У
каждого из них были мощные стены, выходящие на улицу. Море было совсем
близко. Трибун различал вечный плеск волн о стены, скрип снастей, хлопанье
парусов. Город был все еще неспокоен. Новые клубы дыма поднимались в
голубое небо, а издалека был слышен шум битвы. Скаурус не знал, с кем
дрались неугомонные видессиане на этот раз - с намдалени, имперской армией
или друг с другом? Он думал и о том, сколько времени потребуется на то,
чтобы Нефон Комнос (или, вернее, сам Император) решился дать
взбунтовавшейся черни урок, который она запомнила бы надолго. Плеск волн
успокаивал раздраженные нервы, и было бы так хорошо забыть обо всем, что
происходит...
Римляне стояли здесь вот уже два часа, но ничего особенного не
случилось. Лишь бродячая собака перебежала дорогу да оборванный нищий с
котомкой за спиной исчез в переулке. Трибун позволил себе слегка
расслабиться. Оставив троих солдат на часах, он вместе с остальными уселся
в тени развалин. Они поделились едой и вином с Гразульфом. Намдалени
сморщился от вина, хотя на вкус Марка оно было слишком сладкое.
Тени начали удлиняться, когда отдаленный шум в городе внезапно
приблизился. По звуку Марк понял, что бунт движется с востока на запад.
Солдаты поднялись, ворча. Никому не хотелось выходить из тени на палящее
солнце. Как любые хорошие солдаты, они быстро проверили свои доспехи,
копья, посмотрели, легко ли выходят их короткие мечи из ножен, крепки ли
ремни у щитов.
Узкие кривые улицы Видессоса отражали странное эхо. Рев толпы был
слышен совсем рядом, но, пока они не столкнулись лицом к лицу, Скаурус не
был уверен, что видессиане идут именно по этой улице. Он был уже готов
отправить гонца к группе римлян, оставшейся позади, когда появились первые
мятежники из-за угла, в двадцати шагах от них. Увидев маленький отряд,
преградивший им путь, они остановились в замешательстве. В отличие от
монаха, с которым Скаурус столкнулся несколько дней назад, эти люди знали,
что перед ними не намдалени, и теперь им предстояло решить, враги ли это.
На стороне римлян было преимущество неожиданности. Марк решил им
воспользоваться.
- Идите по домам! - крикнул он. - Мы не причиним вам вреда, если вы
уйдете с миром.
Он знал, что страшно блефует, но другого выхода не было. На секунду
показалось, что ему удалось обмануть их. Несколько человек в колонне,
пухлые лица и потертая одежда которых выглядели так, будто они попали сюда
по ошибке (похожи на купцов или булочников, подумал Марк), робко
оглянулись в поисках отступления. Но затем грязный, покрытый сальными
пятнами человечек увидел намдалени. Он ткнул пальцем в Гразульфа и яростно
крикнул:
- Островитянин! Они хотят украсть его у нас!
Толпа бросилась вперед, грозно размахивая самым разнообразным оружием
- длинными ножами, копьями; у некоторых были и мечи.
- О, дьявол, - пробормотал один из легионеров за спиной Марка и
выхватил из ножен свой меч. Трибун почувствовал холодок под ребрами. Все
больше и больше видессиан огибали этот проклятый угол. Римляне были
профессионалами, что верно, то верно, но даже такой опытный солдат, как
Скаурус, не решился бы по своей воле вступить в бой с семикратно
превосходящим его противником.
- Сюда! Ко мне! - закричал он, хотя был уверен, что римский патруль
не услышит его, а если и услышит, то вряд ли успеет прийти на помощь.
Гразульф коснулся его локтя.
- Принеси мой меч домой, если сможешь, - сказал он и с диким боевым
кличем бросился на толпу. Его меч описал в воздухе два сверкнувших
полукруга; две головы соскочили с плеч и запрыгали по мостовой. Если бы он
продолжал биться, то, возможно, один обратил бы в бегство своих врагов Но
тот самый воришка с крысиным лицом, что заметил намдалени в самом начале,
ударил его ножом в спину, исподтишка. Клинок вошел прямо под лопатку, и
Гразульф упал. Дикий торжествующий вой пронесся над толпой. Бандиты
сомкнулись над телом погибшего и бросились на римлян.
Легионеры были хорошо обучены и тяжело вооружены. На каждом была
кольчуга и панцирь, и каждый держал высокий полуцилиндрический щит. Но
противник обладал таким численным перевесом, что римский строй, который
обычно идет как минимум на три человека в глубину, сломался почти сразу
же. И тогда битва распалась на множество жестоких поединков, в каждом из
которых один или двое римлян были окружены толпой врагов.
