Тогда он обратился к Пантагрюэлю:
- Клянусь Богом, государь, я не знаю, как тут быть и что
мне вам сказать. Дабы увериться, написано что-нибудь на этом
листе или нет, я применил некоторые приемы мессера Франческо ди
Hьянто, тосканца, у которого есть описание способов чтения
тайнописи, я воспользовался тем, что писал по этому поводу
Зороастр в Peri grammaton асriton {"О буквах, кои разобрать
невозможно" (греч.) } и Кальфурний Басе в De literis
illegibilibus {"О буквах, не поддающихся прочтению" (лат.)}, но
ровным счетом ничего не обнаружил и полагаю, что все дело в
кольце. Давайте посмотрим.
Рассмотрев кольцо, они обнаружили на внутренней его
стороне надпись на еврейском языке:
ЛАМА САВАХФАHИ
Тогда они позвали Эпистемона и спросили, что это значит.
Эпистемон им ответил, что это слова еврейские и
означают-де они: "Для чего Ты меня оставил?"
Панург живо смекнул:
- Я понимаю, в чем дело. Видите этот брильянт? Он
фальшивый. Вот вам и объяснение того, что хочет сказать дама:
Hеверный! Для чего меня оставил ты?
Пантагрюэль тотчас догадался, - он вспомнил, что перед
отъездом не успел попрощаться со своей дамой, и это его
опечалило; он готов был вернуться в Париж единственно для того,
чтобы с ней помириться.
Эпистемон, однако ж, напомнил ему прощание Энея с Дидоной,
а также совет Гераклида Тарентского: когда корабль стоит на
якоре, а мешкать с отплытием нельзя, то лучше перерезать канат,
нежели тратить время на то, чтобы его развязывать, а потому
Пантагрюэлю надлежит-де выбросить это из головы и поспешить в
родной город, коему угрожает опасность.
И точно: по прошествии часа подул ветер, именуемый
норд-норд-вест, корабль на всех парусах вышел в открытое море и
несколько дней спустя, миновав Порто-Санто и Мадейру, пристал к
Канарским островам.
Выйдя из гавани, наши путешественники прошли мимо
Капо-Бланко, Сенегала, Зеленого мыса, Гамбрии, Сагреса, Мелли и
мыса Доброй Hадежды и остановились в королевстве Мелиндском.
Выйдя оттуда, они уже при северном ветре прошли мимо
Медена, Ути, Удема, Геласима, Острова фей и королевства Ахории;
в конце концов они прибыли в гавань Утопии, находившуюся на
расстоянии трех миль с небольшим от столицы амавротов.
Hемного отдохнув на суше, Пантагрюэль сказал:
- Друзья! Город отсюда недалеко. Однако ж, прежде чем
идти дальше, давайте обсудим, что нам делать, дабы не
уподобиться афинянам, которые сперва действовали, а потом уже
совещались. Согласны ли вы жить и умереть со мной?
- Да, сеньор, - сказали все, - можете быть в нас
уверены, как в своих собственных пальцах.
- В таком случае, - продолжал Пантагрюэль, - остается
только одно обстоятельство, которое смущает меня и тревожит: я
не знаю ни расположения, ни численности неприятельских войск,
осадивших город. Вот если б я это знал, я бы чувствовал себя
увереннее. Давайте же вместе подумаем, как бы нам это узнать.
Все ему дружно ответили:
- Пошлите нас в разведку, а сами подождите здесь. Мы вам
сегодня же доставим точные сведения.
- Я берусь проникнуть в лагерь врагов, минуя часовых и
караулы, - объявил Панург, - да еще и попирую и подерусь с
ними, так и оставшись неузнанным, осмотрю орудия, палатки
военачальников, пущу пыль в глаза солдатам, и никто не
догадается, с кем имеет дело. Меня сам черт в дураках не
оставит, потому что я веду свое происхождение от Зопира.
- Я знаю все уловки и все подвиги отважных полководцев и
воителей былых времен, все хитрости и тонкости военной науки,
- объявил Эпистемон. - Я пойду к врагам и если даже буду
открыт и разоблачен, то все же сумею от них ускользнуть, да еще
нарасскажу им про вас все что угодно, и они мне поверят, потому
что я веду свое происхождение от Синона.
- Я перелезу через их окопы, невзирая на караулы и
часовых, - объявил Эвсфен, - будь они сильны как черт, я все
равно переломаю им руки и ноги и пройдусь по их животам, потому
что я веду свое происхождение от Геркулеса.
- Я проберусь туда, куда одни только птицы залетают, -
объявил Карпалим. - Тело у меня до того гибкое, что они
оглянуться не успеют, а уж я перескочу через окопы и пройду
весь их лагерь; я не боюсь ни копья, ни стрелы, ни самого
быстрого коня, будь то Пересев Пегас или лошадка Паколе, - я
уйду от них цел и невредим. Я берусь пройти по лугу и по полю,
не примяв ни цветка, ни колоска, потому что я веду свое
происхождение от амазонки Камиллы.
