Об этом мне рассказывали косули, сам-то я зимой спал.
– И он не боится тебя? – удивился Чак.
– А чего ему меня бояться? – в свою очередь удивился Пафнутий. – Он же меня знает.
Так они оба поудивлялись, и Чак сказал:
– Это просто какой-то необыкновенный человек. Наверное, лесник. Все же остальные люди совсем никуда не годятся. Они даже не понимают, что им говорят. Правда, иногда мой хозяин все-таки что-то понимает, а все остальные – ну совсем ничего!
– Жаль! – огорчился Пафнутий.
– Не о чем жалеть! – решительно заявил Чак. – А сейчас прошу меня извинить, надо овцами заняться, опять расползлись во все стороны. Захаживай к нам, еще поговорим.
Пафнутий вежливо попрощался и пошел обратно в лес.
Марианна наловила уйму рыбы на ужин Пафнутию и с нетерпением ожидала возвращения своего приятеля. Запыхавшийся и жутко голодный, он появился, когда солнце уже заходило.
Пафнутий очень торопился к Марианне. Ему не терпелось поделиться с ней новостями, а главное, рассказать о своих новых знакомых. Очень хотелось рассказать и очень хотелось есть. Пафнутий стал делать то и другое одновременно.
– Ие оы, – сказал Пафнутий, набив рот рыбой. – Ое иы.
– Ты бы проглотил сначала, – посоветовала Марианна. – Во-первых, можешь подавиться. А во-вторых, я все равно ничего не понимаю. Ты на каком языке говоришь?
Пафнутий поспешил проглотить четвертую рыбу и ответил:
– На нашем. Я хотел тебе сказать, что видел коров и познакомился с ними. Очень милые.
И затолкав в рот пятую рыбу, добавил:
– Ы оами, и ом аом.
– Не говори, пока не прожуешь! – рассердилась Марианна. – Нет у меня желания ломать голову над тем, что означает «ы оами»!
Спешно проглотив рыбу, Пафнутий пояснил:
– Просто я хотел тебе сообщить, что еще познакомился с овцами и псом Чаком.
И больше Пафнутий ничего не стал рассказывать, пока не управился со всей рыбой.
Бедная выдра лишь нетерпеливо пофыркивала да крутилась на месте, не в силах спокойно дожидаться конца ужина своего друга.
Но вот Пафнутий съел всю рыбу и принялся в подробностях рассказывать о своих новых знакомствах. Марианна слушала его, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово.
– Очень интересуют меня те нервные кони, – сказала она. – Ну просто страшно интересуют! Ты просто обязан познакомиться с ними и потом мне о них рассказать. О лошадях я слышала, но видеть их мне еще не приходилось, а так хочется! Одна надежда на тебя, Пафнутий, только ты умеешь так хорошо и толково все описать. А от остальных ничего не узнаешь. Прибегал сюда Кикусь. Ты его знаешь, сынишка косули Клементины. Так представляешь, этот постреленок прискакал со всех ног и крикнул: «Там, на другом краю леса, такая вонючая гадость, что ого-го!» И умчался. Нет, ты только подумай! Какая мне польза от такой новости?
Пафнутий жутко заинтересовался:
– А что это за вонючая гадость?
– Так я же тебе толкую! – возмущенно воскликнула выдра. – Никакого толку от этого Кикуся. Крикнул про гадость и умчался, а я ломай голову! Места себе не нахожу! Придется тебе сходить посмотреть, а потом мне все толком рассказать.
Пафнутий был медвежонком обстоятельным и несуетливым.
– Хорошо, – сказал он. – Я охотно схожу и посмотрю. Но сначала, наверное, мне надо с лошадьми познакомиться. Сама же просила. А пойти сразу в две противоположные стороны я не могу.
Огорченная выдра посмотрела на своего друга и пожалела, что Пафнутий не может разделиться на две части. Тогда одна половина Пафнутия пошла бы на луг к лошадям, а вторая – на противоположный конец леса, посмотреть на вонючую гадость. А потом обе половины сразу и сообщили бы ей все новости. Вздохнув, Марианна отказалась от такой нереальной задумки и решила – пусть Пафнутий начнет с лошадей.
Когда на следующий день Пафнутий вышел на луг, Чак его уже там поджидал. И сразу сообщил, что успел переговорить с лошадьми. Как раз сейчас на лугу пасутся кобылка и жеребец. Их на сегодня освободили от работы. И в свой выходной день они согласились познакомиться с медведем, но при условии, что он выполнит все их требования и будет вести себя соответственно. А условия были такие: приближаться к лошадям надо медленно, очень медленно и постепенно, а потом дать им себя обнюхать. Пока же лошади будут его обнюхивать, Пафнутий должен сидеть не шевелясь, совсем неподвижно. А там видно будет. Так сказали кони.