Впереди своих легионеров стоял Марк с длинным мечом. Три бандита
атаковали его одновременно. Один из них упал, и трибун повернул меч в его
животе, чтобы он никогда больше не вставал. Но ярость этой атаки заставила
трибуна пошатнуться. Двое оставшихся в живых набросились на Скауруса и
повалили его на землю. Он закрылся щитом, когда толпа сомкнулась над ним.
К счастью, Марк отделался ушибами: нападавшие в большинстве своем были
вооружены только дубинками. Размахивая мечом, он умудрился вскочить на
ноги почти через минуту после падения и обнаружил себя стоящим в самой
гуще толпы. Он пробил себе кровавую дорогу к стене, которая могла бы
прикрыть его со спины. Услышав, как Скаурус отбивается от нападающих, еще
один легионер повторил маневр трибуна.
Видессианин, вооруженный коротким охотничьим дротиком, бросился на
Марка. Сила удара швырнула его прямо на римский щит. Марк оттолкнул врага.
Потеряв равновесие, смутьян опрокинулся на спину, повалил другого
нападающего, а меч Скауруса заставил обоих заплатить кровью за неловкость
одного.
Не все мятежники, к счастью, остались сражаться с римлянами.
Некоторые из них ушли дальше, на запад, в поисках намдалени, так что
вскоре только хвост толпы продолжал наседать на легионеров.
По мере того, как давление на трибуна ослабевало, у него появлялась
надежда уцелеть. Сквозь шум боя он слышал крики и топот приближающегося
римского патруля, который спешил на помощь окруженным товарищам.
Мятежники, не обладающие выучкой и дисциплиной настоящих воинов, не
устояли бы против их атаки. Марк стал звать своих солдат на помощь, но в
этот момент камень ударил его по шлему, наполнив голову серебряными
искрами. Он покачнулся, и меч выпал из его рука Вор наклонился, схватил
меч и побежал в переулок; с него было достаточно битв на сегодня. Марка
охватила паника. Если бы это был обычный короткий меч, он был бы только
рад, что отделался от жулика так просто. Но это был тот самый меч,
колдовство которого принесло его в этот мир, лезвие которого выстояло
против чар Авшара, меч, принесший ему славу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
каждого из них были мощные стены, выходящие на улицу. Море было совсем
близко. Трибун различал вечный плеск волн о стены, скрип снастей, хлопанье
парусов. Город был все еще неспокоен. Новые клубы дыма поднимались в
голубое небо, а издалека был слышен шум битвы. Скаурус не знал, с кем
дрались неугомонные видессиане на этот раз - с намдалени, имперской армией
или друг с другом? Он думал и о том, сколько времени потребуется на то,
чтобы Нефон Комнос (или, вернее, сам Император) решился дать
взбунтовавшейся черни урок, который она запомнила бы надолго. Плеск волн
успокаивал раздраженные нервы, и было бы так хорошо забыть обо всем, что
происходит...
Римляне стояли здесь вот уже два часа, но ничего особенного не
случилось. Лишь бродячая собака перебежала дорогу да оборванный нищий с
котомкой за спиной исчез в переулке. Трибун позволил себе слегка
расслабиться. Оставив троих солдат на часах, он вместе с остальными уселся
в тени развалин. Они поделились едой и вином с Гразульфом. Намдалени
сморщился от вина, хотя на вкус Марка оно было слишком сладкое.
Тени начали удлиняться, когда отдаленный шум в городе внезапно
приблизился. По звуку Марк понял, что бунт движется с востока на запад.
Солдаты поднялись, ворча. Никому не хотелось выходить из тени на палящее
солнце. Как любые хорошие солдаты, они быстро проверили свои доспехи,
копья, посмотрели, легко ли выходят их короткие мечи из ножен, крепки ли
ремни у щитов.
Узкие кривые улицы Видессоса отражали странное эхо. Рев толпы был
слышен совсем рядом, но, пока они не столкнулись лицом к лицу, Скаурус не
был уверен, что видессиане идут именно по этой улице. Он был уже готов
отправить гонца к группе римлян, оставшейся позади, когда появились первые
мятежники из-за угла, в двадцати шагах от них. Увидев маленький отряд,
преградивший им путь, они остановились в замешательстве. В отличие от
монаха, с которым Скаурус столкнулся несколько дней назад, эти люди знали,
что перед ними не намдалени, и теперь им предстояло решить, враги ли это.
На стороне римлян было преимущество неожиданности. Марк решил им
воспользоваться.
