- спросила Линда.
- Это могло быть правдой, - сказал я.
10
В отношениях между Максом и Данелем были некоторые трения. Но не
потому, что Данель был необщительным. Как и все анакаона, Данель был тоже
душой кооперативен. Да и Макс не показывал сверх необходимого, что он
недолюбливает анакаона. Все дело было просто в их противоречивых ролях.
Если это можно было бы назвать войной, то это была холодная и бескровная
война.
По-моему, Данель бросал легкую тень на ту сияющую картину, которую
набросал себе Макс об анакаона и об идеальной расе, с которой можно делить
планету. Я бы охотно как-нибудь поговорил с самим Данелем или с Мерседой,
так как чувствовал, что они могли бы представить всю эту историю в другом
свете.
Но я мог только говорить о Данеле - с Майклом, с Линдом и Максом.
Забравшись тем вечером в нашу палатку, мы с Максом приняли перед сном по
глотку для успокоения. То, что он предложил мне выпить из своего личного
запаса спиртного, пробудило во мне впечатление, что он сейчас готов до
известной степени принять меня. Может, он понемногу оттаивал. И все-таки
он не стал мне от этого приятнее. Ненамного, во всяком случае.
- Вы в не очень хороших отношениях с Данелем? - спросил я.
Представления Макса о личной беседе ничего мне не говорили, и поэтому я
подумал, что смогу сразу же затронуть интересующий меня пункт.
- Я терпеть его не могу, - твердо сказал Макс.
- Почему?
- Из-за его противного хвастовства. Он только ради удовольствия
убивает своим топором пауков и заставляет своего брата играть для них
музыку, пока сам играет матадора. Он всем афиширует, как он чувствует себя
в лесу и дома, и пусть я буду проклят, если он знает лес лучше, чем я. Он
не дикий, какие бы усилия ни прикладывал выглядеть таким. Он артист.
- Это должно было быть оскорблением скорее для Линды, чем причиной
раздражения для вас, - сказал я. - Ведь именно она считает прекрасным
делить планету с анакаона. Мне казалось, что по вашему мнению нечего о них
беспокоиться и пусть они занимаются, чем хотят.
- Вы не на той длине волны, Грейнджер, - объяснил он. - Мне в
общем-то наплевать на "золотых". Я не придерживаюсь мнения, что наш долг
заботиться о них потому, что они составная часть нашей любимой планеты.
Мне вообще безразлично все, что меня не касается. Но Данель меня касается.
Здесь и сейчас. Если у него задание помогать нам, то он должен помогать и
прекратить свою глупую немую пантомиму.
- А вы никогда не задумывались, почему он так себя ведет?
- Нет. Не поймите меня неправильно, я совсем ничего не имею против
"золотых". И если я недавно отклонил приглашение на ужин, то это не
значит, что я не могу заставить себя переступить порог их дома. Меня
отталкивает лишь их притворство. Они все либо чересчур готовы идти
навстречу, либо чересчур замкнуты. Это толпа лицемеров, больше о них
нечего сказать. Они безобидны и полезны, но если вам кто-то скажет, что
они Божий дар для семей "Зодиака" - не верьте этому. Они вовсе не Божий
дар. Что бы они ни делали, они делают это по своим причинам. Я не знаю
этих причин, но абсолютно уверен, что "золотые" созданы не только для
удобства и удовольствия семей "Зодиака". Линда и ее друзья, кажется, верят
в это. Это не имеет ничего общего с идеей, что Чао Фрия наша земля
обетованная. Это не имеет ничего общего, да это так и так уже старая и
затертая идея. Просто потому, что туземцы так предупредительны и так
соответствуют представлению о них людей типа Линды Петросян, Линда и ее
компания чувствуют себя обязанными любить этих бастардов. Но только без
меня! Я не позволю убедить себя любить их - даже если одного из них
поставят передо мной в качестве овеществления старых добрых времен и
старых добрых обычаев. Вы поняли?
- Я понял, - сказал я. - Но вы вовсе не заботитесь о понимании.
- К черту, - выругался Макс. - Если бы я пытался понимать в этой
жизни все, я сошел бы с ума. Вы-то понимаете нас, не говоря уже о них?
- Я могу понять в разумных пределах человеческое поведение, - заверил
я его.
- Глупости! Вы не понимаете совсем ничего и ваше разумное понимание
человеческого поведения можете прятать под своей шляпой. В жизни есть
масса вещей, которые мне не понять никогда, и это нимало меня не
беспокоит. Зачем ломать голову? Я выполняю свой долг, а остальное меня не
касается.