Разумеется, Пафнутий согласился на все лошадиные требования, и они с Чаком тут же побежали на другой конец огромного луга, туда, где кони паслись. По дороге Пафнутий то и дело приветливо здоровался со знакомыми коровами и овцами. И те, и другие были в восторге от того, что с ними так вежливо и почтительно обращаются.
А кони с беспокойством и некоторой тревогой ожидали предстоящее знакомство с медведем и очень нервничали. Еще издали увидели они бегущих к ним Чака и медвежонка, перестали щипать траву и замерли, прижавшись друг к другу и вытянув шеи в сторону приближающейся опасности. Пес сразу замедлил шаг, то же сделал медвежонок, и они теперь приближались к лошадям, еле передвигая ноги.
По дороге Чак давал пояснения:
– Видишь, какие кони осторожные и нервные! Одна из них кобыла, зовут ее Сусанна. А второй – жеребец по имени Удалец. Знаешь, пожалуй, тебе не следует идти дальше, оставайся здесь, лучше я один к ним подойду.
Пафнутий признал совет пса правильным, тут же сел на траву и стал терпеливо ждать.
Чак подбежал к лошадям и принялся их успокаивать.
– Не волнуйтесь, он смирный, сами увидите. Подойдите к нему, медвежонок обещал даже не шевелиться.
– Зато ты слишком уж мечешься! – недовольно фыркнула Сусанна. – Утихомирься и перестань нас подгонять!
– Мы и сами знаем, что нам делать, – поддержал подругу Удалец. – Может, подойдем к нему. А может, и нет. Не нравится мне его запах.
– Мне он тоже сначала не понравился, – признался Чак и сел, чтобы не нервировать лошадей. – Но когда понюхаешь как следует, сразу поймешь – он хороший и добрый.
Сусанна и Удалец еще немного посомневались, а потом, осторожно переступая ногами и как можно дальше вытянув к медвежонку шеи, стали потихоньку приближаться к нему.
Пафнутий во все глаза смотрел на лошадей и так старался не шевелиться, что даже моргать перестал.
Первой к медведю подобралась Сусанна и уже почти коснулась его нежными бархатными ноздрями. Втянула в себя медвежий запах и вдруг отскочила вбок сразу всеми четырьмя ногами.
Нервно вздрогнув, Удалец тоже отпрыгнул, только в другую сторону.
Пафнутий сидел неподвижно, как скала, но от него исходил запах дикого леса и дикого зверя. Запах, чуждый и тревожный для лошадей. Они не могли так просто примириться с ним. Однако не убежали, остановились, и вскоре опять к Пафнутию потянулись бархатные ноздри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– И он не боится тебя? – удивился Чак.
– А чего ему меня бояться? – в свою очередь удивился Пафнутий. – Он же меня знает.
Так они оба поудивлялись, и Чак сказал:
– Это просто какой-то необыкновенный человек. Наверное, лесник. Все же остальные люди совсем никуда не годятся. Они даже не понимают, что им говорят. Правда, иногда мой хозяин все-таки что-то понимает, а все остальные – ну совсем ничего!
– Жаль! – огорчился Пафнутий.
– Не о чем жалеть! – решительно заявил Чак. – А сейчас прошу меня извинить, надо овцами заняться, опять расползлись во все стороны. Захаживай к нам, еще поговорим.
Пафнутий вежливо попрощался и пошел обратно в лес.
Марианна наловила уйму рыбы на ужин Пафнутию и с нетерпением ожидала возвращения своего приятеля. Запыхавшийся и жутко голодный, он появился, когда солнце уже заходило.
Пафнутий очень торопился к Марианне. Ему не терпелось поделиться с ней новостями, а главное, рассказать о своих новых знакомых. Очень хотелось рассказать и очень хотелось есть. Пафнутий стал делать то и другое одновременно.
– Ие оы, – сказал Пафнутий, набив рот рыбой. – Ое иы.
– Ты бы проглотил сначала, – посоветовала Марианна. – Во-первых, можешь подавиться. А во-вторых, я все равно ничего не понимаю. Ты на каком языке говоришь?
Пафнутий поспешил проглотить четвертую рыбу и ответил:
– На нашем. Я хотел тебе сказать, что видел коров и познакомился с ними. Очень милые.
И затолкав в рот пятую рыбу, добавил:
– Ы оами, и ом аом.
– Не говори, пока не прожуешь! – рассердилась Марианна. – Нет у меня желания ломать голову над тем, что означает «ы оами»!
Спешно проглотив рыбу, Пафнутий пояснил:
– Просто я хотел тебе сообщить, что еще познакомился с овцами и псом Чаком.
И больше Пафнутий ничего не стал рассказывать, пока не управился со всей рыбой.
Бедная выдра лишь нетерпеливо пофыркивала да крутилась на месте, не в силах спокойно дожидаться конца ужина своего друга.
Но вот Пафнутий съел всю рыбу и принялся в подробностях рассказывать о своих новых знакомствах. Марианна слушала его, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово.
