Эти возможности должны быть восприняты и постепенно расширены наследниками человечества. Искусственные миры – это не искусство, хотя они расширяют сферу воображения и работу подсознания. Но в то же время доказывают, что и воображение, и подсознание исчерпали свои ресурсы. Мы ценим иррациональность творческого импульса, но отрицаем роль или уместность галлюцинаций. Мы используем всю силу рационального сознания и научный метод, чтобы разрушить и уничтожить человеческую культуру.
Они спустились по лестнице в метро. Поль предусмотрительно достал из внутреннего кармана пиджака тонкую билетную пластинку.
– С человеческими условиями покончено. Природа мертва. Искусство мертво. Сознание легко формируется. А наука – это бездонная пороховая бочка. Мы столкнулись с новой реальностью. Прежде ее затемняли неизвестные миры живой природы, все незримые барьеры, созданные приматами. Мы должны соорудить работающий механизм, способный поднять на поверхность эту новую реальность. И его, на первый взгляд, бесцельные действия в результате сформируют сознание постчеловечества. – Рассеянный взгляд Поля стал более сосредоточенным и напряженным. – Но при этом мы должны действовать как политики и не расшатывать хрупкую поверхность старой человеческой цивилизации. Она стремится к утопическому спокойствию, но сама втайне травмирована изнутри, несмотря на все попытки исцелиться. Нам надо прорваться сквозь отмирающую оболочку устаревшей гуманистической программы. Мы должны постоянно менять психологические основы познания и общее состояние культуры. Нам нужны наглядные доказательства – честные, объективные свидетельства достигнутых результатов. Без каких-либо прикрас. Такова суть программы создателей искусственных миров.
– Понимаю. Вы можете купить мне билет?
– Билет на местный, пражский, поезд или билет до Штутгарта?
– На самом деле мне нужны оба билета. Я не отказалась бы от международного билета.
– Почему бы вам не воспользоваться моим европейским пропуском? Он действует до мая.
– А можно? Вы так щедры.
Он протянул ей тоненькую карточку:
– Возьмите, я могу получить другую карточку в университете. В Европе разные виды кредитов, все зависит от ситуации.
Поль приблизился к автомату и проделал несколько операций.
Они вошли в вагон пражского поезда. Держась за поручень, Майа смотрела на него. Ей нравилось, как он зачесывал за уши волосы. Она восхищалась смелым разлетом его темных подвижных бровей и линией полуопущенных век. Ей было хорошо стоять с ним рядом, таким молодым и сильным.
– Скажите мне что-нибудь еще, Поль. Продолжайте.
– Нам нужно творчески овладеть наступающей эпохой, мы должны быть готовы к этому. Ее богатый творческий потенциал сулит такие безграничные победы и так ценит смысл, что лишь готовые окунуться в этот водоворот преодолеют бремя единственности. Когда-нибудь даже чудовищная ненависть станет бессильной. Мы добьемся этого и вынесем ей приговор. Содержимое фантастически превратится в ее вместилище, и это само по себе великолепно! Фантастика неизбежно проникает в мир заурядных вещей, дайте только время... Время – наш неисчерпаемый ресурс. В норме уже нет никакой силы, ничего, кроме привычного распорядка.
– Как прекрасны ваши последние слова.
Он улыбнулся:
– Мне бы тоже хотелось так думать.
– А мне бы хотелось быть такой же прекрасной.
– Полагаю, что вы сейчас спутали разные категории и сделали логическую ошибку, моя дорогая.
– Ну, все равно, я бы могла сделать что-нибудь прекрасное.
– Возможно, вы уже сделали. – Он немного помолчал. – Красота – действительно интересное понятие. Пересечение трех миров...
Поезд остановился на Станции Музеев, и в вагон ввалилась орда туристов. Беспорядочная груда рюкзаков, сумок, разноязычная речь. Майа и Поль стояли среди этой толпы, держась за поручни. Он пытался убедить ее, что может потрясти Вселенную. Сдавленные толпой равнодушных чужаков, они оказались словно в ловушке.
В вагоне стало очень жарко. Судороги эхом отдались в глубинах ее существа. Когда она почувствовала, что боль отступила, то поняла – сегодня ей ничего не стоит решиться на безумный поступок. Автоматически совершить что-то спонтанное, сумасшедшее. Воспарить в небо. Взять неимоверную высоту. Распластаться на животе и поцеловать ногу полицейскому. Полететь на Луну, зарыться в ее белую, меловую почву и стать ее владелицей.
