Какая-нибудь матрона, придя домой, заявит дочери: - Я видела сегодня на
улице, как проститутка взасос целовалась с мужчиной! Как-кой ужас, ты
только подумай! При людях! - никакого стыда у нынешней молодежи! - на что
благовоспитанная дочурка округлит глазки и деланно возмутится. Ночью эта
дочка, вполне возможно, пускает в свою комнату лакея и делает руками,
бедрами, бюстом, ртом и "черным ходом" (если умная) такие вещи, что ее
мамочка упала бы в обморок, узнав, какие. Когда-то, вполне возможно, она и
сама, тайком от родителей, а позднее от мужа, впускала в свою комнату
лакея и... делала такие вещи, от которых ее мамочка упала бы в обморок...
...парочка, поцеловавшаяся на улице, вновь отправилась своей дорогой,
под ручку. Следовавшая футах в шестидесяти за ними женщина средних лет,
скромно одетая и с большой плетеной кошелкой в руках, фыркнула и медленно
пошла дальше.
- ...В это время, как ни странно, эротические свободы гораздо более
широкие, - говорил Грэй, идя с Сэрой под ручку (самое что ни на есть
человеческое занятие!) по улице, - чем будут через несколько лет. Пин-ап
девочками заполнены бродвейские шоу, обнаженные практически тела - на
открытках и в журнальчиках, которым еще далеко до плюйбоя, но очень даже
ничего... А когда Великая Депрессия асфальтовым катком наедет на страну,
такие ограничения введут, что только держись. Клерикалы истошный вой
подымут, народу жрать нечего, а тут эти голозадые шлюхи!..
- О чем это ты? - спросила спутница. - О натурщицах Джо Пина? Я тоже
как-то к нему ходила, думала, на открытку сойду, но он, гад, меня не
отобрал... Не вдохновила его, иди ты! А что за депре... чего? я не
поняла?..
- И не надо, - вздохнул Грэй. - Ой, не надо.
- Ну как хочешь... Странный ты, правильно девки говорили, но
целу-уешься...
И она внезапно остановилась, рывком развернула его к себе лицом,
обхватила за шею, вытянулась на цыпочках и...
- Вы меня в такой декаданс заманили, - сказал Грэй, - переведя дух, -
что и вылезать не хочется. Какие-то вы мне попались нетипичные все, хоть
плачь, так жалко бросать вас здесь, под каток... - Он отстранил девушку,
облизнул ее привкус со своих губ и добавил: - Пошли, не провоцируй,
сначала самолеты.
Она вздохнула и ничего не ответила.
- ...Смотри, крошка, - сказал Грэй, убирая двумя пальцами каштановую
прядку волос, прикрывающую розовое ушко спутницы. Приблизив губы чуть ли
не вплотную к раковине, он прошептал, обнимая девушку за плечи: - Там, в
углу, сидят два мужика...
- Ой, щекотно... Где? - завертела головой проститутка. Грэй придержал
ее, ухватившись губами за мочку розовой ушной раковины. - Да не крутись
ты, - сказал. - Вон, справа, одноглазый такой, со шрамом, и лысый,
краснорожий... Видишь?
- Вижу, - ответила Сэра. - Ну?
"А может, не стоило брать девчонку с собой? - подумал уже не первый
раз Грэй. - Ей не поздоровится, вдруг...", - и не первый раз ответил себе.
На это у него ответ имелся. - "Стоило. Даже с риском для нее, о степени
которого она только догадывается. Я должен быть уверен, что при самом
худшем раскладе кто-то сможет подскочить к человечку, и у женщины шансов
поболее, чем у меня... Прости, миленькая".
Они сидели за малюсеньким круглым столиком. Два стакана дрянного
виски и тарелочка с ломтиками жареной картошки, - весь "роскошный" заказ,
обретающийся перед ними. Ни "Дом Периньон" сорокалетней выдержки
какого-нибудь, ни "Шато Марго", ни "Божоле"... Дым папирос окутывал их
сизым колышущимся облачком; возносясь к потолку, дым "верблюжьей любви"
смешивался с клубящимся пологом, образованным столбами серой мглы,
тянущимися почти от каждого посетителя. Подпольный бар не радовал ни глаз,
ни ухо, ни обоняние. Разве что осязание - рука Грэя по-прежнему обнимала
подружку. Впрочем, заслуги заведения в этом ни малейшей. Кто ж о тебе
позаботится, если не ты сам, подумал Грэй. А где-то, конечно, имеются
заведения повеселей, подумал он тут же. Но этот питейный "оазис" - далеко
не заоблачного пошиба. Ни тебе живой джаз-банды с каким-нибудь колоритным
хохмачом-контрабасистом, с виртуозом-саксофонистом, рождающим своим
инструментом такие звуки, от которых душа либо плачет, либо поет песнь
восторга... Ни тебе пляшущих полуголых девчонок на крохотной эстраде, ни
официанток в чулках со стрелками, коротеньких юбчонках и расшитых
блестками бюстгальтерах, ни тебе застольных подружек, скрашивающих
мерзость бытия, возникая словно из атмосферы зала и шлепаясь на колени
либо на стул рядышком, с обворожительными улыбками демонстрируя прелести,
формам и размерам которых позавидуют и голливудские королевы длинных ног,
тонких талий и пышных бюстов. (И все это создает особую, щекочущюю нервы
атмосферу - ведь ВСЕ ЭТО запрещено Законом!..). Безобразие. В этом кабаке
- никакой заботы о полноценном отдыхе клиентов. Тошниловка. Тьфу. Лишь дым
папирос, сигар, трубок, алкогольные пары и алкогольные перекошенные рожи,
потасканные шлюхи, трясущие телесами на пятачке для танцев, смрад, смрад,
смрад... Нора, в которую сползаются бедолаги нажраться запретного пойла и
попытаться хоть на мгновение забыть, что жизнь - сплошные крысиные бега.
Помойка. Мрак. Бак для мусора, а мусор - души... И в норе этой поджидают
их самки, опущенные еще ниже, на самое дно бака...
И только патефон в углу, отделенный от содома и гоморры пятачком для
танцев, совершенно свободным в этот миг, мечет лучик света в темное
царство колышущихся в дыму и вони теней.
Очаг света и бессмертия в разлагающемся, задыхающемся в собственном
несовершенстве ночном царстве смерти...
Сэра послала воздушные поцелуи нескольким знакомым, стоило Грэю с ней
под ручку возникнуть в чаду замогильной забегаловки. (Так и хочется
седьмую букву заменить на "д"! - подумал Грэй.) Любовнички, тут же
отвлекся он от филологических изысков. Муженьки на час, на ночь. Клиенты,
мать их... Ну, естественно, наивно полагать, что прогуливаясь с
проституткой в злачное местечко, хоть одного ее бывшего партнера да не
встретишь. "А ты сам кто, супермен хренов? - спросил себя. - Разве ты
намного от них отдалился?..".
- Когда эти два мужика кончат трепаться, - начал Грэй инструктаж, -
ты...
- А я этого знаю, - вдруг перебила девица.
- Которого? - оторопел Грэй.
- Лысого. - Сказала проститутка. - Боров еще тот. Пыхтел, пыхтел,
тужился, пыжился, всю меня слюной обмочил, да ни черта он в койке не
стоит, как ни старался. Пару раз кончил, и скис. И сосиска у него
маленькая... И то второй раз целый час пришлось обрабатывать, пока
испустил струйку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142