Он словно забыл о существовании капитана, он словно задумался о чем-то своем… А может быть, его уже не было рядом с бредившим офицером-космолетчиком… вернее, с тем, кто совсем недавно был офицером-космолетчиком… Может быть, он уже ушел по каким-то другим, не менее важным делам, и только его изображение, его безжизненный фантом оставался рядом.
Вихров снова закрыл глаза и почувствовал, как возвращается его боль. На сей раз она кралась из… головы, из… Мозга!
Он бессильно расслабился, и его тело мягко, безвольно откинулось на скользкую холодную простыню, в темное холодное беспамятство…
Виталий Кокошко сдержал данное командиру слово – он никому не рассказал о том, что узнал от Старика. И уход за впавшим в беспамятство капитаном Вихровым он взял на себя, не допуская в каюту третьего ассистента нуль-навигатора ни его сослуживцев, ни других медиков линкора. Впрочем, весь его уход свелся к инъекциям обезболивающих препаратов и внутривенному питанию – как лечить капитана, не знал ни первый ассистент главного врача «Одиссея», никто другой на борту звездолета. Кокошко не стал переводить Игоря в корабельный стационар, мотивируя свое решение тем, что заболевание Вихрова пока не диагностировано и изоляция в личной каюте позволит в случае инопланетной инфекции надежно ее локализовать. Кроме того, вместо обычной амбулаторной карты Виталий Сергеевич начал вести дневник наблюдений.
Три недели состояние его пациента оставалось стабильно тяжелым, он не приходил в сознание, лежал совершенно неподвижно, не реагировал ни на какие раздражители. Электронный микроскоп показывал, что процесс деления клеток в организме капитана проходит необычно, что последовательность нуклеотидов в ДНК не только меняется – сами ДНК увеличиваются, их деление замедляется… Но никакой закономерности, последовательности в этих изменениях Кокошко пока что не находил.
Виталий Сергеевич проводил в каюте своего пациента все свое время, кроме того, которое он отпускал себе на сон, а во время отсутствия врача за состоянием Вихрова следила медицинская автоматика.
В конце четвертой недели своего бдения у постели Игоря врач впервые заметил изменение в строении его тела – кожа на пятках ороговела, превратившись в некое подобие чрезвычайно твердого панциря, и это ороговение стало медленно расползаться по обеим ногам, захватывая ступни и поднимаясь к коленям. Однако этот процесс закончился так же неожиданно, как и начался, – через десять дней после его начала кожа на ногах Вихрова вернулась в свое нормальное состояние.
Но еще через четыре дня, явившись в каюту своего подопечного рано утром, Кокошко нашел на полу жуткое существо, ничем не напоминавшее человека. Огромная круглая голова этого существа была полностью лишена растительности и ушей, от сморщившегося лица остались лишь глаза, прикрытые похожими на роговые пластинки веками, да узкая безгубая прорезь рта. Сама голова буквально провалилась в грудную клетку – шея отсутствовала полностью. Руки вытянулись, утолщились, лишились суставов и покрылись зеленоватой чешуей, такой же чешуей покрылся и весь торс, зато от пояса и ниже тело было покрыто светло-серой, похожей на мышиную шкурку кожей, а толстые, похожие на заплесневелые бревна ноги не имели ступней.
Существо, дышавшее удивительно тяжело, с громкими всхлипами, было без сознания. Кокошко стоило больших трудов снова уложить изуродованное тело капитана на кровать, после чего он присел к прикроватному столику и сделал очередную запись в своем дневнике.
Более двух месяцев превратившийся в монстра навигатор-три провел в постели без сознания, хотя порой Кокошко догадывался, что это чудище в его отсутствие предпринимает попытки встать с постели или изменить позу. Однако ни разу первому ассистенту главного врача не удалось застать монстра бодрствующим.
А спустя два месяца безобразная малоподвижная туша вдруг снова начала меняться! Буквально в две недели к ней вернулись очертания нормального человеческого тела, вот только возрождающийся человек был абсолютно не похож на капитана Игоря Вихрова!
