Они внимательно наблюдали за мной. Никто не проронил ни слова.
Наконец я сказал:
— Ладно. Я действительно любознательный. Объясните все сами, но только доступным языком. Чтобы я мог уловить нюансы.
По кивку тощего все остальные вышли из комнаты.
— Надо выполнить одно задание, — сказал он. — По ряду обстоятельств мы не можем этого сделать сами. Одно из этих обстоятельств очевидно: по всей вероятности, мы достаточно хорошо известны... противоположной стороне. Кроме того, есть еще и психологический фактор.
— Очевидно, там завязана красотка, — вставил я.
Он сделал вид, будто не расслышал.
— У нас работают крутые профессионалы. И хотя нам предлагают дополнительные силы, и тоже из профессионалов высокого класса, все же... они связаны некоторыми условностями своего... сословия. Я думаю, ты сам можешь догадаться об остальном.
— Несомненно, — согласился я. — Попробую угадать. Вам нужен зверь. Вы выродились в такое лощеное стадо, что вынуждены нанимать гангстера, чтобы наживить свой крючок. Ну, я попал?
— Очень близко к десятке, — подтвердил он.
— Что ж, продолжаю с интересом слушать.
— Нам нужен признанный талант. Вроде тебя. Кто-то, кто может на равных иметь дело с... противоположной стороной. Кто-то, чьи криминальные способности можно направить в нужное нам русло.
— То есть зверь, — подсказал я, — но не крупный и благородный, а так, вроде шакала. Чтобы бегал по джунглям вместе с крупными, но они бы его не съели.
— Ну что ж, можно сказать и так.
— Но это еще не все. Главное, что если его... ну, съедят, то не жалко, никто этого даже не заметит.
Подумав немного, он ответил:
— Это то, что ты называешь “доступным языком”?
— Но ведь я попал в точку?
— В общем-то в точку, — печально подтвердил он.
Я медленно покачал головой. Потом отодвинулся от стола и выпрямился во весь рост.
— Ты, приятель, слегка ошибся в терминологии. Тут есть не психологический, а философский фактор. А вот обращение ко мне и впрямь является задачей для психолога. Зданьице-то не из легких.
— М-да... Но я думаю, что вряд ли имеет смысл апеллировать к патриотизму.
— Это ты правильно угадал. Государственный флаг и прочий хлам временно можно не вытаскивать.
— Так что ж тогда может тебя привлечь?
— Ну, во-первых, конечно, моя собственная любознательность, но есть и еще кое-что. Деньги.
— Сколько?
Тут уж я улыбнулся во весь рот:
— Десять штук. Чистыми. Без, знаете ли, налогов и удержаний. Мелкими бумажками, и не новыми.
— А ты понимаешь, что я от тебя хочу? Теперь уж я все выложил начистоту:
— Ты уже сам раскрылся. Патриотизм не существует в городском масштабе. Так что мы выходим на международную арену. И я вижу три сферы, где дубинноголовые легавые могут меня использовать: наркотики, идущие через Италию, Мексику или Китай, контрабанда золота и красные.
Тощий молчал.
— Ну, так сколько? — переспросил я.
— Ты получишь свои десять штук.
— Только не забудь: без вычетов и мелкими банкнотами...
— Все, как ты сказал.
— Еще один пунктик.
— Спрашивай, — разрешил он.
— Почему вы решили, что я за это возьмусь?
— Потому что ты ненавидишь легавых и политиков, а тут получишь возможность вдоволь над ними поиздеваться.
Я прищурился:
— Что-то ты, дружище, недоговариваешь.
— Ты, Ирландец, прав. Хорошо соображаешь. Деньги — важный мотиватор, но голыми руками никого не возьмешь. Ты получишь и яд, и противоядие. Итак? Согласен?
Я кивнул:
— Да. А чего вы от меня ждали?
— Да ничего иного и не ждали. — Он вытащил бумажку из кармана и развернул ее настолько, чтобы я увидел нижнюю часть листа с его подписью. Затем он протянул мне ручку: — Подписывай.
Я невольно рассмеялся. Он даже не предложил мне прочитать. Для меня моя собственная подпись не значила ровно ничего, и мне было гораздо интереснее сперва подписать, а потом прочитать. Я подписал.
— В чем смысл этой бумаженции? — поинтересовался все же я.
— Ничего особенного. На случай отдаленных последствий она должна подтвердить, что ты обладаешь определенными полномочиями.
— Какого рода?
— Такого рода, как если б ты сам был легавым, — пояснил он.
Тут уж я высказался напрямую, и говорил медленно и четко, чтобы он не упустил ни единого словечка. Когда я наконец остановился, он слегка побледнел и крепко сжал губы.
— Ты все, сказал? — спросил он.
— Это все, что я могу сказать “доступным языком”.
— Честно говоря, мне наша сделка тоже не очень нравится. И если бы мы могли обойтись своими силами, я бы никогда на это не пошел. Но теперь ты с нами.
— Предположим, я выйду из игры?
— Этого ты не сделаешь.
— Ну, ладно. Это я так спросил. Ну и что теперь? Я, наверное, получу ценные указания?
— Ничего подобного. Ты получишь только одно имя. Надо найти этого человека. А что для этого потребуется сделать... ты сделаешь.
— Черт подери, нельзя ли все-таки объяснить, что к чему?
Улыбка снова появилась на его лице.
— Вот ты как раз и объяснишь, что к чему. Это твоя работа. Шаг за шагом все прояснится. Сам поймешь, что надо делать.
— Конечно. Это вы грандиозно придумали. Так кто же?
— Его имя — Лодо.
— И это все?
— Все. Его надо найти. Сам поймешь, что надо делать.
— И все деньги тогда?
— Да. Куча денег. Больше, чем ты имел за всю свою жизнь.
— Сколько у меня есть времени?
— Время не ограничивается.
Я весело рассмеялся. Глядя на меня, он снова весь напрягся.
— Ну и еще один вопрос напоследок, потом уже будет не до того. Кто вас на меня навел?
— Некто по имени Биллингз. Генри Биллингз. Слыхал?
Смешок застрял у меня в горле.
— Да, я его знаю.
"Знаю ли я его? Этот жалкий подонок в сорок пятом донес военной полиции, что я нашел десять тысяч золотом, припрятанных каким-то фрицем. И пока патруль искал у меня по карманам меченые монеты, сам скрылся со всей добычей. День нашей встречи станет для него последним днем его жизни”.
Немного успокоившись, я спросил:
— А где я мог бы его найти?
— В Бруклине... на кладбище.
Мне хотелось кусать стену. Не для того я так долго мечтал об этой мести, чтобы он от меня ускользнул. Я ждал двадцать лет.
— А что с ним случилось?
— Его застрелили.
— Хм...
— Он не менял своего имени.
— Хм... — снова сказал я.
— А перед смертью он рекомендовал нам тебя. Сказал, что единственный человек, который еще больший негодяй, чем он сам, — это ты.
— Это он приврал.
— Так ты по-прежнему согласен?
— Безусловно.
«Теперь-то я ни за что не откажусь. Когда-то Биллингз купил что-то на эти десять штук, а это по праву принадлежало мне. Какая мне разница, у кого я это отберу?»
— С чего начинать?
— С телефонного номера. Он был найден у Биллингза.
— Чей номер?
— Вот это ты и выясни. Нам не удалось.
И снова он полез в карман. Достал оттуда блокнот и записал номер телефона откуда-то из Мюррей-Хилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21