Я не знаю, что такое справедливость.
– А кто же знает? Ты, ты Хаггарт. Ты божья справедливость, Хаггарт. Это правда, что он был твоей нянькой? О, я знаю, что такое нянька: она кормит, учит ходить, ее любишь, как мать. Не правда ли, Гарт – ее любишь, как мать? Ну, так вот же – на веревку Хорре!
Тихо смеется.
В той стороне, куда повели Хорре, слышится громкий, раскатистый хохот. Хаггарт в недоумении останавливается.
– Что там такое?
– Это дьявол встречает его душу, – говорит Мариетт.
– Нет. Пусти мою руку! Эй, кто там?
Надвигается толпа: смеющиеся лица, оскаленные зубы – но, увидев капитана, становятся серьезны. Голоса повторяют одно и то же имя:
– Хорре! Хорре! Хорре!
И сам показывается Хорре: взъерошенный, помятый, но счастливый: оборвалась веревка. Сдвинув брови, молча ожидает его Хаггарт.
– Веревка оборвалась, Нони, – скромно, но с достоинством хрипит Хорре. – Вот и концы. Эй, вы там: тише! Смеяться тут нечего. Стали меня вешать, а веревка-то и оборвалась, Нони.
Хаггарт смотрит на его старое, пьяное, испуганно-счастливое лицо – и хохочет, как безумный. И таким же хохотом, подобно реву, отвечают ему матросы. Весело пляшут на волнах отраженные огни – словно и они смеются со всеми.
– Нет, ты посмотри, Мариетт, какая у него рожа, – задыхается от смеха Хаггарт. – Ты счастлив, да? Да говори же: ты счастлив? Посмотри, Мариетт, какая у него счастливая рожа! Оборвалась веревка – это сказано сильно, это еще сильнее, чем я сказал: на веревку. Кто сказал, ты не знаешь Хорре? Но ты совсем одурел и ты ничего не знаешь – ну, не знай, не знай! Эй, дайте ему джину. Я рад, очень рад, что ты еще не совсем покончил с джином. Пей, Хорре!
Голоса:
– Джину.
– Ой, боцман хочет пить! Джину!
Хорре с достоинством пьет. Смех, крики поощрения. И сразу все смолкает и воцаряется угрюмое молчание – все погасил чужой женской голос, такой чужой и незнакомый, как будто не сама Мариетт – а другой кто-то говорит ее устами:
– Хаггарт! Ты помиловал его, Хаггарт?
Некоторые взглядывают на труп: те, кто стоит ближе, отходят. Хаггарт спрашивает удивленно:
– Это чей голос? А, это ты, Мариетт? Как странно: я не узнал твоего голоса.
– Ты помиловал его, Хаггарт?
– Ты же слыхала: веревка оборвалась.
– Нет, скажи: это ты помиловал убийцу? Я хочу слышать твой голос, Хаггарт.
Угрожающий голос из толпы:
– Веревка оборвалась. Кто еще разговаривает тут? Веревка оборвалась.
– Тише! – кричит Хаггарт, но в голосе его нет прежней повелительности. – Убрать их всех! Боцман, свисти всех на корабль. Время! Флерио! прикажи готовить шлюпки.
– Есть. Есть.
Хорре свистит. Неохотно расходятся матросы, и тот же угрожающий голос звучит откуда-то из темной глубины:
– Я думал сперва, что это мертвец заговорил. Но и ему бы я ответил: лежи! Веревка оборвалась.
Другой голос отвечает:
– Не ворчи. У Хорре есть заступники и посильнее тебя.
Хорре . Разболтались, черти! Молчать. Это ты, Томми? Я тебя знаю, ты всегда первый зачинщик…
Хаггарт . Идем же, Мариетт! Дай мне маленького Нони, я сам хочу отнести его на борт. Да идем же, Мариетт.
Мариетт . Куда, Хаггарт?
Хаггарт . Эй, Мариетт! Сны кончились. Мне не нравится твой голос, женщина – когда ты успела подменить его. Что же это за страна фокусников, я еще никогда не видел такой страны.