Впрочем, врач скоро убедился, что это… существо, столь похожее на человека, практически не имеет постоянного облика! Однажды Кокошко в течение часа наблюдал, как изменялось его лицо – менял свою форму нос, полнели, а затем утончались губы, выдавались скулы, менялся цвет волос, оттопыривались или прижимались к черепу уши. На миг у врача создалось впечатление, что он наблюдает работу некоего невидимого скульптора, ищущего наиболее точное решение задуманного им образа! Постепенно к капитану все больше возвращался его прежний облик, процесс внешних изменений вроде бы прекратился, хотя лицо Вихрова выглядело несколько иначе, чем прежде…
К этому времени на корабле появилось еще несколько «заболевших».
Спустя три месяца с момента изоляции Игоря та же «инфекция» настигла четвертого ассистента командира младшего лейтенанта Владимира Ежова. Его положили в соседней с вихровской каюте, отселив оттуда одного из офицеров связи. Еще через две недели слегли восемнадцать десантников – Бабичев, Строй, все, кто спускался с Вихровым на Гвендлану, а еще через три недели – пятеро специалистов-астробиологов, включая главного биолога корабля Мэтью Ирвинга, входивших в группу, изучавшую мальчишку, потенциального полного супера, поднятого Игорем с Гвендланы на «Счастливый случай».
Естественно, что теперь Виталий Сергеевич не мог один справиться с таким количеством пациентов, и ему пришлось привлечь помощников из состава медицинского корпуса Звездного десанта. Трое врачей десантников приняли на себя уход за своими товарищами по Звездному десанту, следуя весьма точным указаниям первого ассистента главного врача линкора. Восемь суток все было достаточно спокойно, а затем один из этих врачей связался с Кокошко и попросил его срочно прибыть в офицерскую кают-компанию, выделенную под госпиталь для заболевших десантников. В общем-то Кокошко знал, что ему предстоит увидеть, но никак не ожидал, что изменения в строении тел десантников будут столь серьезны и столь… разнообразны. Фактически все восемнадцать человек превратились в восемнадцать совершенно разных существ. В то же время все они были живы и все не подавали признаков сознания.
Именно тогда по линкору пополз слух о некоей неведомой заразе, занесенной на корабль с проклятой планеты!
И снова его сознание проклюнулось сквозь боль, беспамятство, небытие… И снова Игорь вдруг осознал, что все еще жив, что все еще ощущает себя… человеком. Однако почти сразу же его память, словно вызванный автоматически файл, выбросила картинку, на которой самым странным образом извивалось трехпалое щупальце, бывшее его рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Вихров снова закрыл глаза и почувствовал, как возвращается его боль. На сей раз она кралась из… головы, из… Мозга!
Он бессильно расслабился, и его тело мягко, безвольно откинулось на скользкую холодную простыню, в темное холодное беспамятство…
Виталий Кокошко сдержал данное командиру слово – он никому не рассказал о том, что узнал от Старика. И уход за впавшим в беспамятство капитаном Вихровым он взял на себя, не допуская в каюту третьего ассистента нуль-навигатора ни его сослуживцев, ни других медиков линкора. Впрочем, весь его уход свелся к инъекциям обезболивающих препаратов и внутривенному питанию – как лечить капитана, не знал ни первый ассистент главного врача «Одиссея», никто другой на борту звездолета. Кокошко не стал переводить Игоря в корабельный стационар, мотивируя свое решение тем, что заболевание Вихрова пока не диагностировано и изоляция в личной каюте позволит в случае инопланетной инфекции надежно ее локализовать. Кроме того, вместо обычной амбулаторной карты Виталий Сергеевич начал вести дневник наблюдений.
Три недели состояние его пациента оставалось стабильно тяжелым, он не приходил в сознание, лежал совершенно неподвижно, не реагировал ни на какие раздражители. Электронный микроскоп показывал, что процесс деления клеток в организме капитана проходит необычно, что последовательность нуклеотидов в ДНК не только меняется – сами ДНК увеличиваются, их деление замедляется… Но никакой закономерности, последовательности в этих изменениях Кокошко пока что не находил.
Виталий Сергеевич проводил в каюте своего пациента все свое время, кроме того, которое он отпускал себе на сон, а во время отсутствия врача за состоянием Вихрова следила медицинская автоматика.
В конце четвертой недели своего бдения у постели Игоря врач впервые заметил изменение в строении его тела – кожа на пятках ороговела, превратившись в некое подобие чрезвычайно твердого панциря, и это ороговение стало медленно расползаться по обеим ногам, захватывая ступни и поднимаясь к коленям. Однако этот процесс закончился так же неожиданно, как и начался, – через десять дней после его начала кожа на ногах Вихрова вернулась в свое нормальное состояние.