Поль глядел на нее с нескрываемым интересом. И она ослепительно улыбнулась ему.
На центральной железнодорожной станции Майа неторопливо пошла в дамскую комнату. Воспользовалась гигиенической машиной, выпила две чашки воды, привела себя в порядок. Миловидное лицо в зеркале, чуть покрытое испариной от принятого лекарства, огромные глаза, казалось, пылали священным огнем.
Поль обо всем позаботился. Он достал спальные места в первом классе поезда и принес маленький складной столик.
– Мне нравятся европейские поезда, – пробормотала Майа. Она сдвинула берет на затылок, обнажив высокий лоб. – Даже самые скорые, те, что большую часть пути едут в тоннелях.
– Может быть, вам имеет смысл добраться до Владивостока, – предложил Поль.
– Думаете, мне следует это сделать?
– Такова традиция нашей группы. Владивосток – крайняя точка евразийского континента. Теперь у вас есть еврокарта, а вы сами сказали, что любите путешествовать. Отчего бы не съездить во Владивосток? В одиночестве спокойно все обдумаете. Доедете до края Азии и вернетесь назад через четыре дня.
– А что бы я делала, оказавшись на побережье Тихого океана?
– Ну, будь вы одной из нас, то отправились бы в этот туманный владивостокский птайдеп, простите, я имел в виду Публичный пункт телеприсутствия, и воспользовались бы бесплатной возможностью. Наша группа создала во владивостокском ППТ постоянный спан. Любой жест, любой поступок, способный привлечь внимание сканера, будет автоматически передан по электронной почте любому пользователю нашей Сети.
– А как я узнаю, полезен или бесполезен мой жест или поступок?
– Благодаря интуиции, Майа. Если вы посмотрите другие передачи, это вам поможет. Дело не просто в человеческих суждениях – наша программа передач меняется, у нее свои собственные эволюционные стандарты. Это красота внутри красоты. – Поль улыбнулся. – Откуда человеку знать, ординарно или незаурядно то или иное явление? Да и что такое ординарность? Почему банальность при всей ее шаткости столь вездесуща? Мембрана между причудливым и скучным изначально тонка и пластична.
– Догадываюсь, что я много потеряла, не включившись в вашу Сеть.
– Несомненно.
– А почему ваша группа встречается в Праге, если вы и так общаетесь через Сеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Они спустились по лестнице в метро. Поль предусмотрительно достал из внутреннего кармана пиджака тонкую билетную пластинку.
– С человеческими условиями покончено. Природа мертва. Искусство мертво. Сознание легко формируется. А наука – это бездонная пороховая бочка. Мы столкнулись с новой реальностью. Прежде ее затемняли неизвестные миры живой природы, все незримые барьеры, созданные приматами. Мы должны соорудить работающий механизм, способный поднять на поверхность эту новую реальность. И его, на первый взгляд, бесцельные действия в результате сформируют сознание постчеловечества. – Рассеянный взгляд Поля стал более сосредоточенным и напряженным. – Но при этом мы должны действовать как политики и не расшатывать хрупкую поверхность старой человеческой цивилизации. Она стремится к утопическому спокойствию, но сама втайне травмирована изнутри, несмотря на все попытки исцелиться. Нам надо прорваться сквозь отмирающую оболочку устаревшей гуманистической программы. Мы должны постоянно менять психологические основы познания и общее состояние культуры. Нам нужны наглядные доказательства – честные, объективные свидетельства достигнутых результатов. Без каких-либо прикрас. Такова суть программы создателей искусственных миров.
– Понимаю. Вы можете купить мне билет?
– Билет на местный, пражский, поезд или билет до Штутгарта?
– На самом деле мне нужны оба билета. Я не отказалась бы от международного билета.
– Почему бы вам не воспользоваться моим европейским пропуском? Он действует до мая.
– А можно? Вы так щедры.
Он протянул ей тоненькую карточку:
– Возьмите, я могу получить другую карточку в университете. В Европе разные виды кредитов, все зависит от ситуации.
Поль приблизился к автомату и проделал несколько операций.
Они вошли в вагон пражского поезда. Держась за поручень, Майа смотрела на него. Ей нравилось, как он зачесывал за уши волосы. Она восхищалась смелым разлетом его темных подвижных бровей и линией полуопущенных век. Ей было хорошо стоять с ним рядом, таким молодым и сильным.
