Чуть позже к нему присоединился барон.
Едва они успели задуть свечи, в конце коридора послышались легкие шаги. К круглому залу на цыпочках приближался человек в темном плаще до пят. Перед собой он нес свечу, но лица было не разглядеть, оно пряталось за капюшоном.
– Это она, – обреченно прошептал барон.
– Да, на привидение не похожа.
Человек в темном вошел в комнату и бесшумно затворил дверь. Подобно дикой кошке, киммериец подскочил к двери и осторожно потянул ручку на себя. Появилась узенькая вертикальная полоска слабого света. Человек, закутанный в плащ, стоял к Конану спиной и что-то быстро переставлял, передвигал, расстилал на столе.
Конан взглянул на барона. Тот тоже приник к дверному косяку и не отрываясь следил за злоумышленником. По его напряженному лицу пробегали судороги, но Конан пока не замечал явного влияния чародейства.
Конан переводил встревоженный взгляд с барона на его жену и обратно. Было мгновение, когда он едва не бросился на ведьму. Но барон, словно прочитав мысли Конана, удержал его властным прикосновением руки.
Тихое постукивание шкатулок и горшочков, позвякиванье склянок, шуршание пергамента, плеск жидкостей бесследно глохли в могильной тишине спящего дворца. Казалось, время застыло. Конан, всегда предпочитавший действие ожиданию, задыхался, как рыба на суше. И вдруг нечеловеческая мука исказила благородный лик барона. Он схватился одной рукой за голову, другой – за сердце и повалился на пол. Глаза закатились, изо рта хлынула пена, тело скорчилось, руки и ноги задергались в конвульсиях.
Человек в плаще резко повернулся на шум. Конан был готов услышать пронзительный женский визг, но из горла незнакомца вырвалось нечто совсем иное. Возглас удивления, а затем грубое мужское ругательство. Колдун резко отшатнулся и, споткнувшись о витую ножку кадильницы, потерял равновесие. С его головы слетел капюшон, и Конан узнал первого сановника. Недолго думая, киммериец схватился за меч.
«Барон убит! Барон убит!» – стучало в висках.
Конан был стремителен, как снежный барс в прыжке, но первый сановник обладал неоспоримым преимуществом – он знал дворец как свои пять пальцев, и ему в буквальном смысле помогали стены. Он ударил ладонью по едва заметному выступу на стене, и фрагмент зеркала повернулся на вертикальной оси, явив взорам темный проем потайного хода. Первый сановник бросился туда очертя голову, и зеркало в тот же миг встало на место.
Не сразу Конану удалось найти в полумраке выступ на стене. Ему бы, наверное, пришлось разбить все зеркала, если бы чародею хватило сообразительности задуть свечи на столе, перед тем как обратиться в бегство.
Потайной ход был просторен, но петлял и разветвлялся чуть ли не через каждые пять шагов. Однако беглеца выдавал стук каблуков по каменным плитам. Конану под ноги угодила просевшая плита; он споткнулся, упал на колени и выронил канделябр. Свечи потухли; возиться с огнивом не было времени. Он выругался – разумеется, про себя.
«Барон мертв! Барон мертв! Колдун, ты тоже умрешь!» – в такт шагам звенело у него в голове.
О, Кром! Нет ничего глупее, чем размахивать мечом в потемках. На очередном перекрестке Конан остановился, прислушался и почувствовал опасность. Первый сановник затаился в двух-трех шагах справа, он сдерживал дыхание, но Конан ощутил исходящее от него тепло. Он прыгнул вперед и описал мечом полукруг. Сталь встретила мягкое, податливое препятствие. Раздался болезненный возглас, за ним последовал глухой удар. Но разглядеть что-нибудь в кромешном мраке было невозможно, и Конан решил вернуться в комнату за свечой.
Там все было по-прежнему. Бездыханный барон лежал у порога.
– Я бы не стал рисковать жизнью ради лживой бабенки, – глядя на него, задумчиво произнес Конан. – Может быть, поэтому ты барон, а я – простой бродяга. Может быть, поэтому я сейчас жив, а ты – нет. Жаль, ты мне понравился.
Он сокрушенно покачал головой, затем взял канделябр и снова углубился в потайной коридор. При свете путь казался гораздо короче. Не пройдя и тридцати шагов, Конан наткнулся на бесформенную черную груду. Перевернув колдуна на спину, он смотрел рану. Она была очень глубока. Первый сановник медленно размежил веки и остановил на Конане угасающий взор.
– А ведь я много раз… мог убить тебя, проклятый… варвар, – еле слышно прошептал он.
– Теперь поздно себя упрекать.
– Зачем я… ее послушался? Она… погубила меня. – Раненый снова закрыл глаза.
