— Простите меня, но, несмотря на то что я уверена в скором возвращении Марка, бывают минуты, когда…
— …когда вы все же сомневаетесь?
Я скорее угадал, чем услышал ее «да».
— У вас есть состояние, мадам Гажан?
— Нет… мы жили на то, что зарабатывал Марк.
— А вы думали, как быть дальше, если ваш супруг все-таки не вернется?
— Нет… Наверное, пойду работать… Я ведь раньше была секретаршей…
— И где же?
— На заводе Турнона.
— Вот как?
— Да, там-то мы с Марком и познакомились.
Решительно, этот Турнон во многом мне солгал, вернее, не счел нужным выкладывать все, что ему известно.
— Так вы знакомы с Сюзанной?
— С Сюзанной Краст, секретаршей Турнона?
— Кажется, она не только секретарша?
— О, это очень давняя история…
— И тем не менее она продолжается до сих пор?
— По-видимому, да.
— Сегодня я должен встретиться с Сюзанной у нее дома… по-моему, она не так молчалива, как ее шеф.
— И о чем же вы собираетесь говорить?
— О вашем муже, о его привычках, о том, с кем из коллег он поддерживал более тесные отношения. Во всяком случае, надеюсь…
— Ну, не думаю, чтобы Сюзанна могла вам рассказать нечто такое, о чем бы я не знала. Марк всегда держался очень замкнуто.
— В конце концов, возможно, секретарша Турнона просто хочет поужинать в хорошем ресторане?
Эвелин улыбнулась.
— Не исключено. Сюзанна любит поесть, а Турнон ее не особенно балует.
— А он женат?
— Вдовец.
— Тогда почему не женится на любовнице?
— Ну, уж об этом вам лучше спросить самого Турнона.
Настойчивый звонок в дверь прервал наш разговор. Эвелин встала.
— Прошу прощения…
Мадам Гажан отсутствовала всего несколько секунд и вернулась в гостиную уже не одна. Ее не в меру красивый спутник мгновенно вызвал у меня живейшую антипатию. Впрочем, судя по тому, как он на меня поглядел, я произвел не более приятное впечатление.
— Месье Лиссей… позвольте представить вам Фреда Сужаля, моего старинного друга… В эти тяжкие для меня дни его помощь просто неоценима… Фред, месье Лиссей приехал на смену тому несчастному молодому человеку, который расследовал обстоятельства исчезновения Марка.
Сужаль чуть заметно поклонился. Я ответил тем же, и он немедленно перешел в наступление:
— Ну, я вижу, вы упорно не хотите оставить Эвелин в покое?
— Позволю себе напомнить вам, что нас интересует не сама мадам Гажан, а ее супруг.
— Тем не менее все неприятности сыплются на нее.
На правах друга дома Сужаль подошел к буфету, достал бутылку виски, налил себе бокал и залпом выпил, нарочно не предложив мне разделить удовольствие. Столь откровенная грубость, по-видимому, смутила мадам Гажан.
— Может быть, вы тоже выпьете чего-нибудь, месье Лиссей? — спросила она.
— Благодарю вас, мадам, но мне пора. Я должен еще со многими сегодня поговорить, но, с вашего позволения, еще вернусь.
— И даже без позволения, не так ли?
— Да, вы правы.
— Не понимаю, почему вы подняли такой переполох из-за сбежавшего мужа? — грубо влез в разговор Сужаль.
— Да просто потому, что в таких случаях мужья, как правило, не прихватывают с собой документы, интересующие Министерство национальной безопасности, месье Сужаль.
— Вы, вероятно, читаете слишком много детективных историй, месье Лиссей?
— Да нет, мне их вполне хватает наяву, месье Сужаль.
— Ну а я уверен, что Гажан решил малость поразвлечься и очень скоро прибежит к Эвелин с повинной! А все мы будем иметь самый дурацкий вид!
— В том числе и мой убитый коллега Бертран Тривье? Неужто вы думаете, месье Сужаль, что бегство шалого мужа, которому ударил бес в ребро, непременно требует кровопролития?
— Разумеется, нет… но ведь ничто не доказывает, что это преступление связано с исчезновением Марка, правда?
— Напротив, мы в этом убеждены, и не без оснований. Вы, кажется, содержите кабаре, месье Сужаль?
— Да, «Кольцо Сатурна» на улице Кастийон, и что с того?
— Я с удовольствием к вам загляну.
— Но я вас, кажется, не приглашал?
— Не важно, я имею обыкновение сам платить по счетам.

Возвращаясь в центр Бордо, я пытался подвести итоги первых часов расследования, но такая норовистая машина, как старый «воксхолл», требовала предельного внимания, и спокойно поразмыслить не удалось. Поэтому, добравшись до площади Комеди, я зашел в кафе.
Поведение месье Турнона казалось все более странным. Вне всяких сомнений, он принял меня очень скверно — как обычного надоедливого посетителя, от которого нужно поскорее избавиться. Почему? Он отлично знал Эвелин, но и не подумал сообщить мне, что раньше она тоже работала на его заводе. Занятно… А эта вспышка ревности? Действительно ли Турнон кипел от бешенства или притворялся? И еще Сюзанна… Она-то что за игру затеяла? Что до Сужаля, то, по всей видимости, мое появление ему ужасно не понравилось. Парень безусловно любит мадам Гажан. Это вполне понятно, но не мог же он сразу догадаться, что и мне она небезразлична? Тогда откуда вдруг такая неприкрытая враждебность? Раз личных мотивов тут нет, значит, Сужаль испытывает крайнюю неприязнь не столько ко мне лично, сколько к моей профессии… С чего бы это? Да и с мадам Гажан не все ясно. Слепая преданность красивой молодой женщины мужу конечно очень трогательна и все такое, но отнюдь не снимает с Эвелин подозрений, тем более что Сальваньяк откровенно предостерегал меня против ее чар. Короче говоря, полная неразбериха… И Бертран, бедняга, воображал, будто сумеет во всем этом разобраться один? Само собой, я и мысли не допускал, что Марк Гажан просто решил гульнуть. Никто не стал бы убивать человека только для того, чтобы сохранить в тайне любовное гнездышко. Не говоря уж о том, что Гажан не мог не понимать, какая на нем лежит ответственность, а стало быть, ему и в голову не пришло бы пускаться во все тяжкие, имея при себе досье, за которым охотятся люди, готовые на все, лишь бы его раздобыть! По-моему, тут возможны лишь два варианта: либо инженер сбежал на Восток, намереваясь продолжать любимые исследования там и пожертвовав ради этого женой (если, конечно, они не сговорились воссоединиться в ближайшее время), либо Гажана убили, чтобы похитить его бумаги.
Как бы то ни было, пока оставалось только одно: терпеливо собирать сведения. Возможно, не пройдет и нескольких часов, как флегматичная толстуха Сюзанна наконец-то даст мне первую стоящую зацепку и я смогу двигаться в нужном направлении…
Без нескольких минут восемь мне удалось кое-как пристроить машину на площади Мокайю, и в уже сгустившихся зимних сумерках я направился к дому номер один на улице Траверсан. В подъезде на почтовом ящике значилось имя Сюзанны Краст, значит, я не ошибся адресом. Я вскарабкался на четвертый этаж и постучал в дверь слева. Она слегка подалась под пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39