Той ночью их загнал на дерево львиный прайд, пришедший к ручью на водопой вскоре после прибытия людей. Наконец, когда часы шли, а львы не проявляли ни малейшего желания брести восвояси, Кикаха впал в отчаяние, что скоро станет невозможным прошмыгнуть обратно в фургон.
Он сказал Анане, что им придется слезть и попытаться припугнуть больших кошек.
Как обычно, у Кикахи имелся иной мотив, кроме очевидного. Он надеялся, что если Анана имеет какое-то припрятанное или имплантированное в тело оружие, то теперь она откроет его. Но у неё его не имелось, либо она считала ситуацию недостаточно отчаянной, чтобы воспользоваться им. Она сказала, что может, если пожелает, попытаться отпугнуть этих чудовищ, но она намерена оставаться на дереве, пока они не уйдут.
– При обычных обстоятельствах я бы с тобой согласился, – признался он, – но мы должны в течение ближайшего получаса вернуться в фургон.
– Я никому и ничего не должна, – огрызнулась она. – Кроме того, ты не подстрелил ничего на обед, прежде чем мы вернемся. Я не хочу провести еще один голодный день в этом гробу.
– У тебя имелась там на обед масса сушеного мяса и овощей, – возразил он.
– Я весь день голодала, – ответила она.
Кикаха принялся спускаться с дерева. Львы, казалось, не обращали на него ни малейшего внимания, но один самец взметнулся в воздух, и его лапа с длинными когтями прошла в шести дюймах от ноги Кикахи.
– Они, кажется, не намерены пугаться, – заметил он. – И иной раз бывают, но сегодня, ну…
С высоты дерева даже в лунном свете он мог разглядеть часть каравана. Вскоре луна ушла за монолит, а за ней последовало с востока солнце. Караванщики начали просыпаться и разводить костры.
Возникла суета с приготовлением завтрака, а затем лагерь начали сворачивать. Вскоре множество колоритных солдат в деревянных шлемах с длинными перьями, в алых стеганых кирасах-тегиняях, в юбках-кельтах из зеленых перьев и окрашенных в желтый цвет легинах вскочили на коней. Они образовали полумесяц, внутри которого мужчины и женщины, несшие котелки, чайники, кувшины и другие столовые принадлежности, направлялись к водопою.
Кикаха застонал. Ему случалось иногда перехитрить самого себя, а это мог быть один из таких случаев.
Не существовало никакого сомнения относительно его выбора. Будет намного лучше столкнуться лицом к лицу со львами, чем оказаться захваченными в плен тишкет-моаками. Хотя он, возможно, и сумел бы уговорить их не выдавать их тевтонам, но он очень сильно сомневался в этом. В любом случае он не мог позволить себе положиться на их милость.
– Анана, – сказал он. – Я пойду на север и пойду быстро. Ты идешь со мной?
Она посмотрела вниз, на большого льва, выгнувшего спину у подножья дерева и уставившегося вверх огромными зелеными глазами. Пасть его раскрылась. Четыре клыка – два верхних и два нижних – казались длинными, как кинжалы.
– Ты, должно быть, рехнулся, – сказала она.
– Ну и оставайся, если хочешь. До скорого, если вообще когда-нибудь встретимся.
Он начал спускаться, но с другой стороны дерева, подальше от льва.
Огромный зверь поднялся и зарычал, а потом поднялись другие и направились к приближавшимся людям. Ветер донес их запах. С минуту львы, казалось, не знали, что делать. Затем самец под деревом зарычал и улизнул, а другие последовали за ним.
Остальную часть пути до земли Кикаха проделал по воздуху, а затем побежал в том же направлении, что и львы. Он не оглядывался, но надеялся, что у Ананы хватит присутствия духа последовать за ним.
Если солдаты поймают её или даже увидят, они обыщут весь район, логично заключив, что поблизости могут оказаться и другие беглецы.
Он услышал, как топают по земле её ноги, а потом она оказалась непосредственно позади него. Тут он оглянулся, но не на неё, а в поисках кавалерии. Он увидел, как над небольшим бугром показалась голова солдата, и, схватив Анану, увлек её в высокую траву.
Послышался крик – всадник увидел их.
Этого и следовало ожидать. А теперь что?
Кикаха встал и осмотрелся. Первый всадник уже был виден полностью.
Он привстал на стременах и показывал рукой в их направлении. За ним подъезжали другие. Затем ведущий, взяв пику наперевес, поскакал к беглецам.
Кикаха оглянулся. Кругом прерия, здесь высокая трава и там несколько деревьев. Вдалеке виднелась серая многогорбая масса, являвшаяся стадом мамонтов.
