И больше в дом не заходил, а раза два пытался. Эй, паненка, сдается мне, в доме что-то прабабками вашими припрятано, так он за тем и приходил. Давно, видать, Пукельники за этим охотятся. Правильно я говорю?
Столько доброжелательности и сочувствия прозвучало в вопросе старухи, что Агнешка не стала темнить.
– Правильно. И в прежние времена кое-что интересное находилось в доме, и теперь, возможно, осталось. И все мои бабки-прабабки в могиле бы перевернулись, если бы проклятый Пукельник это разыскал и забрал. Именно Пукельник! В давние времена эти Пукельники много чего плохого тут натворили, как-нибудь на досуге расскажу поподробнее.
– Может, как-нибудь на досуге и мне кое-что расскажешь? – попытался съехидничать Томаш. Должно быть, все-таки затаил обиду.
– Бабы, проше пана, они любопытные, – наставительно заметила старуха. – Мужик-то промолчит, а вот баба… И паненка знает, где это спрятано?
– Знать наверняка не знаю, но догадываюсь. – И, вставая со ступеньки крыльца, добавила: – Топать по прогнившему полу я не собираюсь, но вот оглядеть то, что от сада осталось, хотелось бы. Некогда он был потрясающе хорош, посмотрим, каков сейчас.
– Еще как хорош, там даже балы устраивались! – подхватила старая Габриэла. – Своими глазами видела, как господа в саду танцевали. Там была такая большая беседка, под крышей, а вокруг нее трава ровнехонькая да твердая, так вокруг беседки хороводы водили. А то в самой беседке танцевали, она просторная. Теперь один фундамент остался…
Бальная беседка и газон вокруг чрезвычайно заинтересовали Томаша, так что Агнешке не было нужды выдумывать причину, чтобы отыскать беседку. Дочь Польдика охотно пошла с молодежью, чрезвычайно гордясь ролью предводительницы.
Каменный круг и в самом деле оказался огромным. Среди густой травы и одичавших кустов кое-где еще виднелись разрушенные столбики и остатки балюстрады. Между гранитными плитами, из которых состоял пол в беседке, росла трава и даже осока, а это такое растение, которое с легкостью покрыло бы весь земной шар, не попадись на его пути Сахара, Гоби да парочка пустынь поменьше. Хотя, кто знает, может, могучее растение и с пустынями бы справилось? Агнешка испытала к ней глубочайшую благодарность, ибо в одном месте, вроде бы на более новой части каменного круга, никакая трава не росла, а вот осока прорвалась, укоренилась в расщелинах между плитками. Не будь ее, этот кусок пола очень бросался бы в глаза.
В дом Агнешке не было резону лезть, в отличие от Пукельника. Сначала следовало отыскать три ключика на одном кольце, не то возникнет необходимость разобрать все здание на мелкие кусочки, а это могло не понравиться воеводским властям и хранителям старины из Общества реставрации. Не говоря уже о замечании Матильды о том, что, даже если разрушить дом до основания, сокровищ все равно не найти.
* * *
Томаш уже явственно ощущал веяние тайны. Молчание Агнешки его чрезвычайно заинтриговало и слегка обидело. Гордость не позволяла расспрашивать, и он решил сам раскрыть секрет. Что за загадка, которую от одной к другой передавали бабы в нескольких поколениях, таилась в полуразвалившемся старинном доме? И которая представляла интерес также для какого-то постороннего мужика? Не только теперешнего, похоже, и его предки этой загадкой занимались.
А Агнешка решила молчать. Словечка не проронит, не хочется предстать дурой со своими великими надеждами. Пока ключей не найдет…
В своей громадной, пятикомнатной, квартире, доставшейся от деда с бабушкой, она всю площадь разбила на квадраты и попросила Фелю оказать помощь. Несмотря на приближающееся семидесятилетие, Феля ни в чем не проявляла склероза и старческой немощи и охотно присоединилась к молодой хозяйке. Велено было искать ключи – старые, новые, большие, маленькие, одиночные и в связке.
Феля начала с прихожей и добросовестно принялась просматривать обувной ящик. Чего только в нем не было! Облысевшие обувные щетки, коробочки и тюбики с окаменевшими остатками гуталина, фланельки, губки, стельки, разрозненные шнурки, а кроме того, еще и посторонние предметы: школьный ластик, какая-то стеклянная пробка, сломанный перочинный ножик, петля от маленькой дверцы, подкова и много чего еще. В том числе и кое-какие ключи. Перебирая все это, Феля не умолкая болтала, радуясь возможности поговорить.
