— И все это время пользовался безоговорочной поддержкой Короны, — сухо указала Декруа. — Нам на это счастливое обстоятельство рассчитывать не приходится.
— Будь одобрение Короны непременным условием существования правительства, наш кабинет никогда не был бы сформирован, — парировал Высокий Хребет.
— Естественно, но суть не в этом, правда? При всей её несдержанности, королеве не откажешь в политической проницательности, и она права. Наши разногласия, и идейные и тактические — особенно между нами, с одной стороны, и Марицей, с другой, — слишком фундаментальны, чтобы наше сотрудничество продолжалось вечно. И это только внутренние проблемы кабинета, не говоря уж о внешних факторах, вроде этой идиотки Монтень. — Декруа поморщилась. — Не уверена, что у неё есть реальные шансы, но совершенно очевидно, с какой целью она затеяла это своё мелодраматическое отречение от титула. Но, с другой стороны, я и до того считала, что расклад не в её пользу, и не ожидала, что она выиграет выборы. И у меня нет ни малейшего желания ставить свои политические перспективы в зависимость от того, удастся ли ей задуманное.
— Неужели она и вправду способна бросить вызов Марице как лидеру партии? — спросил Высокий Хребет.
— При нынешнем раскладе, едва ли, — ответила Декруа. — Но это моя точка зрения, а мы оба знаем, что политика — процесс не статичный, а динамичный. Обстоятельства меняются, и вызов, брошенный Монтень, может ослабить позиции Марицы настолько, что этим воспользуется кто-то ещё из авторитетных лидеров партии и займет её место. Или, возможно, снова обратит Марицу в “истинную веру” либералов, убедив отказаться от коалиции с нами. Скажем прямо: я считаю это самой вероятной причиной крушения правительства, поскольку, если откровенно, она всегда чувствовала себя неуютно, сотрудничая с нами.
— Между прочим, это не я постоянно задираю её на заседаниях кабинета, — сказал Высокий Хребет подчеркнуто невозмутимым тоном.
— Верно. Но я не могу удержаться: меня тошнит от её ханжеского благочестия. Мишель, ты же сам знаешь! Когда доходит до дела, она не меньше, а может быть, и больше любого из нас готова пойти на что угодно ради власти. Но она, конечно, делает это только из соображений “священного долга”, “заботы о человечестве”, “гуманистических ценностей” и прочего идеологического вздора.
— Пожалуй, да. — Высокий Хребет отпил кофе, по возможности прикрывая чашкой лицо до тех пор, пока не взял мимику под контроль.
Разумеется, растущая неприязнь Декруа к графине Нового Киева не была для него секретом, но то, насколько далеко зашла её враждебность, стало неприятным откровением. Тем более неприятным, что она явно служила первым признаком того самого кризиса, насчет которого Декруа его и предостерегала.
— Не стоит беспокоиться, — сказала она, словно прочитав его мысли. — Я терпеть не могу эту особу и головой ручаюсь, что она платит мне тем же, но сейчас мы настолько нужны друг другу, что ни одна из нас не позволит себе лишних глупостей. Однако, — продолжила она прежде, чем он успел облегченно вздохнуть, — или мы добьемся того, ради чего и стали политическими союзниками, или Александер с королевой вышибут нас из правительства. В первом случае можно не сомневаться, что наше партнерство распадется в обстановке некоторой... враждебности. А вот в случае второго — поспешу добавить, маловероятного и куда более неприятного сценария — её величество потребует крови. Нашей крови. И, при любом повороте событий, множество ножей дожидается своего часа вонзиться кому-то в спину. Один из них наверняка у Рено.
— По-моему, ты зря так беспокоишься, — сказал, помолчав, премьер-министр. — Всегда остаются разнообразные шероховатости, но ни одна сторона не заинтересована в том, чтобы вынести их обсуждение на публику, когда сменяется правительство. В конце концов, как ты только что заметила, рано или поздно любое правительство меняется. Если новый кабинет начнет со сведения счетов с предшественниками за каждое мелкое разногласие, он неизбежно спровоцирует на то же самое своих преемников. А это никому не нужно.
— При всем моем уважении, Мишель, в данном случае речь идет далеко не о “мелких разногласиях”, — холодно сказала Декруа. — Хотя я первая готова доказывать абсолютную обоснованность наших решений, вряд ли речь пойдет о непреднамеренных ошибках или небрежной работе с документами. Нет смысла притворяться, что человек вроде Александера не сможет раздуть это сверх всякой меры и начать охоту на ведьм. И что бы он там не собирался делать как реалистичный и прагматичного политик, но королева наверняка устроит самую разгульную охоту на ведьм в истории. Собственно говоря, — Декруа усмехнулась, — я уверена, что в королевском дворце уже складывают поленницы для костров.
— Мне кажется, жалеть о чем-то уже поздно, Элен, — сказал Высокий Хребет. — Если ты считала, что мы идем на неоправданный риск, надо было сказать об этом сразу.
— Я только что объяснила, что риск, по моему мнению, был оправданным, — нарочито спокойно ответила она. — Я всего-навсего указала, что отдаю себе отчет, каковы могут быть грядущие последствия.
— И зачем было так старательно тыкать в это носом меня? — спросил барон тоном, который ему самому показался близким к раздраженному — для премьер-министра Мантикоры слишком близким к раздраженному.
— Потому, что окончательно мое мнение сформировалось, когда я наблюдала за поведением Рено по отношению к Кларенсу на пресс-конференции. Я сознавала опасность с самого начала, но постоянная сосредоточенность на сиюминутных тактических проблемах все время отодвигала глобальную обеспокоенность на второй план. К сожалению, если мы не начнем шевелиться сейчас, впоследствии нам придется от беспокойства бегать как ошпаренным.
В каком смысле?
— Пора позаботиться о том, чтобы наши спасательные шлюпки не дали течь, когда корабль пойдет ко дну. — Она дозволила себе лукавую улыбку, увидев отчаяние на лице собеседника, затем решила смилостивиться и перейти наконец к сути. — В конечном счете, Мишель, кто-нибудь непременно начнет задавать острые вопросы. Уж Елизавета об этом непременно позаботится. И мне пришло в голову, что сейчас самое время начать подготовку документов, которые послужат доказательством правдивости ответов, которые мы дадим.
— Понятно, — медленно произнес премьер-министр, глядя на собеседницу задумчиво и с уважением. — И что именно ты предлагаешь? — спросил он наконец.
— Очевидно, прежде всего следует предусмотреть, чтобы все мелкие финансовые нестыковки оказались на совести наших высокочтимых министра финансов и министра внутренних дел МакИнтоша. Какой позор! — добавила она со вздохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281