— Тебе видней. — Все же в голосе огневушки-эфемерки звучало сомнение. — А ты хоть уверен, что в этой дыре ты в безопасности?
— О да, — пробормотал Амер. — В полной безопасности.
Дело в том, что Амер не просто все восстановил. Вокруг домика он широко раскинул хитроумную систему ловушек и предупреждающих устройств, ибо имел более чем веские основания полагать, что добропорядочные колонисты* не успокоятся, пока не выследят и не сожгут его у позорного столба.
— Вполне вероятно, — поделился Амер с Уиллоу, — что жители Салема все еще гоняются за мной. По крайней мере, я совершенно убежден, что Самона не успокоится, пока не сживет меня со света.
— Да кто она такая, эта Самона? И почему она зовет тебя кем-то-чем-то-этим-самым, если ты не такой?
— Самона, — вздохнул Амер, — очень-очень красивая молодая колдунья, которая живет в Салеме, правда, жители пока не уличили ее в колдовстве. В общем, с больной головы на здоровую. Она меня ненавидит.
— Ненавидит тебя? — Уиллоу была полна недоверия.
— Да, — подтвердил Амер. Странно, он не питал к Самоне никаких отрицательных чувств; прямо скажем, он с величайшим равнодушием относился к любому существу, которое носит юбку. Возможно, колдунью это злило, поскольку к пуританам она относилась с презрением, но сама она вела себя в высшей степени целомудренно — немало молодых парней носили шрамы, оставленные ее ноготочками, — расплата за домогательства.
— А почему она ненавидит тебя, Мастер?
— Моя магия так же сильна, как и ее.
— Но то ж не причина!
— Таковы женщины, Уиллоу, так уж они устроены, — вздохнул Амер.
— А-а, ерунда это! — решительно заявила Уиллоу. — Я не такая, а ведь я женщина!
— Есть разница, — объяснил Амер. — Ты огневушка-эфемерка.
— А какая женщина без огня и эфемерности? — парировала Уиллоу. — Нет, тут что-то другое.
— Видишь ли, она продала свою душу Дьяволу, а я нет.
Несмотря на отказ продать собственную душу, Амер своими опытами более усовершенствовался в магии, нежели Самона в результате сделки с Сатаной.
— Думаю, и она, и я от рождения были наделены даром творить чудеса — не хватало лишь знаний. Она сочла, что заплатила за свое учение гораздо меньшую плату, чем я, однако сама стала сознавать, что в конце концов счет будет предъявлен — и он окажется непомерно большим.
Амер отложил маленькую косточку и вернулся к камину. Поставил изготовленную стеклянную посуду на поднос и направился с ним к крану-затычке, вбитому в одно из бревен, из которых была сложена стена. Он повернул ручку, и из крана брызнула чистая, искрящаяся вода, хотя ни вокруг затычки, ни за нею не было ничего, кроме плотной древесины бревна. Вода поступала из чистого горного ручья, протекавшего в миле от дома: во время своих исследований Амер времени не терял и многому научился.
Он хорошенько вымыл новую посудину водой с песком, потом установил ее на металлическую подставку. Не теряя времени, он довел жидкость в перегонном кубе до кипения, и пары из него весело побежали, охлаждаясь, по змеевику.
В ожидании, пока колба наполнится, Амер повернулся к этажерке, где выстроились ряды пузырьков, снабженных этикетками, еще один перегонный куб, несколько стеклянных трубочек и маленький тигель. Амер взял еще одну колбу, побольше, наполнил ее водой и поставил на прихотливо вырезанную из дерева спиртовку. Затем алхимик принялся ссыпать в колбу порошки.
— Посмотрим... зеленый перец... сахар... корица...
— Звучит здорово, Мастер.
— ...толченые крылья летучих мышей...
— Га-а-а-адость!
— Масло из серой амбры...
— Фу, Мастер...
— Орлиный глаз...
— Мастер...
— Глутамат мононатрия...
— М-а-а-а-а-стер!!!
— Да, Уиллоу?
— Ты что варишь?!
Амер глянул на пенистую жидкость в колбе.
— Снадобье прозорливости, Уиллоу.
— Чево?
— Снадобье прозорливости. С его помощью я смогу наблюдать за Самоной, где бы она ни была.
— Ты что, подглядка-ищейка, что ли? — возмутилась огневушка.
— Уиллоу! — запротестовал Амер, глубоко уязвленный. — Я всего лишь осуществляю необходимую операцию стратегической разведки.
— Об том я и толкую. Следить за женщиной... а еще Мастер!
— Боюсь, что это необходимо, — сообщил Амер. Он заглянул в колбу. — Видишь ли, она все время ищет способ обратить меня в раба.
Нежное бульканье возвестило, что варево в колбе готово. Амер прочел заклинание и воззрился на жидкость.
— Так, посмотрим... — Он увидел, что колба заполнена вихревыми переливами самых странных оттенков. Амер пробормотал иной вариант заклинания — никакого результата. Попробовал второе, третье заклинание, а потом, потеряв терпение, шлепнул ладонью по стенке колбы. В тот же миг цветовые вихри сплелись воедино, вытянулись, задрожали — и сошлись в фокусе в образе Самоны.
Она была одета в красное бархатное платье с глубоким вырезом на груди и высоким елизаветинским воротником, обрамлявшим ее голову алым сиянием. Лиф платья облегал тело так, будто оно родилось в нем, и, пока оно росло, лиф рос вместе с женским телом, сужаясь в талии и пышно разлетаясь в юбку там, где угадывались плавные линии наполнившихся мягкой полнотой бедер, а затем устремляясь вверх в тщетной попытке укрыть высокую, налитую грудь. Но там, где отступила ткань, преуспели волосы: длинные, мерцающие, они волнами струились вниз, укрывая грудь мягким буйством черных локонов. На чистом, смугловатом лице молодой женщины чернели слегка раскосые глаза и пламенели большие, полные красные губы.
Все это заметил Амер, как замечал каждый день и в детстве, и в юности, почти не осознавая этого. Опять она изменила рисунок бровей, и в волосах снова появились медно-рыжие пряди.
Руки миниатюрной Самоны легко и быстро порхали среди всевозможных пузырьков на полках, протянувшихся вдоль камина, по каплям пуская их содержимое в небольшой котелок, который кипел, задорно попыхивая, на зеленом огне. Самона помешала содержимое котелка, бросила туда щепотку белого блестящего порошка и встала, отсчитывая удары собственного пульса и наблюдая за густеющей жидкостью.
— Что она делает, Мастер?
— Мне показалось, ты говорила, что шпионить нехорошо, Уиллоу.
— Ну, так... зато сплетничать — другое дело. Расскажи!
Амер улыбнулся.
— Она тоже творит снадобье. Вот только какое? Посмотрим... она берет экстракт сладких зефиров... сгущенные слезы... рахат-лукум... Что бы это могло быть?
— Как раз это меня и интересует, — пробормотала Уиллоу.
— Силы небесные! — Амер поднял глаза к потолку. — Еще один афродизиак!
В колбе миниатюрная Самона, сочтя, что времени прошло достаточно, сняла котелок с огня, дала ему отстояться несколько минут, а потом сняла черпаком пенки с отвара и слила их в небольшой пузырек. Глянула его на просвет: жидкость в пузырьке отливала рубином, над горлышком поднимался парок.
1 2 3 4 5 6 7 8