– Так ведь, проше паненки, у вас в роду уже был такой случай. Геня мне рассказывала, что до самой кончины у Вежховских служила, так она помнит – вот так же искали старинную шкатулку, еще от старой пани оставшуюся. Давно, еще до войны. Дом вверх ногами перевернули, пока в самый день свадьбы вашей бабушки, царствие ей небесное, в капусте не обнаружили. В погребе на бочке заместо гнета служила. Да паненка видела ее, в спальне стоит, совсем от времени почернелая. И чего это барыни, как им время помирать придет, толком не скажут, да будет им земля пухом, вот теперь и ищи, ровно делать нам нечего.
Просматривая пустые чемоданы и дорожные сумки с их многочисленными кармашками, девушка сочла нужным оправдать прародительниц:
– На сей раз я виновата. Бабуля дала мне ключи, я ими играла и куда-то сунула.
– Ну, с ребенка какой спрос, – примирительно проговорила домработница. – Авось найдем. Я еще чуланчик при кухне просмотрю. А что паненка тут ключами играть любила, я и сама помню. Когда совсем маленькой была, годика три не то четыре. Потом уже не играла. А с ключами баловалась дома, не в палисаднике. Вот только раз…
– Что «только раз»? – встревожилась Агнешка.
С легким стоном поднявшись, Феля вставила в стенной шкафчик уже просмотренный ящик.
– Только раз паненка так хитро посцепляла ключи один за другой, что длинная цепь получилась, и паненка поволокла ее за собой во двор. Но тут дождь пошел, бабушка велела в дом идти, и ни один ключ не потерялся.
– Вот чего я боюсь, – призналась верной служанке хозяйка. – Они, эти ключи затерявшиеся, могут оказаться в квартире моих родителей. Вдруг я с собой от бабули унесла.
– Где там «у родителей», ведь паненка тут до четырех лет жила, пока родители новую квартиру приводили в порядок, я же хорошо помню. О, звонок!
И Феля из очередного ящика извлекла старинный серебряный колокольчик, которым прежде вызывали прислугу.
– От ясновельможной пани Вежховской остался, еще из Глухова. А на что паненке эти ключи?
Хранить в тайне свои большие надежды было столь мучительно, что Агнешка не выдержала.
– Пожалуйста, Феля, никому не говорите, не хочется дурой выглядеть, но не исключено, что Блендово все-таки достанется мне, а там, в одном шкафу, наследство бабушкино спрятано. Я не очень надеюсь, все-таки столько лет пролетело, две войны по Польше прошли, но ведь попытаться можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Столько доброжелательности и сочувствия прозвучало в вопросе старухи, что Агнешка не стала темнить.
– Правильно. И в прежние времена кое-что интересное находилось в доме, и теперь, возможно, осталось. И все мои бабки-прабабки в могиле бы перевернулись, если бы проклятый Пукельник это разыскал и забрал. Именно Пукельник! В давние времена эти Пукельники много чего плохого тут натворили, как-нибудь на досуге расскажу поподробнее.
– Может, как-нибудь на досуге и мне кое-что расскажешь? – попытался съехидничать Томаш. Должно быть, все-таки затаил обиду.
– Бабы, проше пана, они любопытные, – наставительно заметила старуха. – Мужик-то промолчит, а вот баба… И паненка знает, где это спрятано?
– Знать наверняка не знаю, но догадываюсь. – И, вставая со ступеньки крыльца, добавила: – Топать по прогнившему полу я не собираюсь, но вот оглядеть то, что от сада осталось, хотелось бы. Некогда он был потрясающе хорош, посмотрим, каков сейчас.
– Еще как хорош, там даже балы устраивались! – подхватила старая Габриэла. – Своими глазами видела, как господа в саду танцевали. Там была такая большая беседка, под крышей, а вокруг нее трава ровнехонькая да твердая, так вокруг беседки хороводы водили. А то в самой беседке танцевали, она просторная. Теперь один фундамент остался…
Бальная беседка и газон вокруг чрезвычайно заинтересовали Томаша, так что Агнешке не было нужды выдумывать причину, чтобы отыскать беседку. Дочь Польдика охотно пошла с молодежью, чрезвычайно гордясь ролью предводительницы.
Каменный круг и в самом деле оказался огромным. Среди густой травы и одичавших кустов кое-где еще виднелись разрушенные столбики и остатки балюстрады. Между гранитными плитами, из которых состоял пол в беседке, росла трава и даже осока, а это такое растение, которое с легкостью покрыло бы весь земной шар, не попадись на его пути Сахара, Гоби да парочка пустынь поменьше. Хотя, кто знает, может, могучее растение и с пустынями бы справилось? Агнешка испытала к ней глубочайшую благодарность, ибо в одном месте, вроде бы на более новой части каменного круга, никакая трава не росла, а вот осока прорвалась, укоренилась в расщелинах между плитками. Не будь ее, этот кусок пола очень бросался бы в глаза.