– Эй, погоди! – Конан схватил свою жертву за плечи и энергично встряхнул. – Погоди, не умирай. Сначала ты должен мне все рассказать. Это баронесса велела тебе разделаться с бароном?
– Да… А в награду обещала себя. Я стар… и некрасив. Мне пришлось жизнью заплатить за то… что тебе и многим другим досталось даром. – Его голова запрокинулась.
– Понятно… Значит, это ты навел на меня чары, чтобы я бросился на барона с мечом?
– Да. Но баронесса об этом не знает. Никто не подозревал, что я… владею магией.
– Верится с трудом. А кто тебе приказал заняться мною во время сражения?
– Какого… сражения? – Слова давались первому сановнику с огромным трудом.
– Того самого, когда я прикончил Хорга, нашего вожака. – Вспоминать о том поединке Конану было неприятно.
– Я… ничего об этом не знаю.
– Так ты что, в тот день не колдовал?
– Нет.
– А чья же это работа?
Вопрос остался без ответа. Злокозненный чародей испустил дух.
«Барон мертв, первый сановник тоже, – подвел итог Конан. – А поутру вся дворцовая стража бросится на поиски властелина. Ускользнуть отсюда почти невозможно – слишком сильна и бдительна охрана, и немудрено – ее повелителю везде мерещились враги. А при известии о смерти барона она не успокоится, пока не разыщет „убийцу“. В эту ночь я – единственный чужак во дворце, так что оба убийства, как пить дать, припишут мне».
Да, скорее всего, так случится. Об этом позаботится баронесса – Конан хорошо помнил ее просьбу, помнил, как она угрожала ему, получив отказ. И оправдаться будет невозможно. Единственный выход – проникнуть в покои жены барона, захватить ее и объявить заложницей. И как можно скорее, пока не поднялась тревога.
А может быть, этот темный коридор ведет к потайному выходу из дворца? Надо это проверить, а уж потом идти к баронессе. Не тратя больше времени на размышления, Конан двинулся вперед.
Напрасно он озирался по сторонам, высматривая освещенный проем или хотя бы затянутую паутиной дверку в стене. В конце концов он наткнулся на препятствие. Кажется, тупик. Он стал методично, пядь за пядью, изучать глухую стену. Свечи догорали, но Конан не терял надежду. Должен же тут быть какой-нибудь выход. И он нашел его, когда затрепетал в расплавленном воске последний умирающий огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Едва они успели задуть свечи, в конце коридора послышались легкие шаги. К круглому залу на цыпочках приближался человек в темном плаще до пят. Перед собой он нес свечу, но лица было не разглядеть, оно пряталось за капюшоном.
– Это она, – обреченно прошептал барон.
– Да, на привидение не похожа.
Человек в темном вошел в комнату и бесшумно затворил дверь. Подобно дикой кошке, киммериец подскочил к двери и осторожно потянул ручку на себя. Появилась узенькая вертикальная полоска слабого света. Человек, закутанный в плащ, стоял к Конану спиной и что-то быстро переставлял, передвигал, расстилал на столе.
Конан взглянул на барона. Тот тоже приник к дверному косяку и не отрываясь следил за злоумышленником. По его напряженному лицу пробегали судороги, но Конан пока не замечал явного влияния чародейства.
Конан переводил встревоженный взгляд с барона на его жену и обратно. Было мгновение, когда он едва не бросился на ведьму. Но барон, словно прочитав мысли Конана, удержал его властным прикосновением руки.
Тихое постукивание шкатулок и горшочков, позвякиванье склянок, шуршание пергамента, плеск жидкостей бесследно глохли в могильной тишине спящего дворца. Казалось, время застыло. Конан, всегда предпочитавший действие ожиданию, задыхался, как рыба на суше. И вдруг нечеловеческая мука исказила благородный лик барона. Он схватился одной рукой за голову, другой – за сердце и повалился на пол. Глаза закатились, изо рта хлынула пена, тело скорчилось, руки и ноги задергались в конвульсиях.
Человек в плаще резко повернулся на шум. Конан был готов услышать пронзительный женский визг, но из горла незнакомца вырвалось нечто совсем иное. Возглас удивления, а затем грубое мужское ругательство. Колдун резко отшатнулся и, споткнувшись о витую ножку кадильницы, потерял равновесие. С его головы слетел капюшон, и Конан узнал первого сановника. Недолго думая, киммериец схватился за меч.
«Барон убит! Барон убит!» – стучало в висках.
Конан был стремителен, как снежный барс в прыжке, но первый сановник обладал неоспоримым преимуществом – он знал дворец как свои пять пальцев, и ему в буквальном смысле помогали стены. Он ударил ладонью по едва заметному выступу на стене, и фрагмент зеркала повернулся на вертикальной оси, явив взорам темный проем потайного хода. Первый сановник бросился туда очертя голову, и зеркало в тот же миг встало на место.