- Идите по домам! - крикнул он. - Мы не причиним вам вреда, если вы
уйдете с миром.
Он знал, что страшно блефует, но другого выхода не было. На секунду
показалось, что ему удалось обмануть их. Несколько человек в колонне,
пухлые лица и потертая одежда которых выглядели так, будто они попали сюда
по ошибке (похожи на купцов или булочников, подумал Марк), робко
оглянулись в поисках отступления. Но затем грязный, покрытый сальными
пятнами человечек увидел намдалени. Он ткнул пальцем в Гразульфа и яростно
крикнул:
- Островитянин! Они хотят украсть его у нас!
Толпа бросилась вперед, грозно размахивая самым разнообразным оружием
- длинными ножами, копьями; у некоторых были и мечи.
- О, дьявол, - пробормотал один из легионеров за спиной Марка и
выхватил из ножен свой меч. Трибун почувствовал холодок под ребрами. Все
больше и больше видессиан огибали этот проклятый угол. Римляне были
профессионалами, что верно, то верно, но даже такой опытный солдат, как
Скаурус, не решился бы по своей воле вступить в бой с семикратно
превосходящим его противником.
- Сюда! Ко мне! - закричал он, хотя был уверен, что римский патруль
не услышит его, а если и услышит, то вряд ли успеет прийти на помощь.
Гразульф коснулся его локтя.
- Принеси мой меч домой, если сможешь, - сказал он и с диким боевым
кличем бросился на толпу. Его меч описал в воздухе два сверкнувших
полукруга; две головы соскочили с плеч и запрыгали по мостовой. Если бы он
продолжал биться, то, возможно, один обратил бы в бегство своих врагов Но
тот самый воришка с крысиным лицом, что заметил намдалени в самом начале,
ударил его ножом в спину, исподтишка. Клинок вошел прямо под лопатку, и
Гразульф упал. Дикий торжествующий вой пронесся над толпой. Бандиты
сомкнулись над телом погибшего и бросились на римлян.
Легионеры были хорошо обучены и тяжело вооружены. На каждом была
кольчуга и панцирь, и каждый держал высокий полуцилиндрический щит. Но
противник обладал таким численным перевесом, что римский строй, который
обычно идет как минимум на три человека в глубину, сломался почти сразу
же. И тогда битва распалась на множество жестоких поединков, в каждом из
которых один или двое римлян были окружены толпой врагов.
Впереди своих легионеров стоял Марк с длинным мечом. Три бандита
атаковали его одновременно. Один из них упал, и трибун повернул меч в его
животе, чтобы он никогда больше не вставал. Но ярость этой атаки заставила
трибуна пошатнуться. Двое оставшихся в живых набросились на Скауруса и
повалили его на землю. Он закрылся щитом, когда толпа сомкнулась над ним.
К счастью, Марк отделался ушибами: нападавшие в большинстве своем были
вооружены только дубинками. Размахивая мечом, он умудрился вскочить на
ноги почти через минуту после падения и обнаружил себя стоящим в самой
гуще толпы. Он пробил себе кровавую дорогу к стене, которая могла бы
прикрыть его со спины. Услышав, как Скаурус отбивается от нападающих, еще
один легионер повторил маневр трибуна.
Видессианин, вооруженный коротким охотничьим дротиком, бросился на
Марка. Сила удара швырнула его прямо на римский щит. Марк оттолкнул врага.
Потеряв равновесие, смутьян опрокинулся на спину, повалил другого
нападающего, а меч Скауруса заставил обоих заплатить кровью за неловкость
одного.
Не все мятежники, к счастью, остались сражаться с римлянами.
Некоторые из них ушли дальше, на запад, в поисках намдалени, так что
вскоре только хвост толпы продолжал наседать на легионеров.
По мере того, как давление на трибуна ослабевало, у него появлялась
надежда уцелеть. Сквозь шум боя он слышал крики и топот приближающегося
римского патруля, который спешил на помощь окруженным товарищам.
Мятежники, не обладающие выучкой и дисциплиной настоящих воинов, не
устояли бы против их атаки. Марк стал звать своих солдат на помощь, но в
этот момент камень ударил его по шлему, наполнив голову серебряными
искрами. Он покачнулся, и меч выпал из его рука Вор наклонился, схватил
меч и побежал в переулок; с него было достаточно битв на сегодня. Марка
охватила паника. Если бы это был обычный короткий меч, он был бы только
рад, что отделался от жулика так просто. Но это был тот самый меч,
колдовство которого принесло его в этот мир, лезвие которого выстояло
против чар Авшара, меч, принесший ему славу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108