Только теперь она понимала, что если упадет, то навсегда.
Отчаянно хотелось хоть четвертушки «Огня». «Может быть, зря я бросила перед самым спуском, — подумала Алекс. — А вдруг я стану развалиной, обузой для всего отряда?»
«Потом, — сказала она себе. — С этим разберусь потом».
Когда они вышли из поля искусственной гравитации «Рэзии», от невесомости закружилась голова. В желудке защекотало, по позвоночнику пробежала дрожь. Но вскоре все сильнее стало ощущаться притяжение планеты.
Взревели тормозные двигатели, замедляя полет. Корпус снаружи слегка покраснел, и пилоты включили систему охлаждения. На взгляд Козловски, десантные катера спускаются слишком быстро. То ли дело пассажирские челноки. Они спускаются гладко, плавно. Эти же бросаются на планету, как сперматозоиды на вожделенную яйцеклетку.
Они все еще летели над облаками, но влияние атмосферы уже чувствовалось: катер подпрыгивал, как игрушка. Козловски сжала зубы. Остальные солдаты тоже сидели в напряженных позах. Лицо Дэниела Гранта слегка позеленело. Алекс подумала, что и сама, наверно, выглядит не лучше, но ситуация не та, чтобы пудрить носик.
Система терморегулировки и кондиционирования воздуха, которой были оснащены скафандры, сейчас не работала, поскольку шлемы были сняты, а соответствующая система катера работала неважно. Поэтому воздух в отсеке стал горячим и влажным. Алекс почувствовала запах собственного пота. Этот запах успокоил ее. Вот чего она не любила, так это запаха чужого пота.
— Вошли в турбулентный слой атмосферы! — крикнул Фитцуильям из кабины пилотов. Алекс сама выбрала Ленни Фитцуильяма для спуска. Этот мускулистый парень с техасским акцентом — большой мастер в таких делах. Именно такие парни, по представлениям Алекс, когда-то в двадцатом веке преодолели барьер между Землей и космосом. Его жена умерла, и он целиком посвятил оставшуюся жизнь космосу.
— Без глупостей, Шерлоки Холмсы! — добавил Тэнк Танарес по громкой связи. — Не курить, не ходить на горшок и все такое прочее. Сейчас нас немного потрясет.
— Еще только потрясет? — спросил Грант слабым голосом.
Танарес никогда ничего не преувеличивал. Этот коренастый крепыш имел развитое двумерное видение мира, что делало его незаменимым в данной ситуации. Он умел почти мгновенно переходить от проблем к их решению. Кроме того, никто не мог перепить Танареса. Козловски это точно знала — сама пробовала. Его колючий юмор — именно то, что сейчас Алекс больше всего хотела услышать.
— Датчики показывают чертовскую активность в средних слоях атмосферы. Да, это местечко — далеко не рай.
Катер начал отчаянно раскачиваться и трястись. Это продолжалось несколько минут. Козловски подумала, что в подлокотниках кресел останутся дырки от сжимающих их пальцев. И не только у нее. Однако никого не вырвало, и это хороший признак.
Казалось, что серые ватные облака поднимаются вверх, готовые поглотить их в свою мутную пучину. Тряска и вибрация продолжались, и десантники постепенно успокоились.
— Все нормально, ребята, — сказал Фитцуильям, — худшее уже позади. Минут через тридцать пять сядем. Так что сидите тихо и наслаждайтесь полетом. — Фитц явно принадлежал к школе пилотов Чака Ягера. Даже если крылья отвалятся и катапульта не сработает, он будет лететь хоть на собственных штанах, не утратив при этом техасского акцента.
— Что-то я не вижу чертовых отродий, — сказал Аргенто, флегматичный капрал с черными как смоль усами, сидевший позади Козловски. Пышные усы и такие же пышные брови делали его похожим на неандертальца, но в армии не было человека, который знал бы лучше него артиллерию, как легкую, так и тяжелую. Козловски служила с Аргенто годом раньше, и сама завербовала его в экспедицию. Его густой бас вселял уверенность в нее. Это настоящий мужчина и, кроме того, отличный игрок в покер.
— А ты действительно хочешь их увидеть? — спросил неожиданно разговорившийся Джестроу. — Если незнание — счастье, давай насладимся им еще пол-часика. Лично я лучше дам отдых своим глазам.
Эта мысль понравилась Козловски. Однако она испытывала слишком сильное напряжение, чтобы суметь вздремнуть. Да и по должности ей полагалось видеть все. А вдруг сквозь облака она увидит нечто такое, что потом может пригодиться? На первой же стоянке, когда они получат электронную карту местности, это может изменить планы, спасти жизни и даже решить исход всей экспедиции.
И она терпеливо смотрела в иллюминатор, как катер пронизывает облачный покров. Солдаты изредка перебрасывались короткими фразами, но больше молчали.
В конце концов облака начали редеть. Козловски стала смотреть вниз еще пристальнее. До земли оставалось еще мили две, но ландшафт уже можно было рассмотреть. Он мало отличался от того, что ей показывали на фотографиях при подготовке к экспедиции.
Похожа на Марс — заявили эксперты. Мало гор, много вулканов, но большей частью — равнина с некоторыми неровностями. Более плотная, чем на Марсе, атмосфера. Пригодна для дыхания, хотя и не очень приятна на запах. Скорее очень неприятна.
От тех фотографий ее бросило в дрожь, настолько холодной, пустынной и заброшенной выглядела эта земля. Козловски не была набожной, но первым же словом, которое пришло ей тогда на ум, было «нечестивая».
«Дьявольская» — было вторым словом.
Шекспир именно этот смысл вложил в свою «проклятую пустошь» в пьесе «Макбет».
— Облачность низкая, и вряд ли мы много чего увидим, — сказал Фитцуильям.
— А что показывает топографический сканер? — спросил Танарес.
— Смотри, расчеты оказались совершенно точными. Кровососы как раз под нами!
Козловски ощутила возбуждающую дрожь в теле.
Как только «Рэзия» вышла на свою орбиту, ее телеметрические датчики заработали на полную мощность и выполнили свою работу. Координаты основного гнезда были известны. Разумеется, не составило большого труда вывести на него катер. Вокруг гнезда копошилась какая-то масса, отчего вся поверхность походила на кипящую воду.
— Что там происходит?
— Где?
Да внизу. Ты только посмотри!
Глаза Бегалли засветились от восторга.
— Я так и знал! Я был уверен в этом!
В сотне миль от основного гнезда располагалось другое, по форме отличающееся от первого, если верить приборам. Беспристрастные датчики показывали, что там находится еще один рой чужих. Пока все шло хорошо. Теперь надо было определить, тот ли это рой, который им нужен.
Облака, наконец, совсем исчезли, и видимость улучшилась. Даже с большой высоты Козловски смогла заметить, что на поверхности что-то происходит.
— Эй, — услышала она возглас Танареса, — этот прибор трижды проверен и врать не может.
— И что же он показывает? — бросил в ответ Фитцуильям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56