В дом Агнешке не было резону лезть, в отличие от Пукельника. Сначала следовало отыскать три ключика на одном кольце, не то возникнет необходимость разобрать все здание на мелкие кусочки, а это могло не понравиться воеводским властям и хранителям старины из Общества реставрации. Не говоря уже о замечании Матильды о том, что, даже если разрушить дом до основания, сокровищ все равно не найти.
* * *
Томаш уже явственно ощущал веяние тайны. Молчание Агнешки его чрезвычайно заинтриговало и слегка обидело. Гордость не позволяла расспрашивать, и он решил сам раскрыть секрет. Что за загадка, которую от одной к другой передавали бабы в нескольких поколениях, таилась в полуразвалившемся старинном доме? И которая представляла интерес также для какого-то постороннего мужика? Не только теперешнего, похоже, и его предки этой загадкой занимались.
А Агнешка решила молчать. Словечка не проронит, не хочется предстать дурой со своими великими надеждами. Пока ключей не найдет…
В своей громадной, пятикомнатной, квартире, доставшейся от деда с бабушкой, она всю площадь разбила на квадраты и попросила Фелю оказать помощь. Несмотря на приближающееся семидесятилетие, Феля ни в чем не проявляла склероза и старческой немощи и охотно присоединилась к молодой хозяйке. Велено было искать ключи – старые, новые, большие, маленькие, одиночные и в связке.
Феля начала с прихожей и добросовестно принялась просматривать обувной ящик. Чего только в нем не было! Облысевшие обувные щетки, коробочки и тюбики с окаменевшими остатками гуталина, фланельки, губки, стельки, разрозненные шнурки, а кроме того, еще и посторонние предметы: школьный ластик, какая-то стеклянная пробка, сломанный перочинный ножик, петля от маленькой дверцы, подкова и много чего еще. В том числе и кое-какие ключи. Перебирая все это, Феля не умолкая болтала, радуясь возможности поговорить.
– Так ведь, проше паненки, у вас в роду уже был такой случай. Геня мне рассказывала, что до самой кончины у Вежховских служила, так она помнит – вот так же искали старинную шкатулку, еще от старой пани оставшуюся. Давно, еще до войны. Дом вверх ногами перевернули, пока в самый день свадьбы вашей бабушки, царствие ей небесное, в капусте не обнаружили. В погребе на бочке заместо гнета служила. Да паненка видела ее, в спальне стоит, совсем от времени почернелая. И чего это барыни, как им время помирать придет, толком не скажут, да будет им земля пухом, вот теперь и ищи, ровно делать нам нечего.
Просматривая пустые чемоданы и дорожные сумки с их многочисленными кармашками, девушка сочла нужным оправдать прародительниц:
– На сей раз я виновата. Бабуля дала мне ключи, я ими играла и куда-то сунула.
– Ну, с ребенка какой спрос, – примирительно проговорила домработница. – Авось найдем. Я еще чуланчик при кухне просмотрю. А что паненка тут ключами играть любила, я и сама помню. Когда совсем маленькой была, годика три не то четыре. Потом уже не играла. А с ключами баловалась дома, не в палисаднике. Вот только раз…
– Что «только раз»? – встревожилась Агнешка.
С легким стоном поднявшись, Феля вставила в стенной шкафчик уже просмотренный ящик.
– Только раз паненка так хитро посцепляла ключи один за другой, что длинная цепь получилась, и паненка поволокла ее за собой во двор. Но тут дождь пошел, бабушка велела в дом идти, и ни один ключ не потерялся.
– Вот чего я боюсь, – призналась верной служанке хозяйка. – Они, эти ключи затерявшиеся, могут оказаться в квартире моих родителей. Вдруг я с собой от бабули унесла.
– Где там «у родителей», ведь паненка тут до четырех лет жила, пока родители новую квартиру приводили в порядок, я же хорошо помню. О, звонок!
И Феля из очередного ящика извлекла старинный серебряный колокольчик, которым прежде вызывали прислугу.
– От ясновельможной пани Вежховской остался, еще из Глухова. А на что паненке эти ключи?
Хранить в тайне свои большие надежды было столь мучительно, что Агнешка не выдержала.
– Пожалуйста, Феля, никому не говорите, не хочется дурой выглядеть, но не исключено, что Блендово все-таки достанется мне, а там, в одном шкафу, наследство бабушкино спрятано. Я не очень надеюсь, все-таки столько лет пролетело, две войны по Польше прошли, но ведь попытаться можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97