Полной грудью он вдыхал восхитительный прохладный воздух, радуясь каждому глотку.
В комнате не было полной темноты. Интимно светился ночник, укрепленный на стене у изголовья кровати. Маленькие электронные часы (на тумбочке, а не на потолке!) показывал три пятнадцать. Как ни ужасен был посетивший Мальцева сон, эйфория от возвращения в реальность быстро испарилась, поскольку эта реальность носила имя Фоксхол.
- Оле-е-ег, - послышался тихий зов откуда - то из глубины большой спальни.
Мальцев вздрогнул. Чудовище здесь?! Неужели ему только кажется, что он проснулся, и кошмар продолжается?
Но это было не чудовище (по крайней мене, не то чудовище, что привиделось во сне). К Олегу шагнула женщина в темно-лиловом обтягивающем брючном костюме, с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами. В полумраке Мальцев плохо разглядел её лицо, но заметил наличие многослойной косметики, очень ярко накрашенные губы (ну, это трудно было не заметить), подведенные черным и синим глаза.
Женщина прижала палец к губам, призывая к молчанию (вернее, слегка приложила палец, чтобы не стереть помаду), и тут Мальцев узнал её. Валентина Алексеевна Лаухина, министр культуры. Интересно, подумал Олег. Какого черта эта местная госпожа Фурцева делает ночью в моей спальне?
Лаухина махнула рукой, приглашая Олега следовать за собой. У него и в мыслях не было противиться. Он не знал правил игры, принятых в Фоксхоле, но не собирался упускать шанс получить какую-то информацию. Ведь не убивать его поведут. Если бы они хотели это сделать, к чему городить огород?
Коль скоро Олег не раздевался, ему и одеваться не потребовалось. Он встал; Лаухина взяла его за руку и потянула к двери в дальнем углу спальни, скрытой за шкафом. Спиральная лестница вела круто вниз.
- Куда мы идем? - не выдержав, шепнул Олег.
- Тихо...
- Здесь что, подслушивают?
- Кому ты нужен, дурачок... А все - таки мало ли... Бывают, знаешь ли, случайные свидетели...
Они вышли не на улицу, а в парк через дверцу, обитую жестяным листом. Лаухина вела Мальцева извилистыми тропинками в тени деревьев, подальше от фонарей. В сердце Олега зародилась тайная надежда. А если в Фоксхоле зреет заговор против врагов цивилизации и Лаухина в нем участвует? Опасается же она кого-то...
Миновав несколько калиток в низких заборчиках, Лаухина и Мальцев оказались перед стеной дома, значительно превосходящего по размерам тот, что предоставили Олегу. Лаухина открыла дверь ключом и проводила Мальцева в громадную комнату, где пылал огонь в камине, отбрасывая оранжевые пляшущие отсветы на толстый мохнатый ковер, в котором ноги утопали до щиколоток. Все окна были занавешены плотными шторами. У стены стоял роскошный диван, рядом с ним два кресла и столик, инкрустированный красным деревом.
- Здесь можно говорить громко, - сказала Лаухина и выпустила наконец руку Олега. - Располагайся, послушай пока музыку, вон там журналы. Я сейчас приду.
Она взмахнула пультом дистанционного управления стереосистемы "Сони". Негромко, с превосходным качеством зазвучала сентиментальная мелодия, украшенная руладами саксофона. Лаухина скрылась под сводами декоративной арки.
Ее не было довольно долго. В тоскливом ожидании Олег слонялся по комнате, потом машинально взял один из журналов и перелистал. Его удивило не столько то, что журнал оказался порнографическим, сколько изображенные в нем забавы. Например, на одной серии черно - белых фотографий девочка лет тринадцати с затуманенным взором совокуплялась различными способами с доберман - пинчером. На другой три татуированные девушки играли с членом шотландского пони, то облизывая его, то зосовывая меж пухлых грудей. Третья серия представляла сексуальную оргию детей лет семи-десяти на природе мальчики выстраивали девочек на четвереньках и пытались произвести с ними соответствующие действия, потом раскладывали тех же девочек на каких-то лавках.
- Вот это да, - вслух произнес Мальцев. - Похоже, министерство культуры Фоксхола серьезно озабоченно миссией пропаганды высокого искусства...
Он положил журнал на прежнее место и уселся в кресло. Вошла Лаухина с подносом в руках. На ней был полупрозрачный халатик, распахнутый на груди и не скрывающий красного кружевного бюстгальтера, а также пристегнутые к поясу красные чулки и красные туфли на шпильках. Насколько Мальцев мог прозревать сквозь дымчатую такнь халата, трусиков на ней не было.
Поднос, на котором помимо прочего возвышалась бутылка шампанского, Лаухина поставила на стол. В сознании опешившего Мальцева, в общем - то ожидавшего совсем не того даже после похабного журнала, почему - то вертелась только одна мысль: "Как же она ходит на этих каблуках по такому ковру?"