Но еще через четыре дня, явившись в каюту своего подопечного рано утром, Кокошко нашел на полу жуткое существо, ничем не напоминавшее человека. Огромная круглая голова этого существа была полностью лишена растительности и ушей, от сморщившегося лица остались лишь глаза, прикрытые похожими на роговые пластинки веками, да узкая безгубая прорезь рта. Сама голова буквально провалилась в грудную клетку – шея отсутствовала полностью. Руки вытянулись, утолщились, лишились суставов и покрылись зеленоватой чешуей, такой же чешуей покрылся и весь торс, зато от пояса и ниже тело было покрыто светло-серой, похожей на мышиную шкурку кожей, а толстые, похожие на заплесневелые бревна ноги не имели ступней.
Существо, дышавшее удивительно тяжело, с громкими всхлипами, было без сознания. Кокошко стоило больших трудов снова уложить изуродованное тело капитана на кровать, после чего он присел к прикроватному столику и сделал очередную запись в своем дневнике.
Более двух месяцев превратившийся в монстра навигатор-три провел в постели без сознания, хотя порой Кокошко догадывался, что это чудище в его отсутствие предпринимает попытки встать с постели или изменить позу. Однако ни разу первому ассистенту главного врача не удалось застать монстра бодрствующим.
А спустя два месяца безобразная малоподвижная туша вдруг снова начала меняться! Буквально в две недели к ней вернулись очертания нормального человеческого тела, вот только возрождающийся человек был абсолютно не похож на капитана Игоря Вихрова!
Впрочем, врач скоро убедился, что это… существо, столь похожее на человека, практически не имеет постоянного облика! Однажды Кокошко в течение часа наблюдал, как изменялось его лицо – менял свою форму нос, полнели, а затем утончались губы, выдавались скулы, менялся цвет волос, оттопыривались или прижимались к черепу уши. На миг у врача создалось впечатление, что он наблюдает работу некоего невидимого скульптора, ищущего наиболее точное решение задуманного им образа! Постепенно к капитану все больше возвращался его прежний облик, процесс внешних изменений вроде бы прекратился, хотя лицо Вихрова выглядело несколько иначе, чем прежде…
К этому времени на корабле появилось еще несколько «заболевших».
Спустя три месяца с момента изоляции Игоря та же «инфекция» настигла четвертого ассистента командира младшего лейтенанта Владимира Ежова. Его положили в соседней с вихровской каюте, отселив оттуда одного из офицеров связи. Еще через две недели слегли восемнадцать десантников – Бабичев, Строй, все, кто спускался с Вихровым на Гвендлану, а еще через три недели – пятеро специалистов-астробиологов, включая главного биолога корабля Мэтью Ирвинга, входивших в группу, изучавшую мальчишку, потенциального полного супера, поднятого Игорем с Гвендланы на «Счастливый случай».
Естественно, что теперь Виталий Сергеевич не мог один справиться с таким количеством пациентов, и ему пришлось привлечь помощников из состава медицинского корпуса Звездного десанта. Трое врачей десантников приняли на себя уход за своими товарищами по Звездному десанту, следуя весьма точным указаниям первого ассистента главного врача линкора. Восемь суток все было достаточно спокойно, а затем один из этих врачей связался с Кокошко и попросил его срочно прибыть в офицерскую кают-компанию, выделенную под госпиталь для заболевших десантников. В общем-то Кокошко знал, что ему предстоит увидеть, но никак не ожидал, что изменения в строении тел десантников будут столь серьезны и столь… разнообразны. Фактически все восемнадцать человек превратились в восемнадцать совершенно разных существ. В то же время все они были живы и все не подавали признаков сознания.
Именно тогда по линкору пополз слух о некоей неведомой заразе, занесенной на корабль с проклятой планеты!
И снова его сознание проклюнулось сквозь боль, беспамятство, небытие… И снова Игорь вдруг осознал, что все еще жив, что все еще ощущает себя… человеком. Однако почти сразу же его память, словно вызванный автоматически файл, выбросила картинку, на которой самым странным образом извивалось трехпалое щупальце, бывшее его рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119