ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Но все равно интересно наблюдать. – Она бросила на Джоу Лахатала короткий взгляд и тем же тоном добавила: – А пока меня не будет, ты бы навестил Таор, Тевер и Фарру. У меня душа не на месте.
– Навещу, – серьезно пообещал Змеебог, – а теперь приготовились. К нам быстро приближается важная персона.
– О!
– Великие позволят? – Нингишзида, убедившийся наконец, что на них обращают внимание постольку-поскольку, перебрался к своим повелителям для приватной беседы.
Изо всех присутствующих он единственный был озабочен и серьезен. Он прямо-таки лучился торжественностью и еще чем-то, чем обычно лучатся осененные идеей верховные жрецы Великих Древних богинь.
Каэ внимательно на него поглядела: когда у ее верховного жреца было вот такое вдохновенное выражение, ей крупно везло на всякие хлопоты и трудности.
– Выкладывай, – взяла она быка за рога.
– Сперва вы, дорогая Каэ. О чем с вами беседовал Аджахак?
Джоу Лахатал уже немного привык к тому, что у Каэ с людьми особые, весьма теплые отношения и что очень часто зрелые мужи при взгляде на нее забывают о божественном происхождении этой хрупкой девочки и начинают вести себя как строгие отцы или дедушки. Вот и теперь у жреца было буквально на лбу написано, что он намерен предостеречь, уберечь, предупредить, короче – поделиться опытом, как старший с младшим. Змеебог не гневался: еще несколько лет назад подобное поведение Нингишзиды привело бы к мгновенной и мучительной смерти последнего, но теперь Верховный бог Арнемвенда стал больше понимать. Он даже сочувствовал старому жрецу, на плечах которого лежала немыслимая ответственность.
Кахатанна тоже это понимала. Поэтому ответила кротко:
– Наберись мужества, Нингишзида. Я отбываю на Джемар первым же драконом.
– Я знаю, – просто сказал жрец.
Змеебог откровенно удивился.
– Вчера, когда уже сообщили о вашем скором возвращении и весь Сонандан готовился к встрече, я отправился в Храм. Он был настроен весело, я бы даже сказал – легкомысленно: паломников принимал почти всех, а когда я остался внутри один – по его собственному требованию, – в зеленом пламени Истины мне явилось видение. – Нингишзида сделал это сообщение будничным тоном, словно видения одолевали его и выстраивались в очередь, дабы получить аудиенцию.
Однако Каэтану он потряс.
– Кто? – напряглась она. – Кто тебе явился? Каким это образом в моем храме может явиться кто-то, кроме меня, да еще в пламени Истины? Ты уверен, что это было доброе знамение?
Жрец оставался спокоен и сосредоточен.
– Должен признать, что это было довольно странное существо, без лица. С овальным провалом на этом месте, но волосы у него были – длинные, до плеч, каштановые с сединой. На нем была хламида с капюшоном – старенькая такая, потрепанная. Я ощутил тепло и доброту, исходящую от него: в пламени Истины, дорогая Каэ, зло не сможет появиться...
– А я про это не подумала. – Она устало прикрыла глаза. – Хотя кто знает, на что еще способно теперь зло. Прости, продолжай.
– Существо сообщило мне скорбную весть: пришло время, старые предсказания начинают сбываться, все возвращается на круги своя, начало становится концом, а конец – началом. Порядок превращается в Хаос, чтобы из Хаоса когда-нибудь снова возник Порядок. Все будет и все сбудется когда-нибудь, сказало видение, но сейчас наш мир обречен самим изначальным своим устройством, и всякие попытки спасти его заведомо бесполезны. Однако это существо тут же добавило, что уверено в том, что вы, Каэ, не станете ориентироваться на это предсказание, поверите, но не отступитесь. И в этом, сказало оно, надежда умирающего Арнемвенда. Оно будет ждать вас на Джемаре... Вам это о чем-нибудь говорит?
– Спасибо. Ничего не говорит. Но раз уж Аджахак собрался везти меня на Джемар, где мне приготовлена теплая встреча, то в свете грядущих событий путешествие на Иману кажется теперь прекрасными каникулами, минутами полного отдыха. – Каэтана тяжко вздохнула. – Ну почему меня угораздило стать Богиней Истины? Куда ни глянь, к кому ни обратись – буквально все знают о происходящем больше, чем я! Просто оторопь берет.
– Что уже говорить обо мне! – сказал Ниппи.
Жрец покосился на него подозрительно, но промолчал.
Великий Понтифик Хадрамаута Дайнити Нерай был человеком исключительно ленивым. Настолько ленивым, что даже его невероятная трусость проигрывала в сравнении с ленью. Поэтому для понтифика несколько месяцев подряд выдались на удивление удачными: его никто не беспокоил. Министры, высоко ценимые им за расторопность, прекрасно справлялись с рутинными делами, принося ему кипы бумаг на подпись один раз в неделю. С точки зрения Дайнити Нерая, и это было чересчур, но ему с малых лет упрямо твердили, что работа монарха – одна из самых тяжких и неблагодарных. Так страдали и его отец, и дед, и целая армия прочих многознатных и благородных предков. Мысль об этом немного воодушевляла понтифика и худо-бедно помогала ему вытерпеть еженедельную двухчасовую пытку.
В государстве воцарились тишина и покой. Хадрамаут слишком привык к благоденствию и процветанию, чтобы долго помнить о трагических событиях недавнего прошлого.
Йа Тайбрайя исчез так же быстро, как и появился, успев разгромить один только Уатах. Это было печально, но могло быть гораздо хуже. Морской змей оставил Хадрамаут в покое, а придворный хранитель Знаний объяснил государю, что этого можно было достичь единственным способом – если бы Морской эльф, связанный кровными узами с Йа Тайбрайя, принес себя ему в жертву на скале, именуемой Алтарем и поднятой из моря Владыкой Йабарданаем специально для этой цели.
Немного позже Дайнити Нераю сообщили, что князь Мердок ап-Фейдли ушел из этого мира, оставив свой замок и титул старшему сыну и наследнику – Браннару ап-Дарраху. Таким образом, предположения ученого оправдались.
Первый советник докучал как-то рассказами о событиях на Имане, имевших место в недавнем прошлом: о разгроме ордена унгараттов, смерти великого магистра Катармана Керсеба, гибели короля Эль-Хассасина, Чаршамбы Нонгакая и восшествии на его престол сразу двух королей – Меджадая Кройдена и Рораймы Ретимнона. О том, что Великая Кахатанна стала тауртой Хартума – самого богатого государства Иманы. И о многом другом... Что касается того, каким образом в Эль-Хассасине могут мирно сосуществовать сразу два повелителя, понтифик не совсем разобрался, но вскоре благополучно забыл и об этом своем недоумении, и о прочих проблемах. Они его не интересовали.
Самым же главным счастьем для Дайнити Нерая было долгое отсутствие верховного мага – Корс Торуна. Старик не так уж часто беспокоил своего государя, но раз в две недели им все же приходилось встречаться – понтифик считал, что частоту встреч можно было бы резко сократить, но до сих пор к его мнению никто не прислушивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145