Это была красивая философия и, как мне кажется, самая верная для
людей типа Макса. Лапторн считал более ценным понять что-то чувством,
нежели разумом. Хотя он и хотел иметь объяснения - он был самым жадным до
знаний человеком, какого я когда-либо встречал - но его объяснения были
иного рода, чем мои. Я хотел знать, почему что-то происходило. Его же
интересовало, как это происходило, и особенно то, какое чувство это
передавало. Макс был даже не Лапторном. Насколько я мог судить, он
удовлетворялся тем, что бездумно топал по жизни. Но, может быть, я неверно
его судил. В этом пункте люди редко дают честные сведения о себе самих.
- Если Данель так гордится тем, что на него не оказывает влияния
человеческий образ жизни, - рассуждал я, - почему же он изъявил готовность
вести нас?
- Я назову вам три причины, - великодушно предложил Макс. - Лично я
ни одну из них не считаю настоящей. Во-первых, он получил приказ от
кого-то - человека или анакаона; во-вторых, он хочет выставить на
обозрение свою анакаонскую гордость и цельность своей натуры. В-третьих,
он считает, что может оказаться ценным самому бросить взгляд на тех, кого
вы ищете. О'кэй?
- Не совсем, - ответил я. - Этот последний пункт - он же означает,
что вы верите в то, что девочка - индрис.
- Он, возможно, верит.
- И вы думаете, что он может оказаться прав?
- Глупости! Послушайте, не пора ли нам кончать эту игру в вопросы?
Если кто-то услышит наши разговоры, то подумает, что все эти поиски -
только прикрытие шпионского предприятия. Мне еще никогда не встречался
никто, кто пытался бы узнать так много и так быстро. Если бы мы не торчали
в этих проклятых джунглях во многих милях от жилых мест, я мог бы
поклясться, что вы собираете информацию для какой-то тайной цели.
Это обвинение меня потрясло.
- К черту! Кому это нужно шпионить у вас? - спросил я.
- Оставьте. Я уже не ребенок, - сказал Макс. - Мы можем быть в ваших
глазах провинциалами и мы можем иметь желание ничего не знать о вашей
большой и полной чудес Галактике, но нам все же приходится знать
достаточно, чтобы уметь охранять наши собственные интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
- Это могло быть правдой, - сказал я.
10
В отношениях между Максом и Данелем были некоторые трения. Но не
потому, что Данель был необщительным. Как и все анакаона, Данель был тоже
душой кооперативен. Да и Макс не показывал сверх необходимого, что он
недолюбливает анакаона. Все дело было просто в их противоречивых ролях.
Если это можно было бы назвать войной, то это была холодная и бескровная
война.
По-моему, Данель бросал легкую тень на ту сияющую картину, которую
набросал себе Макс об анакаона и об идеальной расе, с которой можно делить
планету. Я бы охотно как-нибудь поговорил с самим Данелем или с Мерседой,
так как чувствовал, что они могли бы представить всю эту историю в другом
свете.
Но я мог только говорить о Данеле - с Майклом, с Линдом и Максом.
Забравшись тем вечером в нашу палатку, мы с Максом приняли перед сном по
глотку для успокоения. То, что он предложил мне выпить из своего личного
запаса спиртного, пробудило во мне впечатление, что он сейчас готов до
известной степени принять меня. Может, он понемногу оттаивал. И все-таки
он не стал мне от этого приятнее. Ненамного, во всяком случае.
- Вы в не очень хороших отношениях с Данелем? - спросил я.
Представления Макса о личной беседе ничего мне не говорили, и поэтому я
подумал, что смогу сразу же затронуть интересующий меня пункт.
- Я терпеть его не могу, - твердо сказал Макс.
- Почему?
- Из-за его противного хвастовства. Он только ради удовольствия
убивает своим топором пауков и заставляет своего брата играть для них
музыку, пока сам играет матадора. Он всем афиширует, как он чувствует себя
в лесу и дома, и пусть я буду проклят, если он знает лес лучше, чем я. Он
не дикий, какие бы усилия ни прикладывал выглядеть таким. Он артист.
- Это должно было быть оскорблением скорее для Линды, чем причиной
раздражения для вас, - сказал я. - Ведь именно она считает прекрасным
делить планету с анакаона. Мне казалось, что по вашему мнению нечего о них
беспокоиться и пусть они занимаются, чем хотят.
- Вы не на той длине волны, Грейнджер, - объяснил он. - Мне в
общем-то наплевать на "золотых". Я не придерживаюсь мнения, что наш долг
заботиться о них потому, что они составная часть нашей любимой планеты.