– Очень интересуют меня те нервные кони, – сказала она. – Ну просто страшно интересуют! Ты просто обязан познакомиться с ними и потом мне о них рассказать. О лошадях я слышала, но видеть их мне еще не приходилось, а так хочется! Одна надежда на тебя, Пафнутий, только ты умеешь так хорошо и толково все описать. А от остальных ничего не узнаешь. Прибегал сюда Кикусь. Ты его знаешь, сынишка косули Клементины. Так представляешь, этот постреленок прискакал со всех ног и крикнул: «Там, на другом краю леса, такая вонючая гадость, что ого-го!» И умчался. Нет, ты только подумай! Какая мне польза от такой новости?
Пафнутий жутко заинтересовался:
– А что это за вонючая гадость?
– Так я же тебе толкую! – возмущенно воскликнула выдра. – Никакого толку от этого Кикуся. Крикнул про гадость и умчался, а я ломай голову! Места себе не нахожу! Придется тебе сходить посмотреть, а потом мне все толком рассказать.
Пафнутий был медвежонком обстоятельным и несуетливым.
– Хорошо, – сказал он. – Я охотно схожу и посмотрю. Но сначала, наверное, мне надо с лошадьми познакомиться. Сама же просила. А пойти сразу в две противоположные стороны я не могу.
Огорченная выдра посмотрела на своего друга и пожалела, что Пафнутий не может разделиться на две части. Тогда одна половина Пафнутия пошла бы на луг к лошадям, а вторая – на противоположный конец леса, посмотреть на вонючую гадость. А потом обе половины сразу и сообщили бы ей все новости. Вздохнув, Марианна отказалась от такой нереальной задумки и решила – пусть Пафнутий начнет с лошадей.
Когда на следующий день Пафнутий вышел на луг, Чак его уже там поджидал. И сразу сообщил, что успел переговорить с лошадьми. Как раз сейчас на лугу пасутся кобылка и жеребец. Их на сегодня освободили от работы. И в свой выходной день они согласились познакомиться с медведем, но при условии, что он выполнит все их требования и будет вести себя соответственно. А условия были такие: приближаться к лошадям надо медленно, очень медленно и постепенно, а потом дать им себя обнюхать. Пока же лошади будут его обнюхивать, Пафнутий должен сидеть не шевелясь, совсем неподвижно. А там видно будет. Так сказали кони.
Разумеется, Пафнутий согласился на все лошадиные требования, и они с Чаком тут же побежали на другой конец огромного луга, туда, где кони паслись. По дороге Пафнутий то и дело приветливо здоровался со знакомыми коровами и овцами. И те, и другие были в восторге от того, что с ними так вежливо и почтительно обращаются.
А кони с беспокойством и некоторой тревогой ожидали предстоящее знакомство с медведем и очень нервничали. Еще издали увидели они бегущих к ним Чака и медвежонка, перестали щипать траву и замерли, прижавшись друг к другу и вытянув шеи в сторону приближающейся опасности. Пес сразу замедлил шаг, то же сделал медвежонок, и они теперь приближались к лошадям, еле передвигая ноги.
По дороге Чак давал пояснения:
– Видишь, какие кони осторожные и нервные! Одна из них кобыла, зовут ее Сусанна. А второй – жеребец по имени Удалец. Знаешь, пожалуй, тебе не следует идти дальше, оставайся здесь, лучше я один к ним подойду.
Пафнутий признал совет пса правильным, тут же сел на траву и стал терпеливо ждать.
Чак подбежал к лошадям и принялся их успокаивать.
– Не волнуйтесь, он смирный, сами увидите. Подойдите к нему, медвежонок обещал даже не шевелиться.
– Зато ты слишком уж мечешься! – недовольно фыркнула Сусанна. – Утихомирься и перестань нас подгонять!
– Мы и сами знаем, что нам делать, – поддержал подругу Удалец. – Может, подойдем к нему. А может, и нет. Не нравится мне его запах.
– Мне он тоже сначала не понравился, – признался Чак и сел, чтобы не нервировать лошадей. – Но когда понюхаешь как следует, сразу поймешь – он хороший и добрый.
Сусанна и Удалец еще немного посомневались, а потом, осторожно переступая ногами и как можно дальше вытянув к медвежонку шеи, стали потихоньку приближаться к нему.
Пафнутий во все глаза смотрел на лошадей и так старался не шевелиться, что даже моргать перестал.
Первой к медведю подобралась Сусанна и уже почти коснулась его нежными бархатными ноздрями. Втянула в себя медвежий запах и вдруг отскочила вбок сразу всеми четырьмя ногами.
Нервно вздрогнув, Удалец тоже отпрыгнул, только в другую сторону.
Пафнутий сидел неподвижно, как скала, но от него исходил запах дикого леса и дикого зверя. Запах, чуждый и тревожный для лошадей. Они не могли так просто примириться с ним. Однако не убежали, остановились, и вскоре опять к Пафнутию потянулись бархатные ноздри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91