Бобби Дензонгпа играл главную роль - индийского инженера, разочаровавшегося в любви. Он бежит на край света от своего прошлого и становится владельцем сомнительной гостиницы в Глазго. По необходимости фильм снимался в той самой гостинице, где жила группа, а статистами были недоумевающие, но полные энтузиазма служащие. Искорка играла танцовщицу-эмигрантку из кабаре, с которой у Бобби завязывается любовная интрига. В финале Искорка умирает, но сначала заставляет циничное сердце Бобби оттаять, а его владельца - вернуться в Индию. Классический слезливый фильм, и, как думал сам Джеки, единственный из четырех, который мог бы принести кучу денег.
Сюжет фильма № 131, пятого британского фильма, был неясен еще самому Джеки. Когда неприятности с налогами достали его и в Шотландии, он ткнул пальцем в расписание поездов, и так был выбран Болтон.
***
Это оказался холодный и мрачный городишко, с населением где-то тысяч в шестьдесят англичан, и все они занимались сносом покинутых пригородов и перекраской наново центра города, построенного в девятнадцатом веке.
Такова уж туристская индустрия современной Англии. Весь современный бизнес в Болтоне находился в руках японцев, арабов и сикхов.
Ласковое слово, сказанное начальнику станции, позволило поставить вагоны на тихий запасной путь и погрузить оборудование в небольшую флотилию английских велорикш. Щедрое предложение заплатить рупиями помогло найти вполне приличную гостиницу. Начинал накрапывать дождь.
Джеки в этот день тупо сидел в вестибюле и листал рекламные туристские брошюры, присматривая места для съемок. Группа пила дешевое английское пиво и ворчала.
Оператор Сурай жаловался на несколько жалких часов бледного и зимнего европейского света. Помощники осветителя боялись задохнуться под мощными шерстяными одеялами, постеленными в номерах. Звукооператор Кумар громко и напряженно строил догадки на тему о «пастушьем пироге» гостиницы и - хуже того - «жабе в дыре». Бобби Дензонгпа и Бетти Чалмерс смылись на дискотеку, никому ничего не сказав.
Джеки кивал, сочувствовал, поддакивал, гладил по головкам, обещал чего ни попадя. В десять он позвонил в студию в Бомбей. Фильм № 127 был признан коммерчески безнадежным и сразу направлен на видео. Номер 128 передублировали на тамильский, и он помирал медленной смертью, объезжая южные деревни. Вахшани, он же «Золотце», о Джеки уже спрашивал. В той среде, где вращался Джеки, если Золотце о ком-то спрашивал, это ему процветания не предвещало.
Джеки оставил в студии телефон гостиницы, и ночью, когда он сосал скверное шампанское и пересматривал сюжеты за последние десять лет в поисках вдохновения, ему позвонили. Звонил его сын, Салим, старший из пяти детей и единственный ребенок от первой жены.
- Как ты узнал номер? - спросил Джеки.
- Один друг дал, - ответил Салим. - Па, слушай, мне нужна твоя помощь.
Голос доносился мерзко шипящий, искаженный подводными кабелями дальней связи.
- Что на этот раз?
- Ты знаешь Золотце Вахшани? Крупная киношишка в Бомбее?
- Я его знаю, - признал Джеки.
- Его брат только что назначен главой государственного бюро воздухоплавания.
- Понимаешь, я знаю его не слишком хорошо.
- Это очень важное дело, па. У меня есть новости из отличного источника в закулисных кругах. Бюджет бюро воздухоплавания на следующей сессии Конгресса будет утроен. Страна ответит на вызов японцев в космосе.
- Какой вызов? Несколько погодных спутников?
Салим терпеливо вздохнул;
- Па, сейчас уже пятидесятые. История на марше, нация встает на крыло.
- И что она там будет делать? - спросил Джеки.
- Американцы достигли Луны восемьдесят лет назад.
- Я это знаю. И что?
- Они ее запакостили, - объявил Салим. - На всей нашей Луне они устроили свалку поломанных машин. И даже автомобиль там оказался. И мяч для гольфа. - Салим понизил голос: - Па, и даже моча и кал. Каловые массы американцев в холоде и вакууме Луны продержатся десять миллионов лет - это если Луна не будет ритуально очищена.
- Боже всемогущий, опять ты общался с этими сумасшедшими фундаменталистами, - произнес Джеки. - Я же тебя предупреждал не соваться в политику. Там только жулики и факиры.
Шипящий телефон испустил довольный смешок.
- Папуля-джи, ты теряешь культурную аутентичность! У тебя отравление Западом, а мы живем в современности. Если японцы первыми доберутся до Луны, они же ее всю к чертям покроют торговыми рядами.
- И флаг в руки этим японцам.
- Они уже владеют большей частью Китая, - со странным нажимом сказал Салим. - Постоянная экспансия - без устали, без пощады. И очень умелая.
- Ну-ну, - отозвался Джеки. - А мы сами? Индийская армия в Лаосе, в Тибете, в Шри-Ланке.
- Если мы хотим, чтобы мир уважал наши священные культурные ценности, то мы должны утвердить себя в царстве земном...
Джеки поежился, поправил шелковую ночную рубашку.
- Сын, послушай меня. Это не реальная политика, это чушь из кино. Дурной сон. Посмотри на русских, на американцев, если хочешь знать, куда тебя приведет тяга к Луне. Они едят мякину и спят на соломе.
- Так ты не знаешь Золотце Вахшани, па?
- Я его не люблю.
- Я только спросил, - мрачно буркнул Салим и помолчал. - Па?
- Что?
- Есть причина, по которой Отдел Гражданских Расследований хочет описать твой дом?
Джеки похолодел.
- Это ошибка, сын. Путаница.
- Ты влип, папуля-джи? Я бы мог тут подергать за пару ниточек, ведущих наверх...
- Нет-нет, - быстро ответил Джеки. - Слушай, телефон чертовски шумит - потом созвонимся, Салим.
Он повесил трубку.
Напряженные полчаса с сигаретами и сценарием результата не дали. В конце концов Джеки затянул халат поясом, надел теплые тапочки и ночной колпак и постучал в дверь Искорки.
- Джеки! - сказала она, открывая двери. Мокрые волосы она обернула полотенцем. Горячий воздух вылетел в прохладный коридор. - Лапуля, я по телефону говорю. По международному.
- С кем? - спросил он.
- С мужем.
Джеки кивнул:
- И как там Виджай?
Искорка скривилась:
- Господи, я с ним сто лет как развелась! У меня теперь муж Далип, Далип Сабнис, ты что, забыл? Честно, Джеки, ты иногда совершенно не от мира сего.
- Извини. Мои лучшие пожелания Далипу.
Он сел в кресло и стал листать бомбейский журнал фэнов Искорки, а она тем временем ворковала по телефону.
Наконец она повесила трубку и вздохнула:
- Ох, как я по нему скучаю. Что-то стряслось, да?
- Мой старший мальчик только что мне сказал, что я утратил культурную аутентичность.
Она сорвала с головы полотенце и уперлась кулаками в бока:
- Ох уж эта теперешняя молодежь! Чего они от нас хотят?
- Хотят настоящей Индии, - сказал Джеки. - Но мы все сто битых лет подряд смотрели голливудские фильмы... у нас не осталось прежней души, понимать надо. - Он вздохнул.
1 2 3 4 5