Мариетт . Эй, Хаггарт! Сны кончились. И мне также не нравится твой голос – несчастный Хаггарт! Но может быть, я еще сплю – тогда разбуди меня. Поклянись, что это ты так сказал, Хаггарт: веревка оборвалась. Поклянись, что мои глаза не ослепли и видят живого Хорре. Поклянись, что это твоя рука, несчастный Хаггарт!
Молчанье. И громче голос моря веселый плеск, и зов, и обещание грозной ласки.
– Клянусь.
Молчание. Подходит Хорре и Флерио.
Флерио . Все готово, капитан!
Хорре . Тебя ждут, Нони. Иди скорее! Они сегодня хотят бражничать, Нони. Только вот что скажу я тебе, Нони, они…
Хаггарт . Ты что-то сказал, Флерио? Да, да, все готово. Я сейчас иду. Кажется, у меня еще не все кончено с землею – это такая удивительная страна, Флерио: в ней сны впиваются в человека, как колючки терна и держат его. Надобно разорвать одежду, и, пожалуй, немного и тело. Ты что говоришь, Мариетт?
Мариетт . Ты не хочешь ли поцеловать маленького Нони? Никогда больше ты не поцелуешь его.
– Нет, не хочу.
Молчание.
– Ты пойдешь один, Хаггарт.
– Да, я пойду один.
– Ты плакал когда-нибудь, Хаггарт?
– Нет.
– Кто же плачет теперь? Я слышу: кто-то плачет горько.
– Это неправда, это только море шумит.
– О, Хаггарт! О какой великой печали говорит этот голос?
– Молчи, Мариетт. Это море шумит.
Молчание.
– Уже все кончилось, Хаггарт?
– Все кончилось, Мариетт…
Мариетт, умоляя:
– Гарт! Одно только движение руки! Вот здесь против сердца… Гарт!
– Нет. Пусти меня.
– Одно только движение руки. Вот твой нож. Гарт, пощади же меня, убей своей рукою. Одно только движение руки… Гарт!
– Пусти. Отдай нож!
– Гарт! Я благословлю тебя! Одно движение руки… Гарт!
Хаггарт вырывается, отталкивает женщину.
– Так нет же! Или ты не знаешь, что одному движению руки так же трудно совершиться, как солнцу сдвинуться с неба? Прощай, Мариетт!
– Ты уходишь?
– Да, ухожу. Ухожу, Мариетт – вот как это звучит.
– Я прокляну тебя, Хаггарт. Ты знаешь ли это: ведь я прокляну тебя, Хаггарт. И маленький Нони проклянет тебя, Хаггарт. Хаггарт!
Хаггарт кричит весело и резко:
– Эй, Хорре. Ты, Флерио, мой старый друг. Стань сюда, дай твою руку – о, какая крепкая рука! Ты что дергаешь меня за рукав, Хорре? – у тебя такая смешная рожа. Я так и вижу, как лопнула веревка и ты, словно мешок… Флерио, старый друг, мне хочется сказать что-нибудь смешное, но я забыл, как оно говорится. Как оно говорится, да напомни же, Флерио! Чего тебе надо, матрос?
Хорре хрипло шепчет.
– Нони, будь осторожен. Веревка-то оборвалась неспроста, они нарочно дали плохую веревку. Тебе изменяют! Будь осторожен, Нони. Бей их в лоб, Нони.
Хаггарт хохочет.
– Вот ты и сказал смешное. А я? Ну, слушай, Флерио, старый друг. Вот эта женщина, что стоит и смотрит… Нет, это не будет смешно!
Делает шаг вперед.
– Помнишь, Хорре, как славно молился этот? За что он убит, он так славно молился. Но он не знал еще одной молитвы – вот этой: К тебе несу я мою великую бессмертную печаль; к тебе иду я, отец-океан!
И далекий отвечает голос, печальный и важный.
– О, Хаггарт, милый мой Хаггарт.
Но может быть, то волны прошумели – кто знает. Много печальных и странных снов посещают человека на земле.
– На борт! – весело кричит Хаггарт и идет не оглядываясь. Внизу веселый гул голосов, смех. Скрежещут камешки под твердою ногою – уходит Хаггарт.
– Хаггарт!
Идет, не оглядываясь.
– Хаггарт!
Ушел.