- Давай выпьем, - проворковала Валентина Алексеевна, разливая шампанское по венецианским бокалам и не сводя с Мальцева вожделеющих глаз. Будучи типичной ненасытной шлюхой, она уже ликовала. Этой ночью Олег принадлежит ей, пусть бы и пришлось его изнасиловать!
- Выпьем, - продолжала ворковать Лаухина, - и займемся любовью...
Совершенно ошалевший Мальцев торопливо проглотил шампанское, не глядя схватил пачку дамских сигарет и закурил. Лаухина обошла стол, прижалась к плечу Олега...
- Ты меня не хочешь? Тебе будет хорошо... Я знаю много разных штучек...
Она плавно опустилась на ковер.
- Иди ко мне, возьми меня...
Ее глаза закатились, голос звучал томно, хрипло. Мальцев сидел, как оплеванный. Ему вовсе не хотелось ссориться с Лаухиной, как и ни с кем в Фоксхоле до поры до времени, но это уж чересчур... Как преодолеть отвращение, если она так неописуемо вульгарна? Ведь нельзя симулировать эрекцию, которой нет! Природой такая симуляция не предусмотрена.
Увидев, что Мальцев бездвижен, как барон фон Грюнвальдус, Лаухина поднялась с ковра, открыла резную шкатулку и протянула Олегц маленькую желтую таблетку.
- Какой ты робкий, - промурлыкала она, по-своему истолковав состояние жертвы. - Это меня возбуждает... Прими-ка таблеточку. Она поможет. Ты испытаешь волшебный полет...
Вот тут Мальцев стряхнул оцепенение.
- Никаких таблеток я принимать не буду, - он оттолкнул руку Лаухиной.
В глазах старой шлюхи зажглись огни бешеной злобы.
- Ах, не хочешь... Ну, тогда тебе придется познакомиться вот с этим!
Из той же шкатулки она выхватила блестящий цилиндрик сантиметров десяти длиной и одного в диаметре. На торце капсулы виднелся конус со срезанной верхушкой, словно... Ствол миниатюрного оружия, и этот ствол смотрел в шею Мальцева.
- Что это? - с усилием выдавил Олег.
- Манкуртал.
- Что?
- Ты слышал о пентотале натрия?
- Сыворотка правдивости? - Мальцев попытался неуклюже пошутить. - Так я ничего не скрываю...
- Пентотал натрия превращает тебя в тряпку, в соплю, - Лаухина чеканила слова бесстрастно, как робот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
В комнате не было полной темноты. Интимно светился ночник, укрепленный на стене у изголовья кровати. Маленькие электронные часы (на тумбочке, а не на потолке!) показывал три пятнадцать. Как ни ужасен был посетивший Мальцева сон, эйфория от возвращения в реальность быстро испарилась, поскольку эта реальность носила имя Фоксхол.
- Оле-е-ег, - послышался тихий зов откуда - то из глубины большой спальни.
Мальцев вздрогнул. Чудовище здесь?! Неужели ему только кажется, что он проснулся, и кошмар продолжается?
Но это было не чудовище (по крайней мене, не то чудовище, что привиделось во сне). К Олегу шагнула женщина в темно-лиловом обтягивающем брючном костюме, с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами. В полумраке Мальцев плохо разглядел её лицо, но заметил наличие многослойной косметики, очень ярко накрашенные губы (ну, это трудно было не заметить), подведенные черным и синим глаза.
Женщина прижала палец к губам, призывая к молчанию (вернее, слегка приложила палец, чтобы не стереть помаду), и тут Мальцев узнал её. Валентина Алексеевна Лаухина, министр культуры. Интересно, подумал Олег. Какого черта эта местная госпожа Фурцева делает ночью в моей спальне?
Лаухина махнула рукой, приглашая Олега следовать за собой. У него и в мыслях не было противиться. Он не знал правил игры, принятых в Фоксхоле, но не собирался упускать шанс получить какую-то информацию. Ведь не убивать его поведут. Если бы они хотели это сделать, к чему городить огород?
Коль скоро Олег не раздевался, ему и одеваться не потребовалось. Он встал; Лаухина взяла его за руку и потянула к двери в дальнем углу спальни, скрытой за шкафом. Спиральная лестница вела круто вниз.
- Куда мы идем? - не выдержав, шепнул Олег.
- Тихо...
- Здесь что, подслушивают?
- Кому ты нужен, дурачок... А все - таки мало ли... Бывают, знаешь ли, случайные свидетели...
Они вышли не на улицу, а в парк через дверцу, обитую жестяным листом. Лаухина вела Мальцева извилистыми тропинками в тени деревьев, подальше от фонарей. В сердце Олега зародилась тайная надежда. А если в Фоксхоле зреет заговор против врагов цивилизации и Лаухина в нем участвует? Опасается же она кого-то...
