«Обижаешь, брат!», так что я лишь крепко пожал ему руку и сунул диск в карман. Дежурному, похоже, кто-то уже сообщил о моем уходе, поскольку он стоял, вытянувшись, словно в последней стадии столбняка. Воздержавшись от идиотских замечаний, я вежливо с ним попрощался и направился пешком в «Коралловый Грот». Я слегка задумался и потому, лишь войдя в заведение, понял, что обстановка здесь полностью отличается от того, что я ожидал там увидеть. Стены явно раскрашивала компания расшалившихся ребятишек, по потолку словно потоптался грязными ботинками пьяный великан, оставив на нем глубокие следы каблуков; часть столиков тонула в полумраке, в то время как другие были залиты ярким светом, словно операционные столы. Одним словом - дизайнер постарался довести пропускную способность заведения до максимума. Во всяком случае, наверняка нельзя было даже мечтать об интимном свидании или серьезном разговоре в «Коралловом Гроте». Я потратил немало сил на поиски Тады, пока один из проходивших мимо официантов не ткнул бесцеремонно большим пальцем куда-то себе за спину. Я подошел к ней, размышляя над тем, веселиться мне или злиться. Она явно веселилась.
- Удивлен? - спросила она.
- Пожалуй, да. Не слишком понимаю идею этого заведения.
- Шок. - Она пожала плечами. - Только и всего. С самого порога посетителя должны преследовать абсурд, неожиданности... В «Коралловом Гроте» не бывает завсегдатаев, сюда приходят один раз, потом, во второй раз, приводят кого-нибудь еще, и все.
- И чем же так удивляют посетителей?
- Чем только можно. Отменные напитки и отвратительная еда. Второразрядный стриптиз и плейбои высшего качества, выставки...
- Раз ты сказала «отменные напитки», мне пока этого хватит, - прервал я ее и огляделся по сторонам. - Интересно, здесь удивляют посетителей быстротой обслуживания, или нужно продырявить потолок, чтобы...
- Слушаю вас? - послышалось слева от меня. Я повернулся к официанту. Тот самый, который большим пальцем показал на одну из звезд мирового балета одному из лучших детективов вселенной.
- Что сам пьешь? - спросил я его.
- «Клеловач»... - ответил он.
- Его еще делают? - спросил я. - Я думал, в Югославии больше не осталось можжевельника. Гм... А что еще?
- Еще я люблю «сайд-кар», но с «аурум» вместо «куантро», - ответил он, внимательно глядя на меня.
Я кивнул:
- Могу себе представить. И нёбо не раздражает.
- На десерт люблю лейпцигский бальзам, - вызывающе сказал он.
- Но с крепким сладким кофе, - быстро добавил я. '
Он набрал в грудь воздуха.
- Вам говорит что-нибудь название Клостерней-бург? - спросил он.
- Разумеется, - обрадовался я. - Там до сих пор живет Хагги Клафф? И все еще не может простить тех, кто лучшим лимузиновым деревом считает дубовую древесину из Тронсэ?
- Все верно, сэр. Если позволите, я займусь приготовлением чего-нибудь особенного для вас?
- Именно об этом я и мечтаю. И что-нибудь для дамы...
- Прошу прощения, но это мой коктейль, из моих напитков, и я делаю его только для своих гостей. Со всем к вам уважением, мадам... - Он поклонился Таде и удалился.
Она радостно захихикала и коснулась моей руки.
- Так тут всегда, так что не волнуйся. Удивление, ошеломление, возбуждение, осмеяние... Это основные лозунги данного заведения. Взгляни на этот «Бюллетень абсурда». - Она подвинула мне напечатанный красивым шрифтом листок; я бросил взгляд на текст:
«Еще двадцать лет назад в железнодорожных вагонах Польши (Центральная Европа) висели правила для пассажиров, в которых, в числе прочего, можно было прочитать:
Запрещается без разрешения проводника передвигать спинки сидений. Запрещается езда на крышах, сцепках и т. д. После прибытия на конечную станцию пассажиры обязаны (sic!) покинуть вагоны».
Я посмотрел на Таду.
- Это вершины абсурда, еще одно чудачество «Грота». Но скажи мне, что это за лимузиновое дерево?
- Ха! Это лучшее сырье для изготовления бочек и чанов, предназначенных для выдержки благородных вин и коньяков. Одни предпочитают дуб из бывшей провинции Лимузин, другие - из леса Тронсэ. Вот и все.
Она внимательно и серьезно смотрела на меня. Посмотрел и я на нее. Маленький, пушистый, легкий, словно из семян одуванчика, беретик-шапочка, сидевший слегка набекрень, придавал ее лицу задорный или, может быть, слегка заносчивый вид. Серо-зеленые глаза были созданы для смеха, женщины с такими глазами шагают по жизни радостно и бодро и чаще всего еще до сорока лет испытывают сильнейший душевный надлом, после чего кончают прыжком в пропасть. Иногда, хотя и редко, они доживают до почтенного возраста и становятся чудесными симпатичными старушками, в глаза которых влюбляются невинные юноши.
- Можешь назвать какой-нибудь напиток на букву «с»? - спросила она.
- Саке, самсю, стейхагер, стрега, сидр, старка...
- А на «к»?
- Кюрасао, кьянти, кларет, коблер...
- А на «г»?
- Голдвассер, граппа, гриотте... Ты что, хочешь нанять меня обслуживать прием?
- Нет... - Она отпила из своего бокала. - Я думала над тем, почему именно тебя Рикки нанял для этого дела...
- Ну, значит, теперь уже знаешь - тот, кто разбирается в напитках, разбирается во всем.
- Неужели ты чувствуешь себя обескураженным? - спросила она. - Смущенным? Перестань... - Она снова коснулась моей руки. На меня это подействовало, как глоток AYO. - Теперь я понимаю, почему он настаивал именно на тебе.
Я увидел, что к нашему столику приближается мой официант, неся на маленьком подносе высокий бокал, наполненный почти прозрачной жидкостью с легким розоватым оттенком.
- Очень рад, - сказал я Таде. - Объяснишь мне когда-нибудь, а то я все равно ничего не понимаю.
Официант поставил передо мной бокал и тотчас же удалился. Я вспомнил, что главный девиз заведения - удивление. Я понюхал напиток; в голове возникла какая-то туманная ассоциация, но так и не приобрела конкретные черты. Я посмотрел на Таду и сделал глоток. В первое мгновение я ощутил лишь жгучий холод на языке, а потом вкусовые сосочки просто обезумели. Я прикрыл глаза и всецело отдался ощущениям. В этом бокале было все - объятия прекрасных женщин, поэзия Клефта, ветер на горной автостраде, аромат орхидей... Вся жизнь. Кажется, я на несколько минут заснул. Но когда проснулся, мой бокал был пуст, а Тада вглядывалась в меня сверкающими глазами. Я глубоко вздохнул, а она щелкнула ногтем по краю своего бокала.
- Я считаю, что секс имеет смысл только тогда, когда хоть что-то испытываешь к партнеру. Что угодно - уважение, восхищение... Действительно что угодно, но лишь в этом случае секс не является механической мастурбацией, которую легко можно заменить хотя бы новейшим кремом «ОНА-И-ОН».
- Что, есть такое? - деланно удивился я. Впрочем, я и в самом деле ничего не знал о подобном креме.
- Да, уже есть, но...
Я прервал ее, подняв указательный палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51