Не сразу Конану удалось найти в полумраке выступ на стене. Ему бы, наверное, пришлось разбить все зеркала, если бы чародею хватило сообразительности задуть свечи на столе, перед тем как обратиться в бегство.
Потайной ход был просторен, но петлял и разветвлялся чуть ли не через каждые пять шагов. Однако беглеца выдавал стук каблуков по каменным плитам. Конану под ноги угодила просевшая плита; он споткнулся, упал на колени и выронил канделябр. Свечи потухли; возиться с огнивом не было времени. Он выругался – разумеется, про себя.
«Барон мертв! Барон мертв! Колдун, ты тоже умрешь!» – в такт шагам звенело у него в голове.
О, Кром! Нет ничего глупее, чем размахивать мечом в потемках. На очередном перекрестке Конан остановился, прислушался и почувствовал опасность. Первый сановник затаился в двух-трех шагах справа, он сдерживал дыхание, но Конан ощутил исходящее от него тепло. Он прыгнул вперед и описал мечом полукруг. Сталь встретила мягкое, податливое препятствие. Раздался болезненный возглас, за ним последовал глухой удар. Но разглядеть что-нибудь в кромешном мраке было невозможно, и Конан решил вернуться в комнату за свечой.
Там все было по-прежнему. Бездыханный барон лежал у порога.
– Я бы не стал рисковать жизнью ради лживой бабенки, – глядя на него, задумчиво произнес Конан. – Может быть, поэтому ты барон, а я – простой бродяга. Может быть, поэтому я сейчас жив, а ты – нет. Жаль, ты мне понравился.
Он сокрушенно покачал головой, затем взял канделябр и снова углубился в потайной коридор. При свете путь казался гораздо короче. Не пройдя и тридцати шагов, Конан наткнулся на бесформенную черную груду. Перевернув колдуна на спину, он смотрел рану. Она была очень глубока. Первый сановник медленно размежил веки и остановил на Конане угасающий взор.
– А ведь я много раз… мог убить тебя, проклятый… варвар, – еле слышно прошептал он.
– Теперь поздно себя упрекать.
– Зачем я… ее послушался? Она… погубила меня. – Раненый снова закрыл глаза.
– Эй, погоди! – Конан схватил свою жертву за плечи и энергично встряхнул. – Погоди, не умирай. Сначала ты должен мне все рассказать. Это баронесса велела тебе разделаться с бароном?
– Да… А в награду обещала себя. Я стар… и некрасив. Мне пришлось жизнью заплатить за то… что тебе и многим другим досталось даром. – Его голова запрокинулась.
– Понятно… Значит, это ты навел на меня чары, чтобы я бросился на барона с мечом?
– Да. Но баронесса об этом не знает. Никто не подозревал, что я… владею магией.
– Верится с трудом. А кто тебе приказал заняться мною во время сражения?
– Какого… сражения? – Слова давались первому сановнику с огромным трудом.
– Того самого, когда я прикончил Хорга, нашего вожака. – Вспоминать о том поединке Конану было неприятно.
– Я… ничего об этом не знаю.
– Так ты что, в тот день не колдовал?
– Нет.
– А чья же это работа?
Вопрос остался без ответа. Злокозненный чародей испустил дух.
«Барон мертв, первый сановник тоже, – подвел итог Конан. – А поутру вся дворцовая стража бросится на поиски властелина. Ускользнуть отсюда почти невозможно – слишком сильна и бдительна охрана, и немудрено – ее повелителю везде мерещились враги. А при известии о смерти барона она не успокоится, пока не разыщет „убийцу“. В эту ночь я – единственный чужак во дворце, так что оба убийства, как пить дать, припишут мне».
Да, скорее всего, так случится. Об этом позаботится баронесса – Конан хорошо помнил ее просьбу, помнил, как она угрожала ему, получив отказ. И оправдаться будет невозможно. Единственный выход – проникнуть в покои жены барона, захватить ее и объявить заложницей. И как можно скорее, пока не поднялась тревога.
А может быть, этот темный коридор ведет к потайному выходу из дворца? Надо это проверить, а уж потом идти к баронессе. Не тратя больше времени на размышления, Конан двинулся вперед.
Напрасно он озирался по сторонам, высматривая освещенный проем или хотя бы затянутую паутиной дверку в стене. В конце концов он наткнулся на препятствие. Кажется, тупик. Он стал методично, пядь за пядью, изучать глухую стену. Свечи догорали, но Конан не терял надежду. Должен же тут быть какой-нибудь выход. И он нашел его, когда затрепетал в расплавленном воске последний умирающий огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10