Она смотрела на рану, испуганная и зачарованная, больше все-таки испуганная.
Рану требовалось перевязать, и сделать это должна она – ведь не случайно Риз передал ей аптечку первой помощи. Тогда за дело, сказала она себе. Не думай, а делай. Сначала рану надо очистить. Значит, придется к ней прикоснуться. Господи, все это становится уж слишком реальным.
Сара открыла аптечку. Бинты. Мазь. Таблетки. Марля. Перекись водорода. Тампоны. Все это хорошо, чтобы привести в порядок ссадину на колене, а не пулевое отверстие. Взяв ватный тампон, она подвинулась к Ризу поближе. Он смотрел на нее с восхищенной улыбкой.
– Господи… Меня сейчас стошнит. Расскажите про что-нибудь. Про что угодно.
– А про что?
Сара чуть не рассмеялась. Вопросов у нее было хоть отбавляй. Например… про ее сына. Ведь у нее родился сын – так сказал Риз. Вернее, родится. В будущем. Для Риза он уже родился, а для нее – еще нет. Интересно.
– Расскажите о моем сыне. Он высокий?
– Моего роста. А глаза – ваши.
Сара начала выжимать кровь из раны. Риз поморщился, но сделал ей знак продолжать. Закусив губу, она старалась сосредоточиться на его словах – иначе, того и гляди, ее вывернет.
– Даже и не объяснишь, какой он. Он… ты ему веришь. Есть в нем эта сила воли. Ты чувствуешь – если он принял решение, значит, выполнит, его уже ничто не остановит. Моего отца я не помню. Но всегда представлял его, как Джона. Он умеет вести людей. И они пойдут за ним куда угодно. Лично я за Джона Коннора готов умереть. – Последние слова Риз произнес приглушенно, в голосе звучала преданность, и Сара ему поверила и поняла – он все-таки способен чувствовать. Это был фанатизм молодости в чистом виде, способный на безоглядную любовь, какой она не испытывала никогда в жизни. – По крайней мере, теперь я знаю, кто он для меня. – Сара с трудом сдержала улыбку. Шутит? Но Риз не улыбался, и она поняла – нет, он говорит вполне серьезно – слишком сильная боль затаилась в его глазах.
На ум пришел еще один вопрос.
– А вы знаете, кто его отец? Чтобы я не дала ему от ворот поворот, когда мы встретимся?
Риз пожал плечами.
– Нет, о нем Джон никогда не рассказывал. Я знаю, что он умер еще до войны, и…
– Погодите, – прервала его Сара. – Я не хочу про это слышать.
Она снова сосредоточилась на его ране. Он спокойно наблюдал за ней, пальцы ее действовали все увереннее. Сара спросила:
– Вас послал Джон?
– Я сам вызвался. По собственному желанию.
– По собственному желанию?
– Конечно. Такая возможность – повидать мать Джона Коннора. Ведь вы – легенда. Мать героя – сама героиня.
Он поморщился – она завязывала на повязке узел.
– Не бойтесь, пусть будет потуже, – попросил он, потом продолжал: – Ведь это вы научили его сражаться, скрываться, быть организатором… когда он был еще мальчишкой, когда перед войной вам приходилось прятаться.
– Вы говорите в прошедшем времени о том, чего в моей жизни еще не было. У меня голова идет кругом. – Концы повязки она затянула тугим узлом, и Риз едва не застонал. Она чуть ослабила повязку. – Извините, а вы уверены, что я – именно тот человек?
Он впился в нее глазами. Такой взгляд был Саре знаком. Долг тут ни при чем. Этот взгляд доходил до самого сердца.
– Уверен, – подтвердил он. И было ясно – так оно и есть. Если он и сомневался, то в чем-то другом.
Сара встала.
– Бросьте вы, неужели я похожа на мать будущего героя? Разве я – человек крепкий? Или хорошо организованный? Я даже со своими счетами разобраться не могу!
Риз воспринял не столько слова, сколько тон ее голоса. Эти нотки звучали в голосах некоторых его соплеменников, когда Джон призывал их презреть опасность ради общего дела. Этот тон он терпеть не мог – из-за такого отношения люди не смогли победить машины годами раньше. Слепая готовность принять «судьбу», смириться с ней. Дабы оправдать эту немощь, создавались целые религии и сложные философские доктрины. Но вот из груды пепла появился Джон с гранатой и разнес на куски ОУ. Рискуя жизнью, приблизится к пылающим обломкам и слил топливо в бак своей бронированной машины.
После этого случая призыв Джона был подхвачен. К нему потянулись люди. И когда Риз подрос, он с удовольствием расстался с улицей и тоже пришел к Джону Коннору.