Львы скрывались где-то в траве.
– Следуй за мной! – скомандовал он.
Он бросился бежать быстрее, чем когда-либо бегал в жизни. Позади него орали солдаты и цокали копыта коней.
Большие кошки должны стать его джокером. Если он сумеет спугнуть их и не попасть в когти сам, то, может быть, они и сбегут от дураков.
Но львы его подвели. Они рассеялись, слегка скача, не паникуя, а просто не желая в данный момент повернуться и драться. Они не предоставили ему возможности бежать, пока сами будут рвать лошадей и всадников.
Некоторые из всадников обошли его, а затем повернулись и очутились лицом к нему, образовав полумесяц из пик. Позади него другие пики создали полукольцо.
Они с Ананой очутились между двух полумесяцев, лишенные возможности маневрировать, разве что могли только броситься на острия пик.
– Вот что я получил за то, что был слишком умным, – сказал он Анане.
Она не засмеялась. Она и сама не испытывала желания смеяться.
Он испытывал его еще меньше, когда их привели обратно к каравану, связанных и беспомощных. Начальник каравана Клискат уведомил их, что вознаграждение утроили.
Хотя он слышал о Кикахе и, конечно, восхищался им и уважал его как любимчика Господа, теперь дела изменились, не так ли?
Кикаха был вынужден признать, что так. Он спросил у Клиската, жив ли еще император. Вопрос удивил Клиската. Конечно же, император жив. Именно он-то и предлагал вознаграждение. Именно он и провозгласил союз с розоволикими чародеями, летавшими в бесколесном фургоне. И так далее.
Намерение Кикахи отговорить караванщика держать его в плену, разъяснив им истинное положение в Таланаке, не сработало. Имперская система сигнальных барабанов ознакомила пограничные городки с условиями, принятыми в столице.
Верно, что некоторые из этих новостей оказались ложными, но Клискат не поверил Кикахе. Кикаха не мог винить его в этом.
Двоим пленникам дали полный завтрак, женщины вымыли их, умастили маслом тела и волосы, причесали, надели на них свежую одежду. Во время всего этого начальник каравана, офицеры и взявшие их в плен солдаты спорили. Начальник думал, что солдатам следует поделиться с ним наградой. Офицеры считали, что следует выделить долю и им, а затем притопали несколько представителей остальных караванщиков и потребовали, чтобы вознаграждение было разделено поровну и на весь караван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Он сказал Анане, что им придется слезть и попытаться припугнуть больших кошек.
Как обычно, у Кикахи имелся иной мотив, кроме очевидного. Он надеялся, что если Анана имеет какое-то припрятанное или имплантированное в тело оружие, то теперь она откроет его. Но у неё его не имелось, либо она считала ситуацию недостаточно отчаянной, чтобы воспользоваться им. Она сказала, что может, если пожелает, попытаться отпугнуть этих чудовищ, но она намерена оставаться на дереве, пока они не уйдут.
– При обычных обстоятельствах я бы с тобой согласился, – признался он, – но мы должны в течение ближайшего получаса вернуться в фургон.
– Я никому и ничего не должна, – огрызнулась она. – Кроме того, ты не подстрелил ничего на обед, прежде чем мы вернемся. Я не хочу провести еще один голодный день в этом гробу.
– У тебя имелась там на обед масса сушеного мяса и овощей, – возразил он.
– Я весь день голодала, – ответила она.
Кикаха принялся спускаться с дерева. Львы, казалось, не обращали на него ни малейшего внимания, но один самец взметнулся в воздух, и его лапа с длинными когтями прошла в шести дюймах от ноги Кикахи.
– Они, кажется, не намерены пугаться, – заметил он. – И иной раз бывают, но сегодня, ну…
С высоты дерева даже в лунном свете он мог разглядеть часть каравана. Вскоре луна ушла за монолит, а за ней последовало с востока солнце. Караванщики начали просыпаться и разводить костры.
Возникла суета с приготовлением завтрака, а затем лагерь начали сворачивать. Вскоре множество колоритных солдат в деревянных шлемах с длинными перьями, в алых стеганых кирасах-тегиняях, в юбках-кельтах из зеленых перьев и окрашенных в желтый цвет легинах вскочили на коней. Они образовали полумесяц, внутри которого мужчины и женщины, несшие котелки, чайники, кувшины и другие столовые принадлежности, направлялись к водопою.
Кикаха застонал. Ему случалось иногда перехитрить самого себя, а это мог быть один из таких случаев.
