— Что ей сказать, если она проснется?
— Что я скоро вернусь.
Покорная и ленивая, она поднялась по лестнице, в то время как он спустился вниз и зашел в пивную. В это утро он надел не серый костюм человека ночи, а более элегантный: серые шерстяные брюки и темно-синий пиджак, который Жюли заставила его купить в первый день.
Попросив соединить его с Парижем, он снова зашел в пивную, где хозяин подсчитывал выручку.
— Уезжаете?
Для него, как и для Жюли, это было совершенно очевидно.
Разговор по телефону оказался длинным. Доктор Букар на другом конце провода рассыпался в бесконечных восклицаниях. Г-н Монд, знавший его как тугодума, по несколько раз повторял все свои указания.
Потом он отправился в магазин, где покупал себе костюм, и взял другой, более корректный, более свойственный г-ну Монду, который ему обещали подогнать днем.
Когда он вернулся в гостиницу, обе женщины мирно сидели на кровати.
Как только он вошел, они замолчали. Странно, но взгляд Жюли стал уважительнее, послушнее.
— Мне одеваться? — спросила Тереза почти игриво. И добавила, надув губы:
— Может, пообедаем втроем? Ничем серьезным это теперь не угрожало. Он согласился на все их прихоти, включая довольно роскошный ресторан и меню, которое подошло бы, скорее, для банкета. Время от времени в глазах Терезы вспыхивало беспокойство, лицо морщилось. В конце концов она, дрожа, спросила:
— У тебя есть еще?..
В кармане у него была одна ампула, и в кафе он передал ее Терезе. Хорошо зная, что у него в сжатой руке, она схватила сумочку и бросилась в туалет.
Жюли, проследив за ней глазами, уверенно сказала:
— Ей повезло.
— Да.
— Если бы ты знал, как она счастлива! А что она говорила о тебе сегодня утром…
Он не улыбнулся, не нахмурился. В гостинице его ждал телеграфный перевод от Букара. Снова оставив женщин вместе, он вернулся к портному, потом зашел на вокзал, заказал билеты. Поезд уходил в восемь. На вокзале Жюли хотелось и смеяться, и плакать.
— Для меня все это так странно! — сказала она. — Ты будешь изредка вспоминать обо мне?
Г-н Монд и Тереза сели в поезд, поужинали в вагоне-ресторане, потом отправились к себе в купе.
— Дашь мне вечером еще одну, а?
Он вышел в коридор, чтобы не видеть — он его предугадывал — сухого, короткого, почти профессионального жеста, которым она кололась в бедро.
Все еще остерегаясь ее, он предложил ей верхнюю полку. Сам же почти не спал, часто внезапно просыпаясь.
Он был совершенно спокоен и здравомыслящ. Заранее подумал обо всем.
Перед отъездом даже предупредил инспектора полиции, что увозит Терезу в Париж.
На следующее утро, на вокзале, их ждал другой город, и д-р Букар махал рукой на перроне.
Г-н Монд и Тереза шли вдоль поезда, со всех сторон их толкали. Взять его под руку она не решилась и была удивлена, что кто-то пришел их встречать.
— Извини. Я на минутку.
Искоса наблюдая за ней, он обменялся несколькими фразами со своим другом, которому не удавалось скрыть изумления.
— Иди сюда, Тереза. Позволь тебе представить моего доброго приятеля доктора Букара. Она насторожилась.
— Прежде всего, давайте выберемся из толпы.
Когда они вышли из вокзала, Монд направился к такси, усадил ее. Сел и доктор.
— До скорого. Можешь довериться ему. Он отвезет тебя не туда, куда ты думаешь.
Пока Тереза собиралась закричать о предательстве, начать отбиваться, машина уже тронулась.
— Не бойтесь ничего, — говорил смущенный Букар. Норбер позвонил мне и попросил снять для вас приличную квартиру. Мне повезло: я сразу нашел такую в Пасси. Вы будете у себя дома и вольны делать все, что угодно.
Надеюсь, у вас будет все…
В заостренных чертах Терезы читалось удивление, смешанное с яростью.
— Он обещал вам что-то еще?
— Нет.
— Что он сказал вам?
— Ничего. Не знаю.
Она кусала губы, злясь на себя за свою глупость. В поезде, когда запахло Парижем, она коснулась руки г-на Монда и чуть было не разрыдалась, даже хотела в знак благодарности броситься перед ним на колени. Они стояли в коридоре, и помешало ей только присутствие одного из пассажиров.
— Я просто идиотка, — презрительно выдохнула она. Она решила, что он вернулся из-за нее!
В десять утра, прежде чем ехать на улицу Балю, г-н Монд вышел из такси возле Центрального рынка и пешком направился к складам на улице Монторгейль. Утро было пасмурное. А может, в Париже так всегда и было, пока он находился на юге? Без солнца все вокруг виделось более четко, более обнажено. Резко выделялись контуры.
Из подворотни выезжал грузовик, и г-н Монд, пропуская его, отошел в сторону. Оказавшись в застекленном дворе, он повернул направо, заглянул в конторку, которую делил с г-ном Лориссом. Того от волнения затрясло, он беспрестанно повторял:
— Господин Норбер!.. Господин Норбер!..
Он заикался, потом, вдруг смутившись, представил человека, на которого г-н Монд не обратил внимания — тот сидел на его собственном месте:
— Господин Дюбурдье, администратор, которого банк…
— Понятно.
— Если бы знали, в каком положении…
Монд слушал, смотрел. Все это, включая и Лорисса, и администратора в черном — точь-в-точь служащий по» коронного бюро — походило на утрированную фотографию. Потом, к крайнему изумлению г-на Лорисса, оборвал разговор и вышел из кабинета.
В последней по коридору комнате конторы он через стеклянную дверь увидел сына. Тот поднял голову, тоже увидел его и, открыв рот, разом вскочил.
Открывая дверь, г-н Монд заметил, что Ален побледнел, покачнулся и стал падать. Он подбежал к сыну, когда того уже укладывали на пыльный пол и хлопали по ладоням.
Позже, когда во время обеда двое служащих, присутствовавших при сцене, разговаривали с кладовщиком, один из них возмущался:
— Он даже не шелохнулся. Глаза у него остались сухими. Он смотрел сверху вниз, ожидая, когда сын придет в себя. Казалось, он раздражен, недоволен. Когда мальчик очнулся и, весь дрожа, встал, хозяин ограничился тем, что поцеловал его в лоб и сказал: «Здравствуй, сын!» И это человек, которого больше трех месяцев все считали умершим!
Однако же именно с сыном, с ним одним, г-н Монд пообедал как обычно в ресторанчике возле Центрального рынка. На улицу Балю он так и не позвонил. И г-ну Лориссу запретил звонить.
— Ты в самом деле поверил, что я никогда не вернусь? А как сестра?
— Иногда мы встречаемся, но тайком. У нее все плохо. Долгов по горло да еще тяжба с мачехой.
Взгляд Алена постоянно уходил в сторону, но у г-на Монда сложилось впечатление, что со временем ему удастся приручить сына. Непроизвольно он порой поглядывал на кружевной платочек в карманчике молодого человека, и тот, заметив это, покраснел. Чуть позже Ален вышел в туалет, а когда вернулся, платочек исчез.
— Я не очень в курсе, но, по-моему, все трудности возникли из-за сейфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29