Алекс не мог не восхититься ее ловкостью. Она держалась так легко и естественно, одновременно пытаясь его ограбить!
– Ты не понимаешь пост-литературный мир, Алекс. Мы же занимались с тобой афишами, старинными автомобилями, надгробными украшениями. То были действительные ценности для коллекционера, а книги – нет.
– Но в той квартире такое богатство истории! Полные собрания сочинений всех мастеров периода расцвета жанра. От Андерсона до Желязны. Пурнель и Олдис, Хайнлайн и Лем – все!
– И все это ничего не стоит. Слушай, я знаю, в каком ты сейчас положении. Позволь мне…
– Я не нуждаюсь в благотворительности, Луиза. – Говоря начистоту, он нуждался, но лучше сейчас было держаться независимо.
– Вот другие квартиры Херба – там были действительно ценные вещи. – Она отвела взгляд от экрана, погрузившись в воспоминания. – Жаль, что он плохо о них позаботился.
– Это были хорошие районы, когда он покупал там квартиры для хранения своих коллекций. Учитывая налоговый контроль, это был лучший способ их использования. – Если он заговорит ее, у него будет шанс заставить ее поднять цену.
– Да и сейчас тоже, – задумчиво отозвалась она. – Я хорошо знала Херба. Он был настоящий коллекционер, да и человек хороший. Я давно советовала ему выбросить книги.
Подобная манера разговора была обычна для партнеров, но сейчас Алекс чувствовал, что она его раздражает. Он вспомнил слухи о том, что некоторые деловые партнерши дяди Херба были одновременно его любовницами, и вдруг ему пришло в голову, что Луиза, которая в тот момент сидела со взглядом, устремленным куда-то вдаль и плотно сжатыми губами, вспоминала какое-то из жарких свиданий.
Ее взгляд вернулся из Неведомого и стал деловым.
– О'кей, пятнадцать сотен. Это потолок.
– Позвони мне, когда успокоишься, Алекс.
Она отключилась и исчезла с экрана.
Он успокоился за видеокнигой. Его любимый проектор был похож на книгу с обложкой из буйволовой кожи и трубчатым корешком. Он вставил цилиндр с «Последним из могикан» и удовлетворенно наблюдал, как на оживающих стенах его комнаты разворачивались картины исторической драмы, перенеся его на веселую пирушку. Развлечения были необходимы в это ненавистное время, когда все, кто мог, уже перебрались в места с более теплым климатом. Неудачников же добивало поднятие уровня океана, доставляя прочим сардоническое наслаждение.
Отвлекаемый своими собственными проблемами, Алекс потерял сюжетную линию, и тогда открыл книгу-проектор и начал как бы изнутри просматривать движущуюся картинку. У «книги» была только одна страница. Цилиндрическое устройство в его корешке проецировало изображение в трех измерениях, давая возможность более подробно изучить место действия и детали, касающиеся главных персонажей драмы. Он высветил текстовое примечание, относящееся к некоторым историческим данным и подолгу изучал его, пока действие на стенах замирало. Когда он перевернул единственную страницу, действие автоматически перешло к следующей сцене.
Последнее время Алекс месяцами следил за хитросплетениями сюжета «Последних из могикан». Погружение в место и время, в котором восхитительно были смешаны фантазия, зрелищность, история и философия. Сложная драма была представлена многими гранями, целые сюжетные линии можно было изменять по своей воле. Алекс редко вторгался в сюжет, недолюбливая активное взаимодействие с происходящим. Он предпочитал естественный ход времени, чувство неотвратимости событий, вытекающих одно из другого. Реальный мир требовал большего взаимодействия, чем ему бы хотелось; конечно, не искал он его и в своих грезах. Старомодные аннотации были всего лишь несколькими абзацами печатного текста, самый минимум, чтобы не утомить зрителя. Он даже немного почитал, заинтересованный меню трапезы, которую индеец делил с хорошо сложенной белой женщиной. Женщина с аппетитом причмокнула губами, и в этот момент ее корсаж соскользнул, под пристальным взглядом его расширившихся глаз. Алекс наблюдал за бликами пламени, играющими на ее полных, похожих на налитые молочно-белые груши, грудях, и тут у него возникла одна идея.
– Алекс, – произнесла Виконтесса, – они изумительны.
– Лучшие из того, что у меня есть, – сказал он, уже сообразив, что лучший способ завладеть вниманием этих людей – держаться скромно и таинственно. – Большая редкость.
– Просто трудно поверить, не правда ли? – Виконтесса весело тряхнула своими белокурыми локонами. – И те люди БЫЛИ именно такими?
