— Проверьте хронограф. Линия терминатора движется почти в направлении ангара. Мы сможем бежать вместе с ней, между ночной зоной и дневной. Температура там приемлемая. — На этом идеи Гува иссякли, и он вопросительно поглядел на Риддика.
Черные очки повернулись к внезапно притихшей толпе.
— Значит, так. Всем двигаться с одной скоростью: с моей скоростью. Кто пойдет медленнее — пусть пеняет сам на себя. Кто не может бежать в таком ритме, тому лучше остаться здесь. Там он точно умрет. — Риддик кивнул в сторону человека, пожелавшего остаться в тюрьме. Понятно было, что он не один. — Собаке, которая сидит в конуре, свобода не нужна.
С этими словами Риддик шагнул вперед, задев Киру плечом. На ее лице отразилась целая буря чувств, сменявших друг друга так же резко, как стихии на поверхности планеты, на которую они собирались выйти.
Им пришлось разбить окно, что оказалось непростой задачей: оно предназначалось для того, чтобы противостоять резким перепадам температуры и сильному ветру. К счастью, теперь у них было оружие. Вынув из окна самые крупные осколки оплавившегося акрила, Риддик ступил наружу.
Они вышли на поверхность Крематории. Планета явно не была создана для того, чтобы по ней ходили. Под ногами не было пола, по сторонам не было защитных стен. Вокруг простиралась черная лава с опасно поблескивающими в ней вкраплениями острых камней.
— К чертям геологию! — пробормотал Риддик, без малейшего промедления направляясь вперед. Они должны были преодолеть эту жесткую черную поверхность, а не рассматривать ее и не изучать.
За ним последовали трое заключенных с крепко сжатыми губами и решительными лицами. Все трое несли оружие. Человек смертен, гласит расхожая мудрость, но эти люди решили погибнуть в борьбе за свободу вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть в своей дыре в ожидании пиши или хищника, который сам тебя сожрет. Кто знает, может, они еще сумеют прихватить с собой в небытие кого-нибудь из своих мучителей, если им удастся догнать охранников или попасть в ангар раньше их.
Разлетелось еще одно окно. Кира всегда все делала по-своему. Выбравшись через новую дыру, она прибавила шагу, чтобы идти рядом с Риддиком. Так близко, как он позволит.
— Я не верю, что из этого может что-то получиться, понятно? Просто интересно узнать, что будет дальше. — Кира слабо улыбнулась. — А то я здесь уже начала скучать.
— На этот раз правило будет всего одно, — покопавшись в снаряжении, он бросил ей кислородную маску. — На свет не выходить.
Она понимающе кивнула. — Здесь все как-то наоборот, правда?
— Это пока я не получил свои деньги, — раздался еще один голос.
Это был Тумбс. С оружием и неприятной улыбкой он вышел из тени. Пара заключенных хотела было вмешаться, но замешкалась. Как бы они ни относились к Риддику, со своими личными делами ему придется разбираться самому. Охотник продемонстрировал свои способности не только к выживанию, но и к достижению поставленной цели. К тому же он очень быстро и метко стрелял.
— Выражаясь формально, — продолжал охотник, — ты по-прежнему мой пленник.
Риддик и не пытался воспользоваться оружием, которое нес на себе. Черные очки не позволяли постороннему наблюдателю определить, куда он смотрит. То, что сказал Риддик, тоже не внесло ясности.
— Не двигайся.
Тумбе обиделся. Возможно, ситуация в целом выигрышной для него и не была, но он все равно не собирался позволить какому-то поганцу так с собой обращаться.
— Это мне не двигаться? Здесь что, мир Зазеркалья? Ты, кажется, что-то перепутал. Это тебе надо стоять и не двигаться.
Риддик и не двигался, но вовсе не потому, что подчинился приказу охотника.
— Если хочешь отсюда выбраться, научись себя правильно вести. И в любом случае не наводи на меня ружье.
Лицо Тумбса смялось в растерянности. Возможно, он хотел ухмыльнуться, — никто уже об этом не узнает. Как только Тумбе стал поднимать руку с ружьем, в воздухе материализовалось что-то большое, мощное и невероятно быстрое и прыгнуло ему на спину.
Пока адский пес терзал охотника, заключенные бросились врассыпную. Как ни странно, Тумбсу удалось развернуть ружье и выстрелить в зверя. В груди пса образовалась огромная дыра, но он уже успел вцепиться охотнику в глотку. Человек и животное умирали вместе, смешав свою кровь и обагрив ею черную лаву чужой и тому, и другому планеты.
Через секунду Тумбе застыл без движения, а пес, несмотря на страшную рану в груди, все еще дышал. Подойдя ближе, Риддик заметил на его ухе бирку. Номер пять. Терзай. Он наклонился к умирающему зверю.
Гув в нетерпении оглядывался на предрассветное небо. Кажется, оно стало чуть светлее или ему показалось? Насколько светлее? На тон? На полтона? Крохотная разница могла оказаться для них решающей.
— Риддик, — с трудом произнес он. — Нам надо идти.
Все еще глядя на умирающее животное, Риддик выпрямился. Его слова были обращены к зверю, а не к собравшимся вокруг него людям: «Я знаю, как тебе больно».
После чего он повернулся и, не оглядываясь, побежал по камням.
Люди спешили за ним изо всех сил и с той скоростью, которую позволял им ландшафт. По извилистому хребту лавы невозможно было проложить прямой маршрут, который соединил бы тюрьму с ангаром. Никому из конструкторов и строителей и в голову не пришло создать такой маршрут, потому что невозможно было представить себе обстоятельства, при которых люди вышли бы на поверхность планеты. На это мог отважиться только безумец.
Или Риддик.
Пребывание в тюрьме нередко вредит разуму, но укрепляет тело. Кормят в тюрьме скудно, зато никому не угрожает ожирение. Беглецы бежали быстро, дружно преодолевая лабиринты, тупики, обрывы и башни из застывшего камня. Никто не отставал, не смел отстать. Вслух об этом не говорили, но и без того было ясно, что если кто-нибудь упадет и вывихнет ногу, он останется наедине со своей судьбой. Мастерить импровизированные волокуши или тащить пострадавшего на спине никто не будет. Даже если бы они захотели помочь несчастному, у них просто не было бы на это времени. Лучше умереть кому-то одному, чем всем вместе.
Все это время их по пятам преследовала опасность. Нет, не стражники со своими жуткими псами, а нечто более ужасное, неотвратимое и смертельное. Рассвет.
Его первые признаки — пятна света, мерцающая и переливчатая атмосфера — появились на небе с той стороны, откуда они начали свой путь. Сами по себе они были невинны, но для людей означали приближающийся ад. Их жизнь зависела от того, смогут ли они удержаться в тени терминатора, тонкой призрачной полосы с пригодной для человеческой жизни температурой, разделявшей Крематорию на две части: ночную стужу и дневное пекло. Планета продолжала свое медленное, но неизбежное вращение, постепенно вынося их на солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66