Веселые крики: приветствуют Хаггарта матросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– А кто же знает? Ты, ты Хаггарт. Ты божья справедливость, Хаггарт. Это правда, что он был твоей нянькой? О, я знаю, что такое нянька: она кормит, учит ходить, ее любишь, как мать. Не правда ли, Гарт – ее любишь, как мать? Ну, так вот же – на веревку Хорре!
Тихо смеется.
В той стороне, куда повели Хорре, слышится громкий, раскатистый хохот. Хаггарт в недоумении останавливается.
– Что там такое?
– Это дьявол встречает его душу, – говорит Мариетт.
– Нет. Пусти мою руку! Эй, кто там?
Надвигается толпа: смеющиеся лица, оскаленные зубы – но, увидев капитана, становятся серьезны. Голоса повторяют одно и то же имя:
– Хорре! Хорре! Хорре!
И сам показывается Хорре: взъерошенный, помятый, но счастливый: оборвалась веревка. Сдвинув брови, молча ожидает его Хаггарт.
– Веревка оборвалась, Нони, – скромно, но с достоинством хрипит Хорре. – Вот и концы. Эй, вы там: тише! Смеяться тут нечего. Стали меня вешать, а веревка-то и оборвалась, Нони.
Хаггарт смотрит на его старое, пьяное, испуганно-счастливое лицо – и хохочет, как безумный. И таким же хохотом, подобно реву, отвечают ему матросы. Весело пляшут на волнах отраженные огни – словно и они смеются со всеми.
– Нет, ты посмотри, Мариетт, какая у него рожа, – задыхается от смеха Хаггарт. – Ты счастлив, да? Да говори же: ты счастлив? Посмотри, Мариетт, какая у него счастливая рожа! Оборвалась веревка – это сказано сильно, это еще сильнее, чем я сказал: на веревку. Кто сказал, ты не знаешь Хорре? Но ты совсем одурел и ты ничего не знаешь – ну, не знай, не знай! Эй, дайте ему джину. Я рад, очень рад, что ты еще не совсем покончил с джином. Пей, Хорре!
Голоса:
– Джину.
– Ой, боцман хочет пить! Джину!
Хорре с достоинством пьет. Смех, крики поощрения. И сразу все смолкает и воцаряется угрюмое молчание – все погасил чужой женской голос, такой чужой и незнакомый, как будто не сама Мариетт – а другой кто-то говорит ее устами:
– Хаггарт! Ты помиловал его, Хаггарт?
Некоторые взглядывают на труп: те, кто стоит ближе, отходят. Хаггарт спрашивает удивленно:
– Это чей голос? А, это ты, Мариетт? Как странно: я не узнал твоего голоса.
– Ты помиловал его, Хаггарт?
– Ты же слыхала: веревка оборвалась.
– Нет, скажи: это ты помиловал убийцу? Я хочу слышать твой голос, Хаггарт.
Угрожающий голос из толпы:
– Веревка оборвалась. Кто еще разговаривает тут? Веревка оборвалась.
– Тише! – кричит Хаггарт, но в голосе его нет прежней повелительности. – Убрать их всех! Боцман, свисти всех на корабль. Время! Флерио! прикажи готовить шлюпки.
– Есть. Есть.
Хорре свистит. Неохотно расходятся матросы, и тот же угрожающий голос звучит откуда-то из темной глубины:
– Я думал сперва, что это мертвец заговорил. Но и ему бы я ответил: лежи! Веревка оборвалась.
Другой голос отвечает:
– Не ворчи. У Хорре есть заступники и посильнее тебя.
Хорре . Разболтались, черти! Молчать. Это ты, Томми? Я тебя знаю, ты всегда первый зачинщик…
Хаггарт . Идем же, Мариетт! Дай мне маленького Нони, я сам хочу отнести его на борт. Да идем же, Мариетт.
Мариетт . Куда, Хаггарт?
Хаггарт . Эй, Мариетт! Сны кончились. Мне не нравится твой голос, женщина – когда ты успела подменить его. Что же это за страна фокусников, я еще никогда не видел такой страны.