Миновав несколько калиток в низких заборчиках, Лаухина и Мальцев оказались перед стеной дома, значительно превосходящего по размерам тот, что предоставили Олегу. Лаухина открыла дверь ключом и проводила Мальцева в громадную комнату, где пылал огонь в камине, отбрасывая оранжевые пляшущие отсветы на толстый мохнатый ковер, в котором ноги утопали до щиколоток. Все окна были занавешены плотными шторами. У стены стоял роскошный диван, рядом с ним два кресла и столик, инкрустированный красным деревом.
- Здесь можно говорить громко, - сказала Лаухина и выпустила наконец руку Олега. - Располагайся, послушай пока музыку, вон там журналы. Я сейчас приду.
Она взмахнула пультом дистанционного управления стереосистемы "Сони". Негромко, с превосходным качеством зазвучала сентиментальная мелодия, украшенная руладами саксофона. Лаухина скрылась под сводами декоративной арки.
Ее не было довольно долго. В тоскливом ожидании Олег слонялся по комнате, потом машинально взял один из журналов и перелистал. Его удивило не столько то, что журнал оказался порнографическим, сколько изображенные в нем забавы. Например, на одной серии черно - белых фотографий девочка лет тринадцати с затуманенным взором совокуплялась различными способами с доберман - пинчером. На другой три татуированные девушки играли с членом шотландского пони, то облизывая его, то зосовывая меж пухлых грудей. Третья серия представляла сексуальную оргию детей лет семи-десяти на природе мальчики выстраивали девочек на четвереньках и пытались произвести с ними соответствующие действия, потом раскладывали тех же девочек на каких-то лавках.
- Вот это да, - вслух произнес Мальцев. - Похоже, министерство культуры Фоксхола серьезно озабоченно миссией пропаганды высокого искусства...
Он положил журнал на прежнее место и уселся в кресло. Вошла Лаухина с подносом в руках. На ней был полупрозрачный халатик, распахнутый на груди и не скрывающий красного кружевного бюстгальтера, а также пристегнутые к поясу красные чулки и красные туфли на шпильках. Насколько Мальцев мог прозревать сквозь дымчатую такнь халата, трусиков на ней не было.
Поднос, на котором помимо прочего возвышалась бутылка шампанского, Лаухина поставила на стол. В сознании опешившего Мальцева, в общем - то ожидавшего совсем не того даже после похабного журнала, почему - то вертелась только одна мысль: "Как же она ходит на этих каблуках по такому ковру?"
- Давай выпьем, - проворковала Валентина Алексеевна, разливая шампанское по венецианским бокалам и не сводя с Мальцева вожделеющих глаз. Будучи типичной ненасытной шлюхой, она уже ликовала. Этой ночью Олег принадлежит ей, пусть бы и пришлось его изнасиловать!
- Выпьем, - продолжала ворковать Лаухина, - и займемся любовью...
Совершенно ошалевший Мальцев торопливо проглотил шампанское, не глядя схватил пачку дамских сигарет и закурил. Лаухина обошла стол, прижалась к плечу Олега...
- Ты меня не хочешь? Тебе будет хорошо... Я знаю много разных штучек...
Она плавно опустилась на ковер.
- Иди ко мне, возьми меня...
Ее глаза закатились, голос звучал томно, хрипло. Мальцев сидел, как оплеванный. Ему вовсе не хотелось ссориться с Лаухиной, как и ни с кем в Фоксхоле до поры до времени, но это уж чересчур... Как преодолеть отвращение, если она так неописуемо вульгарна? Ведь нельзя симулировать эрекцию, которой нет! Природой такая симуляция не предусмотрена.
Увидев, что Мальцев бездвижен, как барон фон Грюнвальдус, Лаухина поднялась с ковра, открыла резную шкатулку и протянула Олегц маленькую желтую таблетку.
- Какой ты робкий, - промурлыкала она, по-своему истолковав состояние жертвы. - Это меня возбуждает... Прими-ка таблеточку. Она поможет. Ты испытаешь волшебный полет...
Вот тут Мальцев стряхнул оцепенение.
- Никаких таблеток я принимать не буду, - он оттолкнул руку Лаухиной.
В глазах старой шлюхи зажглись огни бешеной злобы.
- Ах, не хочешь... Ну, тогда тебе придется познакомиться вот с этим!
Из той же шкатулки она выхватила блестящий цилиндрик сантиметров десяти длиной и одного в диаметре. На торце капсулы виднелся конус со срезанной верхушкой, словно... Ствол миниатюрного оружия, и этот ствол смотрел в шею Мальцева.
- Что это? - с усилием выдавил Олег.
- Манкуртал.
- Что?
- Ты слышал о пентотале натрия?
- Сыворотка правдивости? - Мальцев попытался неуклюже пошутить. - Так я ничего не скрываю...
- Пентотал натрия превращает тебя в тряпку, в соплю, - Лаухина чеканила слова бесстрастно, как робот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102