Мне вообще безразлично все, что меня не касается. Но Данель меня касается.
Здесь и сейчас. Если у него задание помогать нам, то он должен помогать и
прекратить свою глупую немую пантомиму.
- А вы никогда не задумывались, почему он так себя ведет?
- Нет. Не поймите меня неправильно, я совсем ничего не имею против
"золотых". И если я недавно отклонил приглашение на ужин, то это не
значит, что я не могу заставить себя переступить порог их дома. Меня
отталкивает лишь их притворство. Они все либо чересчур готовы идти
навстречу, либо чересчур замкнуты. Это толпа лицемеров, больше о них
нечего сказать. Они безобидны и полезны, но если вам кто-то скажет, что
они Божий дар для семей "Зодиака" - не верьте этому. Они вовсе не Божий
дар. Что бы они ни делали, они делают это по своим причинам. Я не знаю
этих причин, но абсолютно уверен, что "золотые" созданы не только для
удобства и удовольствия семей "Зодиака". Линда и ее друзья, кажется, верят
в это. Это не имеет ничего общего с идеей, что Чао Фрия наша земля
обетованная. Это не имеет ничего общего, да это так и так уже старая и
затертая идея. Просто потому, что туземцы так предупредительны и так
соответствуют представлению о них людей типа Линды Петросян, Линда и ее
компания чувствуют себя обязанными любить этих бастардов. Но только без
меня! Я не позволю убедить себя любить их - даже если одного из них
поставят передо мной в качестве овеществления старых добрых времен и
старых добрых обычаев. Вы поняли?
- Я понял, - сказал я. - Но вы вовсе не заботитесь о понимании.
- К черту, - выругался Макс. - Если бы я пытался понимать в этой
жизни все, я сошел бы с ума. Вы-то понимаете нас, не говоря уже о них?
- Я могу понять в разумных пределах человеческое поведение, - заверил
я его.
- Глупости! Вы не понимаете совсем ничего и ваше разумное понимание
человеческого поведения можете прятать под своей шляпой. В жизни есть
масса вещей, которые мне не понять никогда, и это нимало меня не
беспокоит. Зачем ломать голову? Я выполняю свой долг, а остальное меня не
касается.
Это была красивая философия и, как мне кажется, самая верная для
людей типа Макса. Лапторн считал более ценным понять что-то чувством,
нежели разумом. Хотя он и хотел иметь объяснения - он был самым жадным до
знаний человеком, какого я когда-либо встречал - но его объяснения были
иного рода, чем мои. Я хотел знать, почему что-то происходило. Его же
интересовало, как это происходило, и особенно то, какое чувство это
передавало. Макс был даже не Лапторном. Насколько я мог судить, он
удовлетворялся тем, что бездумно топал по жизни. Но, может быть, я неверно
его судил. В этом пункте люди редко дают честные сведения о себе самих.
- Если Данель так гордится тем, что на него не оказывает влияния
человеческий образ жизни, - рассуждал я, - почему же он изъявил готовность
вести нас?
- Я назову вам три причины, - великодушно предложил Макс. - Лично я
ни одну из них не считаю настоящей. Во-первых, он получил приказ от
кого-то - человека или анакаона; во-вторых, он хочет выставить на
обозрение свою анакаонскую гордость и цельность своей натуры. В-третьих,
он считает, что может оказаться ценным самому бросить взгляд на тех, кого
вы ищете. О'кэй?
- Не совсем, - ответил я. - Этот последний пункт - он же означает,
что вы верите в то, что девочка - индрис.
- Он, возможно, верит.
- И вы думаете, что он может оказаться прав?
- Глупости! Послушайте, не пора ли нам кончать эту игру в вопросы?
Если кто-то услышит наши разговоры, то подумает, что все эти поиски -
только прикрытие шпионского предприятия. Мне еще никогда не встречался
никто, кто пытался бы узнать так много и так быстро. Если бы мы не торчали
в этих проклятых джунглях во многих милях от жилых мест, я мог бы
поклясться, что вы собираете информацию для какой-то тайной цели.
Это обвинение меня потрясло.
- К черту! Кому это нужно шпионить у вас? - спросил я.
- Оставьте. Я уже не ребенок, - сказал Макс. - Мы можем быть в ваших
глазах провинциалами и мы можем иметь желание ничего не знать о вашей
большой и полной чудес Галактике, но нам все же приходится знать
достаточно, чтобы уметь охранять наши собственные интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42