С первой минутой знакомства с Сарой Риз ловил себя на том, что общение с ней вызывает у него противоречивые чувства: то он восхищался ею, то просто ее презирал.
Он вспомнил, что ему говорили во время инструктажа. Саре Коннор всего двадцать лет, она еще учится, подрабатывает в ресторане официанткой и ничем себя в жизни не проявила. Одним словом рядовая самка из их племени, какие покорно роются в обломках, не подозревая о том, что в них таятся силы, способные изменить их судьбу. Такие встречались ему не раз – самцы тоже. Им нужно указать нужное направление и тогда из них получаются солдаты. Возможно, так обстоит дело и с Сарой. Но он – не вербовщик. Он спец в науке выживания. Когда Риз вызвался выполнить это задание, он был почти уверен, что ему предпочтут бойца поопытнее, постарше. Но вскоре его вызвал лично Джон, и Риз вдруг со всей очевидностью понял, какую колоссальную ответственность на себя берет. Это и льстило, и, в то же время, пугало. От того, как он справится с заданием, зависит весь дальнейший ход мировой истории. Именно это сказал ему Джон.
Вызываясь добровольцем, Риз думал только об одном: ему представляется возможность выполнить самый важный из приказов Джона и повидать во плоти его прекрасную мать. Это великая честь. Но саму суть задания он тогда не оценил – все произошло так быстро. Едва люди Джона захватили лабораторию, где занимались перемещением во времени, ему стало известно о спецзадании, и он немедленно согласился. Еще через несколько минут его вызвали в командный бункер Джона и проинструктировали. Сейчас он вспомнил, Джон сделал особое ударение на том, что от успеха его миссии зависит все их будущее. При этом Джон ни секунды не сомневался – задание Риз выполнит. Именно эта уверенность, а не колдовство медиков, что-то вводивших ему в вены, привела Риза в состояние полной боевой готовности. А когда Риз на прощание взмахнул рукой, Джон его обнял. Этот жест застал Риза врасплох. Джон Коннор был известен как человек суровый, недоступный. После смерти матери он превратился в мрачного скрытного одиночку. Последователи его обожали – он никогда не ставил перед ними невыполнимых задач, потому что никогда не терял ощущения реальности. Но близкой дружбы не водил ни с кем. Миссию Риза он назвал «поворотным пунктом», а потом обнял его так, будто они старые друзья. И когда после прощания Джон занялся технической стороной дела, его лицо выражало глубокую печаль, видеть которую Ризу не полагалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Рану требовалось перевязать, и сделать это должна она – ведь не случайно Риз передал ей аптечку первой помощи. Тогда за дело, сказала она себе. Не думай, а делай. Сначала рану надо очистить. Значит, придется к ней прикоснуться. Господи, все это становится уж слишком реальным.
Сара открыла аптечку. Бинты. Мазь. Таблетки. Марля. Перекись водорода. Тампоны. Все это хорошо, чтобы привести в порядок ссадину на колене, а не пулевое отверстие. Взяв ватный тампон, она подвинулась к Ризу поближе. Он смотрел на нее с восхищенной улыбкой.
– Господи… Меня сейчас стошнит. Расскажите про что-нибудь. Про что угодно.
– А про что?
Сара чуть не рассмеялась. Вопросов у нее было хоть отбавляй. Например… про ее сына. Ведь у нее родился сын – так сказал Риз. Вернее, родится. В будущем. Для Риза он уже родился, а для нее – еще нет. Интересно.
– Расскажите о моем сыне. Он высокий?
– Моего роста. А глаза – ваши.
Сара начала выжимать кровь из раны. Риз поморщился, но сделал ей знак продолжать. Закусив губу, она старалась сосредоточиться на его словах – иначе, того и гляди, ее вывернет.
– Даже и не объяснишь, какой он. Он… ты ему веришь. Есть в нем эта сила воли. Ты чувствуешь – если он принял решение, значит, выполнит, его уже ничто не остановит. Моего отца я не помню. Но всегда представлял его, как Джона. Он умеет вести людей. И они пойдут за ним куда угодно. Лично я за Джона Коннора готов умереть. – Последние слова Риз произнес приглушенно, в голосе звучала преданность, и Сара ему поверила и поняла – он все-таки способен чувствовать. Это был фанатизм молодости в чистом виде, способный на безоглядную любовь, какой она не испытывала никогда в жизни. – По крайней мере, теперь я знаю, кто он для меня. – Сара с трудом сдержала улыбку. Шутит? Но Риз не улыбался, и она поняла – нет, он говорит вполне серьезно – слишком сильная боль затаилась в его глазах.
На ум пришел еще один вопрос.
– А вы знаете, кто его отец? Чтобы я не дала ему от ворот поворот, когда мы встретимся?
Риз пожал плечами.
