-- На сложной местности высота увеличивается и скорость падает, но не
так значительно, как вы думаете. Процентов на двадцать -- и всё.
Но, конечно, борт-компьютеру приходится напрягаться больше чем
обычно -- он даже прекращает сражаться в скрэббл и шахматы с
самим собой.
Можно было, естественно, поразмышлять, отчего пилот с легкостью
выдает секретные сведения. А, наверное, потому, что они не столь уж
секретные. Какой бы новый аппарат ни запускался в одну из четырех стихий,
спутниковые системы неизбежно засекали его и через несколько часов кое-
какие сведения о новинке появлялись в компьютерных сетях. Само собой, для
уничтожения новой машины подавай новые оружейные комплексы, и на их
разработку и доводку потребуются годы. Так что, до той поры "цель" останется
малоуязвимой или слишком дорогой для уничтожения -- к примеру, для этого
нужно будет перетрясти вакуумными боезарядами площадку в десять
квадратных километров.
Пилот, потрепавшись, отключился, так что Василий мог теперь играть в
крестики-нолики с самим собой или творчески ковырять в носу. Однако
попробуй успокоиться -- полет на сверхсекретной машине, вполне вероятно,
боком выйдет. Как бы не оказалась эта замечательная поездка последней. Ведь
так мало известно о тех людях, которые снова сунули его в
коробок. Лишь то, что они не люди Виталия Мухамедовича, не
исламисты, однако давно держат его под наблюдением. Тогда, в 91
году, у мусульманских владельцев сабли был конкурент --
капитан-сибиряк. Уж не из одной ли компании, тот ненормальный
офицер Лялин и этот болтун-пилот?
Василий в конце концов заметил на переборке -- ведь бимоны остались
при нем -- инфракрасный коннектор*. Само собой, надо подключиться
к нему своим бодиком. Сделал и
стал получать изображение от систем наружнего наблюдения -- когда пилот
открывал связной канал. В первую минуту "наслаждения" полетом Василия
едва не хватил инфаркт.
[* входной разъем коммуникационного
канала]
Они как раз летели в гористой местности, каждое
мгновение огромные каменные топоры, молоты и ножи угрожали раскрошить,
раскроить, размазать, расплющить, рассечь аппарат. Но тот, вместо того, чтобы
расплющиться и размазаться, в сотые доли секунды совершал маневр.
И уже через сотые доли секунды все повторялось снова. Мозг не
справлялся со скоростью поступления сведений, даже в режиме
значительно замедленного воспроизведения. Василий после первого
порции острых ощущений отчаянно скинул бимоны -- сердце прыгало
как акробат на батуте, пот гулял по телу, адреналин кипятил
кровь, зрачки не могли сфокусироваться. Можно было подумать о
том, что на свете есть много вещей, которые не стоит видеть и
слышать. Василий с радостью решил быть простым пассажиром. Заодно
подивился комфорту -- тому, что не очень мучается из-за
инерционных нагрузок.
Видимо, камера заключения гироскопически "застыла" благодаря
электромагнитной подвеске, которую господа конструкторы организовали
какими-то сверхпроводящими токами.
Затем ему дали немножко послушать радио, там какой-то профессор
позорный рассказывал, почему последние сто лет на Земле такая
неустойчивость в политическом, социальном и нравственном смыслах:
сплошные войны, революции, терроры с диктатурами.
Мол, сто лет назад человечество, все от мала до дедов и
бабок, стали из мрачной средневековой приземленности и никчемности
вступать в общество массового потребления, где каждый захотел иметь
цыпленка для пуза, отдельную комнату для тела, ватерклозет для попы,
автомобиль для быстроты, таблетку для здоровья,
сожительницу для хера и немного уважения для души -- чтобы
начальство ему с трибуны ласковые слова говорило. Причем
по-скорому захотел, когда станки и машины еще не тянули все это
изобилие создать.
В общем, всяких естественных и неестественных ресурсов,
подземных кладовых и наземных черноземов, на это дело тоже не
хватило, и быстро плодящееся человечество стало выпадать из
общества массового потребления, куда, в целом, так и не
попало. Что мы, дескать, сейчас и наблюдаем.
Но западный бюргер в
потребительском раю таки-побывал, и веру с возвышенными,
понимаешь, идеалами, успел променять на кредитные карточки и
страховые полисы. Зажрался, душевно измельчал и волю к борьбе
утратил. Ему сейчас особенно тяжко и мучительно, ввиду
наступления на него голодных орд с Юга.
Безыдейному западному гражданину ни морально, ни физически не
совладать с бесчисленными толпами алчных удалых и фанатичных
дикарей. А те уверены, что Аллах теперь заберет имущество,
дома, жен и прочее добро у "неверных" и отдаст "верным".
Единственной по-настоящему силовой реакцией Запада является
фашизм...
"Ой, какие мы умные."-- злобно отреагировал Василий на
профессора "кислых щей", хотя ничего другого не придумал. Его,
собственно, никто и не просил думать про политику и прочую
философию.
После обеда он опять пожелал подключиться к наружнему обзору, хоть
совсем недавно давал зарок не связываться с этим делом. Вначале Василия чуть
не вывернуло, однако затем полегчало, причем стало легче, чем в первый раз.
Не то, что его зрачки смогли скакать быстрее, просто мозги уже лучше
"переваривали" информацию, поступающую через рецепторы глаз. Да и кроме
того машина пересекала довольно "спокойную" местность, скользя над
невысокими барханами.
Когда во время ужина Василий снова приложился к системе наружнего
наблюдения -- а летели они теперь в гористой местности -- ему даже немножко
понравилось. Немножко понравилось то, что он уже не шалеет во время
полета, а даже сохраняет какое-то самообладание. Оторвавшись от пейзажа, он
удивился мертвой неподвижности камеры заключения, тому, как
по-черепашьи выползает еда из щели и как вяло движутся его
собственные челюсти.
Еще через пару сеансов он понял, что может уже реагировать, что
принимает полетные решения частенько своевременно. Что, наверное, в
состоянии немножко управлять машиной. И ему дали поуправлять. Пульт был
чисто виртуальный, так что Василий мазал руками по воздуху, где
"располагались" клавы и батоны* [* жарг.: клавиши], а также основной
штурвал, который напоминал не столько баранку, сколько шар. Опытный
программист Рютин сразу уловил, что настоящего управления он не получил,
машину ему вверили опять-таки виртуальную, поэтому не очень даже
испугался, когда "врезался в скалу". После этого он почувствовал себя еще
свободнее и на полную катушку предался игре. Он усек, что руки должны быть
почти неподвижными, иначе "не поспеют" за машиной. Бегать должны одни
пальцы, причем так же аккуратно как у часовщика, и столь же быстро как у
гитариста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115