- Ее судьба зависит от нас, - сказал Саша, напоминая ему, - или от ее
отца, если мы сумеем быстро отыскать его. Я заметил, как она ведет себя...
- В ее поведении нет ничего плохого, просто именно сейчас она не
хочет быть рядом с нами.
- Не стоит защищать ее. Она не может справиться с этим, вот что
сказал нам тот леший...
- Я знаю об этом, и тебе не зачем мне это повторять.
- Но я вынужден это делать, потому что ты не слушаешь.
Петр бросил на него раздраженный взгляд и спросил:
- А что это был разговор про сердце? Что говорил об этом леший?
Саша пожал плечами. Ему не хотелось углублять этот разговор с Петром
особенно ночью, или пытаться как-то объяснить это, отчетливо понимая, что
Ивешка не упустит случая смешать вся и все, и, кстати, прежде всего
запутать самого Петра. Юноша, мысли которого заняты девушкой, был гораздо
ближе к сашиному пониманию, но Саша не имел никакого представления о том,
что можно было сделать с мужчиной, чьи поступки и намерения были так
сложно переплетены с судьбой фактически мертвой девушки, которая, к тому
же была чрезвычайно опасна, и с чувствами, которые вызывали у него
глубокий страх, прежде всего потому, что они исходили не от самой русалки.
Кто и как мог объяснить подобную возможность Петру, причем достаточно
убедительно?
- А это лесное чудище, - продолжал упорствовать Петр, - сказало, что
у нее вообще нет никакого сердца и что она забирает его у моего друга. Что
оно хотело этим сказать?
- Я не знаю.
- Как это может быть, чтобы кто-то мог забрать чужое сердце, помилуй
Бог?
- Я не знаю, я ничего не знаю. Ешь, иначе твой ужин будет холодным.
- Я хочу знать, что ты сделал, Саша, не откажи мне в этом! Я хочу
знать, что происходит.
- Я не знаю, уверяю тебя! Я вообще не знаю, что происходит в мире,
ведь я родился не всезнающим. Я не знаю, о чем говорил этот леший...
Колдун, который обманывает других, это одно дело, но когда он же
обманывает самого себя, то совсем, совсем другое...
- А ты, случаем, ничего не потерял? - спросил Петр.
- Я в полном порядке! Я чувствую себя очень хорошо! Даже еще лучше,
как оказалось: я сумел удержать тебя. Разве не так? Вот что значит
настоящее волшебство, Петр, а не просто одни лишь желания...
- Но какое отношение ко всему этому имеет разговор о сердце? О чем
тогда говорило это существо? А что имел в виду водяной, когда говорил в то
утро, будто Ивешка потеряла свое сердце?.. Разве она забрала что-нибудь у
тебя?
- Нет! - Он вздрогнул от звуков собственного голоса, и казалось, что
вместе с ним задрожала вся их нехитрая посуда, словно горшки на полке, так
что он даже испугался, что они могут упасть и разбиться, если Петр и
дальше будет продолжать свою болтовню, как это назвала бы тетка Иленка,
которая не преминула бы сказать: "Прекрати, Петр Ильич! Ты доводишь меня
до головной боли!"
Так оно и было.
- А что ты имел ввиду, когда говорил о том, какую выгоду можно
извлечь даже из леса? - спросил Петр. - И что ты сделал, что едва не свело
лешего с ума? Почему он сказал, что лишился выбора? Саша проглотил кусок
рыбы, совершенно не ощущая вкуса, и взглянул на Петра с таким чувством,
которое могло бы всех повергнуть в страх, если бы, не дай Бог, вырвалось
наружу. Но оно ушло в глубину его сознания, где в опасном беспорядке
метались мысли в поисках нужного ответа на вопрос, не сделал ли он какой
ошибки своим чрезмерным желаньем, которое привело в беспомощную ярость
лешего, и могло очень далеко завести и его самого...
- Я не знаю, почему, - сказал он.
- Так что же все-таки ты сделал?
- Столь мало, насколько мог! Я ошибался, когда беспокоился о
происходящем, и, это я хорошо усвоил, я беспокоился о самых незначительных
возможных последствиях, пока не смог убедиться, что таким образом
добиваюсь всего-навсего лишь того, чтобы не случилось чего-то заранее
ожидаемого. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Ты говоришь, что не хочешь больше беспокоиться ни о чем. А, тем
временем, мы находимся в самой чаще этого леса никак не можем отыскать
старика, и, тем не менее, ты говоришь, что не хочешь ни о чем
беспокоиться!
- Это не то, что я имел в виду!
- Мне кажется, что ты сходишь с ума. Прекрати эти занятия.
- Нет, со мной все в порядке!
Петр доел свою порцию, отправив последнюю ложку в рот, затем положил
ту в котелок и вытер рот рукой, настороженно глядя на Сашу, освещенного
отблесками костра.
- От этого мне не становится лучше... Ведь если Ууламетс находится в
этом лесу, разве этот леший не знал бы этого? Если бы он был здесь, почему
бы ему не уменьшить наше беспокойство и не сказать нам об этом?
Саша попытался было обдумать это, но даже одних воспоминаний о лешем
было вполне достаточно, чтобы его мысли ушли куда-то совсем в другую
сторону, ускользая от него.
Этот факт подсказал ему, что, на деле беспокойство по поводу
происходящего должно быть подчинено определенному порядку, если он хочет и
дальше полагаться на свои предчувствия, но полагаться в таких делах на
одну лишь память и пытаться уподоблять лешего Гвиуру было равносильно
тому, как черпать неводом воду.
- Саша, что происходит?
Он вновь потерял ускользнувшую мысль, которая только что начала
принимать законченные формы где-то в уголке его сознания...
Петр поставил котелок. От неосторожного движения звякнула ложка. Это
показалось Саше таким же существенным, как и все то, о чем только что
спрашивал Петр. Это было похоже на предвестье беды. В ситуации,
подчиненной влиянию случайностей, все в равной мере становилось важным, и
не было никакого способа уравновесить влияние вещей без глубокого
понимания. Сейчас он потерял все нити, с помощью которых намеревался
связать окружающие его вещи и явления друг с другом...
Петр встал и, обойдя слабеющий огонь, обхватил Сашу за плечо и сильно
тряхнул его.
- Саша, черт возьми!
Он скорее почувствовал это. Как он чувствовал все остальное. Петр
отошел, а он следил за тем, куда тот направился.
Не туда, куда Саша хотел. Он подумал было, что следует остановить
его, если бы он был в состоянии выделить это событие из ряда других,
которые происходили при этом, включая потрескивание костра и шелест
листьев.
Все это предвещало опасность, подумал он рассеянно.
Постепенно его мысли начинали вновь обретать форму.
Этим вечером Ивешка приобрела окраску. Видимо, леший обеспечил ей
жизненные силы, и возможно, что на несколько дней...
Сейчас она стала гораздо сильнее, чем была прошлой ночью, намного
сильнее, ярче, и крепче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138