Глава 7
Пит Маркус, громадный песочноволосый детектив, сидел боком за маленьким неряшливым письменным столом в, пустом кабинете, в котором у противоположной стены стоял еще один такой же стол. Тот был аккуратный и прибранный, на нем размещался ониксовый письменный прибор с зеленой промокашкой, небольшой латунный календарь и раковина морского уха, служившая пепельницей.
У окна на стуле с прямой спинкой была поставлена на попа набитая соломой круглая подушка, выполнявшая роль мишени. В левой руке у Пита Маркуса была пригоршня ручек с перьями, и он метал их в подушку, как мексиканский метатель ножей. Делал он это рассеянно, без особого мастерства.
Дверь открылась, вошел Делагерра. Он прикрыл ее за собой и прислонился к филенке, глядя на Маркуса. Песочноволосый со скрипом развернул свой стул, наклонился вместе с ним назад, так, что тот коснулся стола, почесал подбородок широким ногтем большого пальца.
– Привет, Испанец. Как съездил? Шеф рвет и мечет, ждет тебя.
Делагерра хмыкнул, сунул сигарету между блестящими коричневыми губами.
– Ты был в кабинете Марра, когда там нашли эти фотографии, Пит?
– Да. Но нашел их не я. Нашел их комиссар. А что?
– Ты видел, как он их нашел? Маркус посмотрел на него широко открытыми глазами, затем спокойно, настороженно сказал:
– Он их нашел, это точно, Сэм. Он их не подложил – если ты это имеешь в виду.
Делагерра кивнул, пожал плечами.
– Пули проверили?
– Да. Не тридцать второго калибра – двадцать пятого. Миниатюрная пушечка, черт бы ее побрал, можно спрятать в кармане жилета. Никколитовые пули. Пистолет, между прочим, автоматический, а гильз мы не нашли.
– О них Имлей вспомнил, – ровно сказал Делагерра, – а вот фотоснимки, из-за которых убил, оставил.
Маркус опустил ноги на пол и подался вперед, глядя из-под рыжевато-коричневых бровей.
– А что? Из-за фоток у него появляется мотив, но, поскольку пистолет в руке Марра, убийство получается преднамеренное.
– А голова у тебя варит. Пит. – Делагерра прошел к небольшому окну, постоял, глядя на улицу. Немного погодя Маркус глухо сказал:
– Ты считаешь, я ничего не делаю, так ведь. Шпанский?
Делагерра неторопливо повернулся, подошел к Маркусу и стал рядом, глядя на него сверху вниз.
– Не злись, малыш. Мы работаем в паре, а меня, как будто родственника Марра, отзывают в управление. Вот и вымещаю зло на тебе. Ты тут спокойненько сидишь, а меня посылают на озеро Пума только того ради, чтобы подложить мне в машину тушку оленя и чтобы я попался охотничьему инспектору.
Маркус неторопливо встал, прижимая кулаки к ногам. Его тяжелые серые глаза широко открылись. Ноздри большого носа побелели.
– Так далеко, Сэм, здесь бы никто не зашел. Делагерра покачал головой.
– Я тоже так считаю. Но им могли присоветовать послать меня туда. А остальное мог сделать и кто-то посторонний.
Пит Маркус снова сел. Он взял одну из перьевых ручек и со злостью запустил ею в круглую соломенную подушку. Перо воткнулось, задрожало, сломалось, и ручка с шумом упала на пол.
– Послушай, – хрипло сказал он, не поднимая глаз, – для меня это просто работа. Только и всего. Средства к существованию. У меня нет никаких идеалов относительно работы в полиции, как у тебя. Одно твое слово, и я швырну эту чертову бляху в морду старику.
Делагерра наклонился, шутливо ткнул его в бок.
– Забудь об этом, фараон. У меня есть кое-какие идеи. Ступай домой и напейся.
Он открыл дверь и быстро направился по обложенному мрамором коридору к тому месту, где тот, расширяясь, образовывал альков с тремя дверьми. На средней было написано: ШЕФ ДЕТЕКТИВОВ. ВОЙДИТЕ. Делагерра прошел в небольшую приемную с обыкновенной стойкой посередине. Сидевший за стойкой полицейский стенографист поднял глаза, затем кивнул на внутреннюю дверь. Делагерра открыл дверцу в стойке, постучал во внутреннюю дверь и вошел.
В большом кабинете находились двое. Шеф детективов Тод Макким, крупный, нескладный, несколько дряхлый мужчина, восседал за тяжелым письменным столом. Он окинул Делагерру жестким взглядом. У него было вытянутое грустное лицо человека, которому не угодишь. Один глаз сидел у него в голове как-то криво.
Человек на стуле, стоявшем сбоку письменного стола, был одет, как денди, носил короткие гетры. Рядом с ним на другом стуле лежали перламутрово-серая шляпа, серые перчатки и трость эбенового дерева. У него была копна седых волос и красивое лицо гуляки, розовое от постоянного массажирования. Он улыбнулся Делагерре с несколько ироничным видом, закурил сигарету в длинном янтарном мундштуке.
Делагерра уселся напротив Маккима, бросил короткий взгляд на седовласого и сказал:
– Добрый вечер, комиссар. Комиссар Дрю небрежно кивнул – молча. Макким наклонился вперед и сжал тупые пальцы с обгрызенными ногтями на блестящей столешнице.
– Долгонько вы что-то не докладываете, – спокойно заговорил он. – Нашли что-нибудь?
Делагерра уставился на него, уставился совершенно невыразительным взглядом.
– А мне и не полагалось ничего находить – разве что тушку оленя в багажнике собственной машины.
В лице Маккима ничего не изменилось. Не дрогнул ни один мускул. Дрю провел отполированным розовым ногтем себе по горлу и издал рваный звук языком и зубами.
– Что это за шутки с боссом, парень? Делагерра продолжал смотреть на Маккима, ждал. Макким заговорил неторопливо, грустно:
– У вас хороший послужной список, Делагерра. Ваш дед был лучшим из шерифов, какие когда-либо служили в этом округе. Сегодня вы страшно подмочили свою репутацию. Вам предъявляют обвинение в нарушении правил охоты, в неповиновении офицеру округа Толука, находившемуся при исполнении служебных обязанностей, и сопротивлении аресту. Что вы на все это скажете?
Делагерра безо всякого выражения спросил:
– На меня выписан ордер?
Макким очень медленно покачал головой.
– Это обвинение всему отделению. Формальной жалобы нет. Отсутствие доказательств, я полагаю. – Он сухо улыбнулся. – Делагерра спокойно продолжал:
– В каковом случае, я полагаю, вы потребуете, чтобы я сдал бляху.
Макким молча кивнул.
– Вы слишком горячи и слишком скоры на расправу. Делагерра вытащил бляху, потер ее о рукав, посмотрел на нее и подтолкнул по гладкому дереву стола к Маккиму.
– О’кей, шеф, – очень тихо сказал он. – У меня испанская кровь, чисто испанская. Ни негритянско-мексиканская, ни янки-мексиканская. Мой дед разделался бы с подобной ситуацией, потратив меньше слов и больше пороха, но это вовсе не означает, будто я считаю это смешным. Со мной это специально подстроили, потому как когда-то я был близким другом Донегана Марра. Вы знаете, и я знаю, что это обстоятельство никогда не отражалось на исполнении мною своих обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13