Никто даже не притормозил, и неудивительно: они были забиты под завязку вещами, собаками, детьми и взрослыми. Дальше — хуже. Машины появлялись все реже, а в последние часы вообще исчезли. Все замерло под раскалённым солнцем, — Спорим, мы здесь останемся навсегда, — замогильным голосом произнесла Шпулька после продолжительного молчания. — Никакая человеческая сила уже не сдвинет нас отсюда.
— Может, какая нечеловеческая найдётся, — сердито проворчала Тереска. — А на худой конец остаются наши ноги. Можем идти пешком.
Шпулька обернулась к подруге.
— Гениальная идея. Пешком со всей этой поклажей ?
— На голове носят и не такие тяжести.
— Кажется, голову мы потеряли, когда решились на эту поездку. А вообще жара тебе явно повредила. Как ты это все себе представляешь?
— Что?
— Перетаскивание на голове всего этого добра. У нас же не по две головы.
— Я ничего не представляю. И ради Бога, перестань ныть, лучше подумай хорошенько. Спешить некуда, времени — завались, и просто необъятные возможности!
Шпулька пожала плечами и поудобнее опёрлась на голубой мешок.
— Говори только о себе, — удручённо заявила она. — Мои возможности погребены под тяжестью этого барахла. И вообще мне непонятно, как цивилизованная страна могла среди бела дня превратиться в пустыню? Где все эти грузовики, под которые вечно кто-нибудь попадает?
— Воскресенье ведь, — нехотя пояснила Тереска и облокотилась на второй голубой мешок.
Снова помолчали. Жара крепчала. Шпулька медленно подняла бутылку минералки и выпила последние капли.
— И не трава это вовсе, — пробормотала она, — а горячий сыпучий песок. Деревце — мираж. А по-настоящему вокруг — только песок и песок. А нам надо доползти до оазиса…
— Ты что, спятила? — испугалась Тереска.
— Я представила себе пустыню. Как подумаю, что мы могли бы так. сидеть посреди пустыни, сразу делается легче. Что-то едет.
Тереска отлепилась от мешка, выпрямилась и пригляделась. Далеко на шоссе показался автомобиль Ещё недавно это вызывало взрыв энтузиазма, выска-кивание на дорогу и размахивание руками. Печальный опыт, однако, доказывал, что все напрасно. Вот и теперь их наверняка ждёт очередное разочарование.
— «Трабант», — безнадёжно протянула Тереска. — Вся крыша завалена. Дохлый номер.
Девчонки снова угрюмо устроились на мешках. Шоссе опять опустело. Жара свирепствовала. Казалось, весь мир вот-вот расплавится. Тишина, и ни малейшего ветерка.
— При такой погоде одно утешение, что у нас нет паруса, меланхолически заметила Шпулька после очередной долгой паузы. — Торчали бы мы сейчас на одном месте в открытом море и только расстраивались.
— Да уж, — съязвила Тереска. — А так, без паруса, мы летим вперёд как стрела, и бурно радуемся — По крайней мере, ничего у нас не пропадает зря.
— Ещё как пропадает — байдарка. И маргарин плавится.
— Говори в прошедшем времени. Уже давно расплавился. Не могла эта подлая машина сломаться где-нибудь у воды?
— И деревья спилили Раньше, говорят, все дороги были густо обсажены деревьями. Я и сама помню. Вырубать деревья — варварство.
— Что-то едет. Маленькое и противное.
Тереска чуть приподнялась, взглянула и кивнула.
— И на крыше тюк с небоскрёб, — добавила она. — Куда же все эти, с прицепами, подевались?!
С угрюмым отвращением смотрела Тереска на проезжающий мимо автомобиль, загруженный до последней возможности Постепенно в ней нарастала обида на весь мир. Сидеть так, опустив руки, под раскалённым добела небом у пыльной канавы, и неизвестно сколько — может, до конца жизни — хуже некуда. Ещё немного, и она бросится под следующую машину или соорудит баррикаду поперёк шоссе из своих вещей, силой выбросит пассажиров и заставит шофёра ехать, пригрозив ему чем-нибудь, лучше всего топором…
Шпулька, правда, лучше переносила жару, зато легче впадала в пессимизм. Ей уже представлялись два белых скелета, полузанесенных песками пустыни, и кружащие над ними стервятники.
— Не знаю, не знаю, — вдруг произнесла она задумчиво. — Это становится невыносимым. Не говоря уже о маргарине. Минералка кончается, мы умрём от жажды…
— У нас два литра чаю, — зло возразила Тереска.
— Кроме того, можно получить солнечный удар, — продолжала Шпулька нагнетать пессимизм. — Я уж на все согласна, лишь бы оторваться от этого проклятого места. Слава Богу, что с таким грузом нельзя идти пешком, а то бы я двинулась.
Безграничный пессимизм подруги неожиданно вызвал в Тереске активное противодействие — Хватит, — категорически заявила она и поднялась. — Хватит ничего не делать и жариться на этой сковородке! Никто сюда не приедет. Можно перенести хоть часть вещей на несколько метров, потом вернуться и перетащить следующие, и так далее. Вставай, попробуем!
Шпулька очнулась и с ужасом посмотрела на подругу.
— С ума сошла? — спросила она, не веря своим ушам.
— Нет, но ещё немного — и в самом деле сойду. До ближайшей речки всего несколько километров. Не сиди мы тут сиднем, как замшелые пни, давно бы уже там были. Чего ждёшь? Бери что-нибудь и трогай!
Шпулька не на шутку перепугалась, что Тереска от жары немного спятила. Тащиться в такое пекло с жутким грузом… Бред сумасшедшего! Ведь через полкилометра они сдохнут… А Тереска уже энергично волокла голубой мешок через канаву. Прислонив его к дорожному столбу, она вернулась за следующим.
Пустое и вымершее до сих пор шоссе благодаря им немного оживилось. Фигуры двигались туда и обратно, от столбика к столбику. Весь багаж перемещался всего в два приёма. Причём обратный курс можно было считать отдыхом.
— Ну, что я говорила, — выдохнула Тереска у четвёртого столбика, опираясь на мешок с палаткой. — Я считаю, мы прошли четыреста метров. Очень много. Речка уже близко.
— А куда эта речка течёт? — жалобно спросила Шпулька.
— Не знаю, кажется, она впадает в Пису, а Писа — ещё куда-то. Тебе не все равно?
— Ну, все-таки. Хотелось бы знать поконкретнее.
— У следующего столба посмотрим карту. Пошли!
У следующего столбика было решено дойти ещё до одного, так как там росли какие-то кусты и блестела вода. Вода оказалась небольшим прудом, где плавали утки. Большая часть водоёма была заполнена навозной жижей, стекавшей сюда из расположенных неподалёку хозяйственных построек. Но все-таки это была вода. Багаж живописно свалили у очередного столбика, и Тереска вытащила из рюкзака дорожную карту. Обе девчонки чуть не стукались лбами, склоняясь над ней. Вот желанный Августов, написанный малюсенькими буквочками. Шпулька с тоской посмотрела на него.
— А мы, собственно, где? — спросила она.
— Где-то здесь, за Ломжей. Ломжу проехали, точно помню.
— Я тоже. Дай посмотреть… Гляди, здесь две дороги расходятся, а пока мы ехали, ничего не расходилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56