– Нет, о нем Джон никогда не рассказывал. Я знаю, что он умер еще до войны, и…
– Погодите, – прервала его Сара. – Я не хочу про это слышать.
Она снова сосредоточилась на его ране. Он спокойно наблюдал за ней, пальцы ее действовали все увереннее. Сара спросила:
– Вас послал Джон?
– Я сам вызвался. По собственному желанию.
– По собственному желанию?
– Конечно. Такая возможность – повидать мать Джона Коннора. Ведь вы – легенда. Мать героя – сама героиня.
Он поморщился – она завязывала на повязке узел.
– Не бойтесь, пусть будет потуже, – попросил он, потом продолжал: – Ведь это вы научили его сражаться, скрываться, быть организатором… когда он был еще мальчишкой, когда перед войной вам приходилось прятаться.
– Вы говорите в прошедшем времени о том, чего в моей жизни еще не было. У меня голова идет кругом. – Концы повязки она затянула тугим узлом, и Риз едва не застонал. Она чуть ослабила повязку. – Извините, а вы уверены, что я – именно тот человек?
Он впился в нее глазами. Такой взгляд был Саре знаком. Долг тут ни при чем. Этот взгляд доходил до самого сердца.
– Уверен, – подтвердил он. И было ясно – так оно и есть. Если он и сомневался, то в чем-то другом.
Сара встала.
– Бросьте вы, неужели я похожа на мать будущего героя? Разве я – человек крепкий? Или хорошо организованный? Я даже со своими счетами разобраться не могу!
Риз воспринял не столько слова, сколько тон ее голоса. Эти нотки звучали в голосах некоторых его соплеменников, когда Джон призывал их презреть опасность ради общего дела. Этот тон он терпеть не мог – из-за такого отношения люди не смогли победить машины годами раньше. Слепая готовность принять «судьбу», смириться с ней. Дабы оправдать эту немощь, создавались целые религии и сложные философские доктрины. Но вот из груды пепла появился Джон с гранатой и разнес на куски ОУ. Рискуя жизнью, приблизится к пылающим обломкам и слил топливо в бак своей бронированной машины.
После этого случая призыв Джона был подхвачен. К нему потянулись люди. И когда Риз подрос, он с удовольствием расстался с улицей и тоже пришел к Джону Коннору.
С первой минутой знакомства с Сарой Риз ловил себя на том, что общение с ней вызывает у него противоречивые чувства: то он восхищался ею, то просто ее презирал.
Он вспомнил, что ему говорили во время инструктажа. Саре Коннор всего двадцать лет, она еще учится, подрабатывает в ресторане официанткой и ничем себя в жизни не проявила. Одним словом рядовая самка из их племени, какие покорно роются в обломках, не подозревая о том, что в них таятся силы, способные изменить их судьбу. Такие встречались ему не раз – самцы тоже. Им нужно указать нужное направление и тогда из них получаются солдаты. Возможно, так обстоит дело и с Сарой. Но он – не вербовщик. Он спец в науке выживания. Когда Риз вызвался выполнить это задание, он был почти уверен, что ему предпочтут бойца поопытнее, постарше. Но вскоре его вызвал лично Джон, и Риз вдруг со всей очевидностью понял, какую колоссальную ответственность на себя берет. Это и льстило, и, в то же время, пугало. От того, как он справится с заданием, зависит весь дальнейший ход мировой истории. Именно это сказал ему Джон.
Вызываясь добровольцем, Риз думал только об одном: ему представляется возможность выполнить самый важный из приказов Джона и повидать во плоти его прекрасную мать. Это великая честь. Но саму суть задания он тогда не оценил – все произошло так быстро. Едва люди Джона захватили лабораторию, где занимались перемещением во времени, ему стало известно о спецзадании, и он немедленно согласился. Еще через несколько минут его вызвали в командный бункер Джона и проинструктировали. Сейчас он вспомнил, Джон сделал особое ударение на том, что от успеха его миссии зависит все их будущее. При этом Джон ни секунды не сомневался – задание Риз выполнит. Именно эта уверенность, а не колдовство медиков, что-то вводивших ему в вены, привела Риза в состояние полной боевой готовности. А когда Риз на прощание взмахнул рукой, Джон его обнял. Этот жест застал Риза врасплох. Джон Коннор был известен как человек суровый, недоступный. После смерти матери он превратился в мрачного скрытного одиночку. Последователи его обожали – он никогда не ставил перед ними невыполнимых задач, потому что никогда не терял ощущения реальности. Но близкой дружбы не водил ни с кем. Миссию Риза он назвал «поворотным пунктом», а потом обнял его так, будто они старые друзья. И когда после прощания Джон занялся технической стороной дела, его лицо выражало глубокую печаль, видеть которую Ризу не полагалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67