– Скажите мне что-нибудь еще, Поль. Продолжайте.
– Нам нужно творчески овладеть наступающей эпохой, мы должны быть готовы к этому. Ее богатый творческий потенциал сулит такие безграничные победы и так ценит смысл, что лишь готовые окунуться в этот водоворот преодолеют бремя единственности. Когда-нибудь даже чудовищная ненависть станет бессильной. Мы добьемся этого и вынесем ей приговор. Содержимое фантастически превратится в ее вместилище, и это само по себе великолепно! Фантастика неизбежно проникает в мир заурядных вещей, дайте только время... Время – наш неисчерпаемый ресурс. В норме уже нет никакой силы, ничего, кроме привычного распорядка.
– Как прекрасны ваши последние слова.
Он улыбнулся:
– Мне бы тоже хотелось так думать.
– А мне бы хотелось быть такой же прекрасной.
– Полагаю, что вы сейчас спутали разные категории и сделали логическую ошибку, моя дорогая.
– Ну, все равно, я бы могла сделать что-нибудь прекрасное.
– Возможно, вы уже сделали. – Он немного помолчал. – Красота – действительно интересное понятие. Пересечение трех миров...
Поезд остановился на Станции Музеев, и в вагон ввалилась орда туристов. Беспорядочная груда рюкзаков, сумок, разноязычная речь. Майа и Поль стояли среди этой толпы, держась за поручни. Он пытался убедить ее, что может потрясти Вселенную. Сдавленные толпой равнодушных чужаков, они оказались словно в ловушке.
В вагоне стало очень жарко. Судороги эхом отдались в глубинах ее существа. Когда она почувствовала, что боль отступила, то поняла – сегодня ей ничего не стоит решиться на безумный поступок. Автоматически совершить что-то спонтанное, сумасшедшее. Воспарить в небо. Взять неимоверную высоту. Распластаться на животе и поцеловать ногу полицейскому. Полететь на Луну, зарыться в ее белую, меловую почву и стать ее владелицей.
Поль глядел на нее с нескрываемым интересом. И она ослепительно улыбнулась ему.
На центральной железнодорожной станции Майа неторопливо пошла в дамскую комнату. Воспользовалась гигиенической машиной, выпила две чашки воды, привела себя в порядок. Миловидное лицо в зеркале, чуть покрытое испариной от принятого лекарства, огромные глаза, казалось, пылали священным огнем.
Поль обо всем позаботился. Он достал спальные места в первом классе поезда и принес маленький складной столик.
– Мне нравятся европейские поезда, – пробормотала Майа. Она сдвинула берет на затылок, обнажив высокий лоб. – Даже самые скорые, те, что большую часть пути едут в тоннелях.
– Может быть, вам имеет смысл добраться до Владивостока, – предложил Поль.
– Думаете, мне следует это сделать?
– Такова традиция нашей группы. Владивосток – крайняя точка евразийского континента. Теперь у вас есть еврокарта, а вы сами сказали, что любите путешествовать. Отчего бы не съездить во Владивосток? В одиночестве спокойно все обдумаете. Доедете до края Азии и вернетесь назад через четыре дня.
– А что бы я делала, оказавшись на побережье Тихого океана?
– Ну, будь вы одной из нас, то отправились бы в этот туманный владивостокский птайдеп, простите, я имел в виду Публичный пункт телеприсутствия, и воспользовались бы бесплатной возможностью. Наша группа создала во владивостокском ППТ постоянный спан. Любой жест, любой поступок, способный привлечь внимание сканера, будет автоматически передан по электронной почте любому пользователю нашей Сети.
– А как я узнаю, полезен или бесполезен мой жест или поступок?
– Благодаря интуиции, Майа. Если вы посмотрите другие передачи, это вам поможет. Дело не просто в человеческих суждениях – наша программа передач меняется, у нее свои собственные эволюционные стандарты. Это красота внутри красоты. – Поль улыбнулся. – Откуда человеку знать, ординарно или незаурядно то или иное явление? Да и что такое ординарность? Почему банальность при всей ее шаткости столь вездесуща? Мембрана между причудливым и скучным изначально тонка и пластична.
– Догадываюсь, что я много потеряла, не включившись в вашу Сеть.
– Несомненно.
– А почему ваша группа встречается в Праге, если вы и так общаетесь через Сеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100