Мариетт . Эй, Хаггарт! Сны кончились. И мне также не нравится твой голос – несчастный Хаггарт! Но может быть, я еще сплю – тогда разбуди меня. Поклянись, что это ты так сказал, Хаггарт: веревка оборвалась. Поклянись, что мои глаза не ослепли и видят живого Хорре. Поклянись, что это твоя рука, несчастный Хаггарт!
Молчанье. И громче голос моря веселый плеск, и зов, и обещание грозной ласки.
– Клянусь.
Молчание. Подходит Хорре и Флерио.
Флерио . Все готово, капитан!
Хорре . Тебя ждут, Нони. Иди скорее! Они сегодня хотят бражничать, Нони. Только вот что скажу я тебе, Нони, они…
Хаггарт . Ты что-то сказал, Флерио? Да, да, все готово. Я сейчас иду. Кажется, у меня еще не все кончено с землею – это такая удивительная страна, Флерио: в ней сны впиваются в человека, как колючки терна и держат его. Надобно разорвать одежду, и, пожалуй, немного и тело. Ты что говоришь, Мариетт?
Мариетт . Ты не хочешь ли поцеловать маленького Нони? Никогда больше ты не поцелуешь его.
– Нет, не хочу.
Молчание.
– Ты пойдешь один, Хаггарт.
– Да, я пойду один.
– Ты плакал когда-нибудь, Хаггарт?
– Нет.
– Кто же плачет теперь? Я слышу: кто-то плачет горько.
– Это неправда, это только море шумит.
– О, Хаггарт! О какой великой печали говорит этот голос?
– Молчи, Мариетт. Это море шумит.
Молчание.
– Уже все кончилось, Хаггарт?
– Все кончилось, Мариетт…
Мариетт, умоляя:
– Гарт! Одно только движение руки! Вот здесь против сердца… Гарт!
– Нет. Пусти меня.
– Одно только движение руки. Вот твой нож. Гарт, пощади же меня, убей своей рукою. Одно только движение руки… Гарт!
– Пусти. Отдай нож!
– Гарт! Я благословлю тебя! Одно движение руки… Гарт!
Хаггарт вырывается, отталкивает женщину.
– Так нет же! Или ты не знаешь, что одному движению руки так же трудно совершиться, как солнцу сдвинуться с неба? Прощай, Мариетт!
– Ты уходишь?
– Да, ухожу. Ухожу, Мариетт – вот как это звучит.
– Я прокляну тебя, Хаггарт. Ты знаешь ли это: ведь я прокляну тебя, Хаггарт. И маленький Нони проклянет тебя, Хаггарт. Хаггарт!
Хаггарт кричит весело и резко:
– Эй, Хорре. Ты, Флерио, мой старый друг. Стань сюда, дай твою руку – о, какая крепкая рука! Ты что дергаешь меня за рукав, Хорре? – у тебя такая смешная рожа. Я так и вижу, как лопнула веревка и ты, словно мешок… Флерио, старый друг, мне хочется сказать что-нибудь смешное, но я забыл, как оно говорится. Как оно говорится, да напомни же, Флерио! Чего тебе надо, матрос?
Хорре хрипло шепчет.
– Нони, будь осторожен. Веревка-то оборвалась неспроста, они нарочно дали плохую веревку. Тебе изменяют! Будь осторожен, Нони. Бей их в лоб, Нони.
Хаггарт хохочет.
– Вот ты и сказал смешное. А я? Ну, слушай, Флерио, старый друг. Вот эта женщина, что стоит и смотрит… Нет, это не будет смешно!
Делает шаг вперед.
– Помнишь, Хорре, как славно молился этот? За что он убит, он так славно молился. Но он не знал еще одной молитвы – вот этой: К тебе несу я мою великую бессмертную печаль; к тебе иду я, отец-океан!
И далекий отвечает голос, печальный и важный.
– О, Хаггарт, милый мой Хаггарт.
Но может быть, то волны прошумели – кто знает. Много печальных и странных снов посещают человека на земле.
– На борт! – весело кричит Хаггарт и идет не оглядываясь. Внизу веселый гул голосов, смех. Скрежещут камешки под твердою ногою – уходит Хаггарт.
– Хаггарт!
Идет, не оглядываясь.
– Хаггарт!
Ушел.
Веселые крики: приветствуют Хаггарта матросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21