Не существовало никакого сомнения относительно его выбора. Будет намного лучше столкнуться лицом к лицу со львами, чем оказаться захваченными в плен тишкет-моаками. Хотя он, возможно, и сумел бы уговорить их не выдавать их тевтонам, но он очень сильно сомневался в этом. В любом случае он не мог позволить себе положиться на их милость.
– Анана, – сказал он. – Я пойду на север и пойду быстро. Ты идешь со мной?
Она посмотрела вниз, на большого льва, выгнувшего спину у подножья дерева и уставившегося вверх огромными зелеными глазами. Пасть его раскрылась. Четыре клыка – два верхних и два нижних – казались длинными, как кинжалы.
– Ты, должно быть, рехнулся, – сказала она.
– Ну и оставайся, если хочешь. До скорого, если вообще когда-нибудь встретимся.
Он начал спускаться, но с другой стороны дерева, подальше от льва.
Огромный зверь поднялся и зарычал, а потом поднялись другие и направились к приближавшимся людям. Ветер донес их запах. С минуту львы, казалось, не знали, что делать. Затем самец под деревом зарычал и улизнул, а другие последовали за ним.
Остальную часть пути до земли Кикаха проделал по воздуху, а затем побежал в том же направлении, что и львы. Он не оглядывался, но надеялся, что у Ананы хватит присутствия духа последовать за ним.
Если солдаты поймают её или даже увидят, они обыщут весь район, логично заключив, что поблизости могут оказаться и другие беглецы.
Он услышал, как топают по земле её ноги, а потом она оказалась непосредственно позади него. Тут он оглянулся, но не на неё, а в поисках кавалерии. Он увидел, как над небольшим бугром показалась голова солдата, и, схватив Анану, увлек её в высокую траву.
Послышался крик – всадник увидел их.
Этого и следовало ожидать. А теперь что?
Кикаха встал и осмотрелся. Первый всадник уже был виден полностью.
Он привстал на стременах и показывал рукой в их направлении. За ним подъезжали другие. Затем ведущий, взяв пику наперевес, поскакал к беглецам.
Кикаха оглянулся. Кругом прерия, здесь высокая трава и там несколько деревьев. Вдалеке виднелась серая многогорбая масса, являвшаяся стадом мамонтов.
Львы скрывались где-то в траве.
– Следуй за мной! – скомандовал он.
Он бросился бежать быстрее, чем когда-либо бегал в жизни. Позади него орали солдаты и цокали копыта коней.
Большие кошки должны стать его джокером. Если он сумеет спугнуть их и не попасть в когти сам, то, может быть, они и сбегут от дураков.
Но львы его подвели. Они рассеялись, слегка скача, не паникуя, а просто не желая в данный момент повернуться и драться. Они не предоставили ему возможности бежать, пока сами будут рвать лошадей и всадников.
Некоторые из всадников обошли его, а затем повернулись и очутились лицом к нему, образовав полумесяц из пик. Позади него другие пики создали полукольцо.
Они с Ананой очутились между двух полумесяцев, лишенные возможности маневрировать, разве что могли только броситься на острия пик.
– Вот что я получил за то, что был слишком умным, – сказал он Анане.
Она не засмеялась. Она и сама не испытывала желания смеяться.
Он испытывал его еще меньше, когда их привели обратно к каравану, связанных и беспомощных. Начальник каравана Клискат уведомил их, что вознаграждение утроили.
Хотя он слышал о Кикахе и, конечно, восхищался им и уважал его как любимчика Господа, теперь дела изменились, не так ли?
Кикаха был вынужден признать, что так. Он спросил у Клиската, жив ли еще император. Вопрос удивил Клиската. Конечно же, император жив. Именно он-то и предлагал вознаграждение. Именно он и провозгласил союз с розоволикими чародеями, летавшими в бесколесном фургоне. И так далее.
Намерение Кикахи отговорить караванщика держать его в плену, разъяснив им истинное положение в Таланаке, не сработало. Имперская система сигнальных барабанов ознакомила пограничные городки с условиями, принятыми в столице.
Верно, что некоторые из этих новостей оказались ложными, но Клискат не поверил Кикахе. Кикаха не мог винить его в этом.
Двоим пленникам дали полный завтрак, женщины вымыли их, умастили маслом тела и волосы, причесали, надели на них свежую одежду. Во время всего этого начальник каравана, офицеры и взявшие их в плен солдаты спорили. Начальник думал, что солдатам следует поделиться с ним наградой. Офицеры считали, что следует выделить долю и им, а затем притопали несколько представителей остальных караванщиков и потребовали, чтобы вознаграждение было разделено поровну и на весь караван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61