— Великий Боже, где же мадемуазель нашла такой замечательный лес? — воскликнул экспансивный доктор. — И почему вы проводили там свою жизнь? Может быть, вас там силой удерживала какая-нибудь злая колдунья? Впрочем, есть правда в том, что вы мне рассказали, об этом свидетельствует и здоровье, которое так и брызжет из мадемуазель. Ведь я сидел и голову ломал, как может быть такой здоровой горожанка в наше время? Что ж, осталось проследить лишь за тем, как ваша кожа воспримет выход из тёмного леса на залитый солнцем пляж.
Не зная, как закончить этот смущавший меня разговор, я что-то буркнула насчёт того, что вроде бы пришло время искупаться и придётся прервать нашу интересную беседу. Спрятав волосы под купальную шапочку, я решительно направилась в море.
Нахал поспешил за мной. Он ещё не подозревал, что я отличная пловчиха. Зайдя по пояс в воду, я устремилась прямо в открытое море. Сначала он от неожиданности отстал, а пока нагонял, я уже была далеко, да и не поговоришь нормально во время плаванья.
Тут со мной чуть не произошёл неприятный случай. Стремясь всеми силами отдалиться от незнакомца, я так энергично плыла, что не обращала внимания на окружение и чуть не столкнулась с большой деревянной доской с парусом, напоминающим крыло бабочки. Потом уже стала осторожнее, ибо на таких досках мужчины и женщины забавлялись, соскальзывая с большой волны и вихрем взлетая на неё. Надо будет и мне попробовать. Думаю, это не очень трудно. Часто крыло бабочки ложилось на набегавшую волну, но его легко и смеясь поднимали, так что это не должно быть очень трудным делом.
Доктор где-то затерялся. Наплававшись вволю, я вышла из моря и, чтобы обсохнуть, немного постояла на солнце. И сразу почувствовала, как сильно оно припекает. Ой, недаром меня так все предупреждали, вот, в самом деле, словно огнём жжёт!
Я поспешила под свой зонтик. Роман уже там поджидал меня.
— Если милостивая пани графиня разрешит, я бы осмелился посоветовать — сейчас пляж покинуть. Солнце в полдень самое сильное, к тому же время перекусить. Пани уже искупалась, теперь имеет смысл прийти ближе к вечеру, перед самым отливом. А излишек солнца для пани вреден, все говорят.
Я и сама уже чувствовала этот излишек на всей коже. Доктор наконец разыскал мой зонтик, но увидев меня вместе с Романом, лишь издали поклонился и не стал приближаться.
Я послушно отправилась домой. Пришлось принять несколько процедур: ополоснуться после морской воды, натереться кремом, в чем мне помогла Флорентина, на спине ведь я бы сама не смогла размазать крем.
А Флорентина знай приговаривала:
— Так я и знала, солнце уже себя показало, вот здесь и здесь виден край купальника. Я бы советовала сегодня вообще больше не выходить на пляж. Ведь madame Le comtesse такая беленькая!
Господи, как же они все надоели мне с этой моей белизной, которой я так гордилась всю жизнь! И опять сказалось с молоком матери впитанное правило: неприлично отступать от общепринятых правил, неприлично выделяться. Именно следование этой заповеди подгоняло меня поскорее стать такой, как все — смуглой, обгорелой, о Езус-Мария! А если меня вдруг неведомая сила опять внезапно возвратит в моё время? Как я там покажусь, такая чёрная?
Переодевшись, я вышла из дому, и тут к крыльцу подъехал один из этих самых… никак не привыкну… автомобилей. Из него в спешке выскочила молодая рыжеволосая особа, уже издали протягивая ко мне руки. Я глянула — Эва Борковская, никакого сомнения. Постаревшая на несколько лет, с волосами совсем другого цвета, но, к моему изумлению, — она!
Мы обнялись, плача и смеясь.
И вот с этого мгновения моя жизнь потекла в ускоренном темпе, потому что рядом оказался человек, которого я могла без всяких сомнений расспрашивать обо всем, что меня интересовало.
Эва представила мне своего мужа Шарля, с которым мы ещё не были знакомы. После этого все поспешили за столик, чтобы вместе пообедать. И не еда оказалась главной в нашем обеде! Глядя на Эву, я училась всему: как сейчас себя держат женщины из высшего общества, как едят, сидят за столом, как говорят, смеются, возмущаются, какие словечки употребляют. Жадно оглядывала я одежду своей подруги, а она походя, деликатно, но решительно дала мне понять, что даже неприлично ходить без маникюра и педикюра, и посоветовала, к каким мастерам обратиться. Говорила в основном Эва, я лишь жадно слушала, впитывая в себя познания как губка. Узнала, как живёт Эва, как работает. Да, да, она работала, как мужчина, хотя муж её был человеком состоятельным и у Эвы не было необходимости работать. По её словам, работала она для удовольствия и душевного удовлетворения в какой-то огромной фирме, занимающейся рекламой. Вот так я узнала много интересного и о рекламе. И потом я не переставая черпала полными горстями из сокровищницы познаний своей подруги. От неё узнала я много нового о людях известных и богатых, об актёрах и актрисах, от неё же услышала впервые слово «секс»…
Через пять дней я была уже совсем другой женщиной.
* * *
Не полетела я в Лондон через неделю.
Все началось с того, что, когда мы все трое — Эва, Шарль и я — сидели под зонтиком на моем пляже, к нам внезапно подошёл тот самый доктор, который предостерегал меня от последствий загара. Подошёл и заговорил со мной так непосредственно, словно мы с ним сто лет знакомы:
— Поразительная мадемуазель женщина! Первый раз встречаю молодую пациентку, которая так следовала бы советам врача. Мадемуазель уже не такая ослепительно белая, а вместе с тем вам удалось как-то не сгореть. Ну и характер у мадемуазель!
И обернулся к моим спутникам:
— Разрешите представиться: я Филип Вийон, врач-терапевт. Как видите, я просто потрясён вашей знакомой! Идёт всего четвёртый день, а она уже может похвастаться очень ровным и здоровым загаром. Правильно я ещё с первого раза заметил — у вас очень здоровый организм, но вот что к тому же ещё и характер сильный — никак не ожидал.
Я не успела и рта раскрыть, как Эва, рассмеявшись, подтвердила:
— Вы совершенно правы, месье, я и сама поражаюсь выдержке своей подруги. Хотя, с другой стороны, меня возмущает, как можно довести себя до такой белизны, на столько лет скрыться от солнца! И больной муж — вовсе не оправдание!
— Ага! — подхватил доктор и шлёпнулся на песок рядом с нами. — Теперь понятно: пани ухаживала за больным мужем. И с каким же результатом, если позволено будет спросить?
— Со смертельным! — сердито ответила я. Мне очень не понравилось, что Эва разоткровенничалась с совсем чужим для меня человеком. Какое она имела право рассказывать обо мне этому доктору, пусть и симпатичному, но которого я знаю без году неделю?
Видя, что я разгневалась, доктор Вийон попытался изобразить печаль на лице, но легкомысленная Эва пошла ещё дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106