Алекс не имел ни малейшего понятия о том, что она имела в виду, однако ответил:
– О, да, ничто так не заходит за грани, как крайности, – чем надеялся произвести впечатление глубокомыслия. Слишком часто его остроты даже ему самому казались немного «не того», но Виконтесса сейчас ничего не заметила, повернувшись, чтобы поприветствовать других гостей.
Он относился к ним с той смесью страха и презрения, которая так хорошо знакома тем, чьи таланты вечно зарыты в землю, поскольку здесь был сам мэр и его последнее увлечение – женщина с шафрановой кожей, гладкой, как у подростка, и с глазами тысячелетней древности. Они кружились по необъятным апартаментам, как будто под музыку неслышного гавота, маневрируя между тесными кучками восторженных просителей. Мэр, богатый мошенник, был извечной темой пересудов в очень широких кругах. Его улыбающийся лик реял над городом, собранный из искусственных облачных образований, в сопровождении вездесущей рекламы напитков.
Невероятно, но эта лощеная парочка направляясь в сторону Алекса.
– О, мы слышали! – спутница мэра выдохнула с жаром. – Вы так изобретательны!
Мэр пробормотал что-то, на что Алекс даже не обратил внимания, будучи совершенно ошеломленным грациозной жизнерадостной женщиной. Алекс покашливал, моргал и наконец выдавил:
– Что вы, ничего особенного, правда.
– Я просто не могу ждать! – произнесла безупречно сложенная женщина с весьма правдоподобным энтузиазмом.
Алекс раскрыл рот для ответа, пытаясь выдать что-нибудь глубокомысленное. Но она уже была уводима мэром, повиснув у него на руке, будто была всего лишь миражем, сотворенным уличным фокусником.
Алекс вздохнул, наблюдая, как ее лебединая шея исчезла в одной из кучек восторженных трутней.
– Ну а я поговорю с тобой подольше, – услышал он голос Луизы, незаметно подошедшей к нему в этот момент.
Она была ослепительна. Ее медные волосы мягко вились, лаская плечи, воркуя и нашептывая что-то, когда роскошные пряди скользили и извивались – последнее достижение биокосметики.
Алекс скрыл свое удивление.
– Это уже значительно дольше, чем я ожидал, – предусмотрительно ответил он.
1 2 3 4 5
– Ты не понимаешь пост-литературный мир, Алекс. Мы же занимались с тобой афишами, старинными автомобилями, надгробными украшениями. То были действительные ценности для коллекционера, а книги – нет.
– Но в той квартире такое богатство истории! Полные собрания сочинений всех мастеров периода расцвета жанра. От Андерсона до Желязны. Пурнель и Олдис, Хайнлайн и Лем – все!
– И все это ничего не стоит. Слушай, я знаю, в каком ты сейчас положении. Позволь мне…
– Я не нуждаюсь в благотворительности, Луиза. – Говоря начистоту, он нуждался, но лучше сейчас было держаться независимо.
– Вот другие квартиры Херба – там были действительно ценные вещи. – Она отвела взгляд от экрана, погрузившись в воспоминания. – Жаль, что он плохо о них позаботился.
– Это были хорошие районы, когда он покупал там квартиры для хранения своих коллекций. Учитывая налоговый контроль, это был лучший способ их использования. – Если он заговорит ее, у него будет шанс заставить ее поднять цену.
– Да и сейчас тоже, – задумчиво отозвалась она. – Я хорошо знала Херба. Он был настоящий коллекционер, да и человек хороший. Я давно советовала ему выбросить книги.
Подобная манера разговора была обычна для партнеров, но сейчас Алекс чувствовал, что она его раздражает. Он вспомнил слухи о том, что некоторые деловые партнерши дяди Херба были одновременно его любовницами, и вдруг ему пришло в голову, что Луиза, которая в тот момент сидела со взглядом, устремленным куда-то вдаль и плотно сжатыми губами, вспоминала какое-то из жарких свиданий.
Ее взгляд вернулся из Неведомого и стал деловым.
– О'кей, пятнадцать сотен. Это потолок.
– Позвони мне, когда успокоишься, Алекс.
Она отключилась и исчезла с экрана.
Он успокоился за видеокнигой. Его любимый проектор был похож на книгу с обложкой из буйволовой кожи и трубчатым корешком. Он вставил цилиндр с «Последним из могикан» и удовлетворенно наблюдал, как на оживающих стенах его комнаты разворачивались картины исторической драмы, перенеся его на веселую пирушку. Развлечения были необходимы в это ненавистное время, когда все, кто мог, уже перебрались в места с более теплым климатом. Неудачников же добивало поднятие уровня океана, доставляя прочим сардоническое наслаждение.
