Джерсен посмотрел на Козему в упор:
– Ага, значит, вы являетесь соучастником Оттила Пеншоу в этом тягчайшем преступлении – краже не принадлежащего ему имущества?
– Никоим образом! – пролепетал Козема. – Я как раз собирался поставить в известность мистера Пеншоу, что ничем не могу быть ему полезен. Как вы смеете предполагать подобное!
– Я мог бы передать эту бумагу властям. Я мог бы показать им этот платежный ордер, заполненный на бланке Свичхэма.
– Чушь! – Голос Коземы сорвался и превратился в хрип. – У вас нет оснований подозревать меня в нанесении ущерба моим клиентам.
Джерсен насмешливо фыркнул:
– Взгляните на документы. Я являюсь генеральным директором компании «Котзиш».
– Да, похоже на то… Что ж, мистер Пеншоу, повидимому, не удосужился проинформировать меня…
Пеншоу рывком поднялся из-за стола:
– Мне надо идти.
– Нет уж, подождите – остановил его Джерсен. – И извольте присесть.
Пеншоу задумался, не зная, как поступить, затем сел на прежнее место.
– Мистер Козема, настоящим ставлю вас в известность о том, что мистер Пеншоу отныне не располагает никакими финансовыми полномочиями компании «Котзиш». Я опротестую любые платежные документы, которые вы попробуете оформить, если на них не будет моей подписи.
Козема учтиво поклонился:
– Я все прекрасно понимаю. Заверяю вас…
– Да-да. В своей непоколебимой лояльности. Идемте со мной, Пеншоу.
Оттил Пеншоу вышел вместе с Джерсеном на улицу.
– Минутку, – сказал он. – Давайте-ка присядем вон на ту скамейку.
Перейдя на противоположную сторону Аллеи, они, немного углубившись в парк, расположились на скамейке.
– Удивительный вы человек, – сказал Пеншоу. – Боюсь, как бы ваши действия не обошлись вам слишком дорого.
– Каким, интересно, образом? Пеншоу печально покачал головой:
– Не стану называть имен, но скажу, что я намерен сейчас предпринять. Через два часа почтовик фирмы «Черная Стрела» покинет Мезлен, направляясь на Садал-Зюд-четыре. Я намерен поспеть к его отправлению. Прислушайтесь к моему совету и возьмите билет на эту же посудину. Когда особа, чье имя я даже не в состоянии заставить себя произнести, обнаружит, что вы прибрали к рукам почти пять миллионов севов, которые она считает своими собственными, она поступит с вами так, что мне даже страшно подумать.
– Я удивлен тому, что вы меня предупреждаете.
Пеншоу улыбнулся:
– Я – вор, мошенник, вымогатель. Я – законченный негодяй, способный на любую подлость. Но когда не затронуты мои личные интересы, я не прочь проявить порядочность, даже благородство. Сейчас я отправляюсь в бега, охваченный паникой, поскольку этот человек спросит за все то, что сделали вы, с меня. Вы никогда больше не увидите меня, если только не присоединитесь ко мне на борту «Анваны Синтро». Если вы этого не сделаете, вас отправят в строго засекреченное местог где с живого будут долго и тщательно сдирать кожу.
– Скажите мне, где найти этого человека. Моя рука не дрогнет, если представится возможность его убить.
Пеншоу поднялся:
– Не осмеливаюсь. Кишка тонка!.. Он никогда не забывает нанесенных ему обид – вы сами убедитесь. Ни в коем случае не садитесь в такси. Каждую ночь проводите в другой гостинице. Не возвращайтесь в контору «Котзиш» – все равно для вас там нет ничего интересного. Он выбрал именно это помещение только потому, что оно соседствует с конторой Джаркоу.
– Вы отдали Джаркоу распоряжение приостановить работы?
– Мое слово ничего не стоит для Джаркоу. Скажите мне: где мы с вами встречались раньше?
– В Форт-Эйлианне, в Эстремонте и в «Кафедральной». Помните Верховного арбитра Долта?
Оттил Пеншоу возвел очи к небу:
– Прощайте.
Быстрым шагом он направился в глубь парка и вскоре скрылся между деревьями.
Глава 14
Меня постоянно поражает, а зачастую и умиляет, насколько по-разному относятся к богатству многочисленные народы Ойкумены.
Некоторые общества приравнивают накопительство к уголовным деяниям, другие расценивают богатство как степень благодарности общества за оказание ему ценных услуг.
Собственные мои представления в данном вопросе предельно ясны и понятны, и я абсолютно уверен в том, что мои злопыхатели с удовольствием навесят на них ярлык «упрощенчество». А разве можно ожидать чего-нибудь иного от умов незрелых, но пораженных чрезмерным самомнением? Вопли и стенания критиков мне лично только придают еще большую уверенность в собственной правоте.
В приведенном ниже обзоре путей достижения богатства я намеренно исключаю богатство преступника, ибо создание его не требует кропотливого труда, и богатство удачливого игрока, сорвавшего куш, поскольку это не более чем мишура.
Итак, рассматривая богатство как общественный феномен, необходимо отметить следующее.
1. Преимуществами, определяемыми исключительно богатством, являются роскошь и расширение пределов дозволенного. На первый взгляд может показаться, что здесь многое остается недосказанным, однако в этой краткой формуле гораздо больше глубинного смысла, чем кажется, – стоит только поглубже вникнуть в данное утверждение, не обращая внимания на лицемерный хор сторонников иных точек зрения.
2. Для достижения богатства необходимо самым решительным образом опираться по меньшей мере на три из пяти нижеперечисленных обстоятельств или качеств:
а) везение;
б) тяжелый труд и упорство в сочетании со смелостью;
в) предельное самоограничение;
г) свойства ума так называемого «ближнего прицела»: хитрость, способность к импровизации;
д) свойства ума «дальнего прицела»: умение тщательно планировать свою деятельность и способность улавливать тенденции развития.
Эти качества широко распространены. Каждый стремящийся к роскоши и преимуществам перед другими может составить необходимый первоначальный капитал, используя должным образом свои врожденные способности.
В некоторых обществах бедность рассматривается как достойное сожаления бедствие или благородное самоотречение от земных благ и подлежит незамедлительному искоренению с помощью общественных фондов.
В иных, более решительных обществах бедность отождествляют с никчемностью самого человека.
Анспик, барон Бодиссей. «Жизнь», том 3
Критики на это отвечали так:
Какой же все-таки неописуемый осел этот Анспик! Его мудрствования приводят меня в такое бешенство, что из-под моего пера на бумаге появляются лишь жалкие каракули да закорючки!
Лайонель Уистофер. «Монстратор»
Да, я беден. Я признаюсь в этом! И следовательно, я невежда или дурак? Я отрицаю это со всем пылом своей души! Я откусываю кусочек печенья или пью чай с таким же удовольствием, как и любой пузатый плутократ с выпученными глазами и жиром, стекающим изо рта, когда он глотает колибри в коньяке, крокинольских устриц и филе из пятирога!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82