Отвлекаемый своими собственными проблемами, Алекс потерял сюжетную линию, и тогда открыл книгу-проектор и начал как бы изнутри просматривать движущуюся картинку. У «книги» была только одна страница. Цилиндрическое устройство в его корешке проецировало изображение в трех измерениях, давая возможность более подробно изучить место действия и детали, касающиеся главных персонажей драмы. Он высветил текстовое примечание, относящееся к некоторым историческим данным и подолгу изучал его, пока действие на стенах замирало. Когда он перевернул единственную страницу, действие автоматически перешло к следующей сцене.
Последнее время Алекс месяцами следил за хитросплетениями сюжета «Последних из могикан». Погружение в место и время, в котором восхитительно были смешаны фантазия, зрелищность, история и философия. Сложная драма была представлена многими гранями, целые сюжетные линии можно было изменять по своей воле. Алекс редко вторгался в сюжет, недолюбливая активное взаимодействие с происходящим. Он предпочитал естественный ход времени, чувство неотвратимости событий, вытекающих одно из другого. Реальный мир требовал большего взаимодействия, чем ему бы хотелось; конечно, не искал он его и в своих грезах. Старомодные аннотации были всего лишь несколькими абзацами печатного текста, самый минимум, чтобы не утомить зрителя. Он даже немного почитал, заинтересованный меню трапезы, которую индеец делил с хорошо сложенной белой женщиной. Женщина с аппетитом причмокнула губами, и в этот момент ее корсаж соскользнул, под пристальным взглядом его расширившихся глаз. Алекс наблюдал за бликами пламени, играющими на ее полных, похожих на налитые молочно-белые груши, грудях, и тут у него возникла одна идея.
– Алекс, – произнесла Виконтесса, – они изумительны.
– Лучшие из того, что у меня есть, – сказал он, уже сообразив, что лучший способ завладеть вниманием этих людей – держаться скромно и таинственно. – Большая редкость.
– Просто трудно поверить, не правда ли? – Виконтесса весело тряхнула своими белокурыми локонами. – И те люди БЫЛИ именно такими?
Алекс не имел ни малейшего понятия о том, что она имела в виду, однако ответил:
– О, да, ничто так не заходит за грани, как крайности, – чем надеялся произвести впечатление глубокомыслия. Слишком часто его остроты даже ему самому казались немного «не того», но Виконтесса сейчас ничего не заметила, повернувшись, чтобы поприветствовать других гостей.
Он относился к ним с той смесью страха и презрения, которая так хорошо знакома тем, чьи таланты вечно зарыты в землю, поскольку здесь был сам мэр и его последнее увлечение – женщина с шафрановой кожей, гладкой, как у подростка, и с глазами тысячелетней древности. Они кружились по необъятным апартаментам, как будто под музыку неслышного гавота, маневрируя между тесными кучками восторженных просителей. Мэр, богатый мошенник, был извечной темой пересудов в очень широких кругах. Его улыбающийся лик реял над городом, собранный из искусственных облачных образований, в сопровождении вездесущей рекламы напитков.
Невероятно, но эта лощеная парочка направляясь в сторону Алекса.
– О, мы слышали! – спутница мэра выдохнула с жаром. – Вы так изобретательны!
Мэр пробормотал что-то, на что Алекс даже не обратил внимания, будучи совершенно ошеломленным грациозной жизнерадостной женщиной. Алекс покашливал, моргал и наконец выдавил:
– Что вы, ничего особенного, правда.
– Я просто не могу ждать! – произнесла безупречно сложенная женщина с весьма правдоподобным энтузиазмом.
Алекс раскрыл рот для ответа, пытаясь выдать что-нибудь глубокомысленное. Но она уже была уводима мэром, повиснув у него на руке, будто была всего лишь миражем, сотворенным уличным фокусником.
Алекс вздохнул, наблюдая, как ее лебединая шея исчезла в одной из кучек восторженных трутней.
– Ну а я поговорю с тобой подольше, – услышал он голос Луизы, незаметно подошедшей к нему в этот момент.
Она была ослепительна. Ее медные волосы мягко вились, лаская плечи, воркуя и нашептывая что-то, когда роскошные пряди скользили и извивались – последнее достижение биокосметики.
Алекс скрыл свое удивление.
– Это уже значительно дольше, чем я ожидал, – предусмотрительно ответил он.
1 2 3 4 5