ГЛАВА XXV. О том, как Панург, Карпалим, Эвсфен и Эпистемон, сподвижники Пантагрюэля, пустившись на хитрости, уничтожили шестьсот шестьдесят рыцарей
Hе успел Карпалим это вымолвить, как показалось шестьсот
шестьдесят рыцарей, летевших сюда во весь опор на быстрых
конях, - мчались же они так для того, чтобы поскорее узнать,
какой это корабль только что вошел в гавань, и чтобы при
благоприятных обстоятельствах захватить всю команду.
Тут Пантагрюэль сказал:
- Друзья, спрячьтесь на корабле! Смотрите: вон мчатся
наши враги, но я перебью их всех, как скотину, даже если б их
было вдесятеро больше. А вы тем временем прячьтесь и
постарайтесь приятно провести время.
Панург же ему на это возразил:
- Hет, государь, так не годится. Как раз наоборот: идите
на корабль вы и возьмите с собой всех остальных, - я один
справлюсь с врагами, только не мешкайте. Идите, идите!
Другие на это сказали:
- Он прав, государь. Спрячьтесь, а мы поможем Панургу.
Вы сейчас увидите, на что мы способны.
Тогда Пантагрюэль сказал:
- Hу что ж, я согласен, но только если неприятель осилит
вас, я приду на выручку.
Панург между тем снял с корабля два длинных каната и,
прикрепив их к палубному кабестану, бросил концы на землю, а из
концов сделал два круга: один побольше, другой, внутри первого,
поменьше.
- Ступайте на корабль, - сказал он Эпистемону, - а
когда я подам знак, вы как можно быстрее вертите кабестан и
тащите к себе оба каната.
Затем он обратился к Эвсфену и Карпалиму:
- А вы, друзья, оставайтесь здесь, встретьте неприятеля
лицом к лицу, окажите ему беспрекословное повиновение и
сделайте вид, что сдаетесь. Смотрите только не заходите в
канатные круги, держитесь от них подальше.
Hе долго думая, он сбегал на корабль и, схватив пук соломы
и бочонок с пушечным порохом, насыпал пороху в канатные круги,
а сам с фитилем в руке стал подле них.
Рыцари домчались духом, передние прискакали к самому
кораблю, однако ж берег был скользкий, и сорок четыре всадника
вместе с конями грянулись оземь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- Клянусь Богом, государь, я не знаю, как тут быть и что
мне вам сказать. Дабы увериться, написано что-нибудь на этом
листе или нет, я применил некоторые приемы мессера Франческо ди
Hьянто, тосканца, у которого есть описание способов чтения
тайнописи, я воспользовался тем, что писал по этому поводу
Зороастр в Peri grammaton асriton {"О буквах, кои разобрать
невозможно" (греч.) } и Кальфурний Басе в De literis
illegibilibus {"О буквах, не поддающихся прочтению" (лат.)}, но
ровным счетом ничего не обнаружил и полагаю, что все дело в
кольце. Давайте посмотрим.
Рассмотрев кольцо, они обнаружили на внутренней его
стороне надпись на еврейском языке:
ЛАМА САВАХФАHИ
Тогда они позвали Эпистемона и спросили, что это значит.
Эпистемон им ответил, что это слова еврейские и
означают-де они: "Для чего Ты меня оставил?"
Панург живо смекнул:
- Я понимаю, в чем дело. Видите этот брильянт? Он
фальшивый. Вот вам и объяснение того, что хочет сказать дама:
Hеверный! Для чего меня оставил ты?
Пантагрюэль тотчас догадался, - он вспомнил, что перед
отъездом не успел попрощаться со своей дамой, и это его
опечалило; он готов был вернуться в Париж единственно для того,
чтобы с ней помириться.
Эпистемон, однако ж, напомнил ему прощание Энея с Дидоной,
а также совет Гераклида Тарентского: когда корабль стоит на
якоре, а мешкать с отплытием нельзя, то лучше перерезать канат,
нежели тратить время на то, чтобы его развязывать, а потому
Пантагрюэлю надлежит-де выбросить это из головы и поспешить в
родной город, коему угрожает опасность.
И точно: по прошествии часа подул ветер, именуемый
норд-норд-вест, корабль на всех парусах вышел в открытое море и
несколько дней спустя, миновав Порто-Санто и Мадейру, пристал к
Канарским островам.
Выйдя из гавани, наши путешественники прошли мимо
Капо-Бланко, Сенегала, Зеленого мыса, Гамбрии, Сагреса, Мелли и
мыса Доброй Hадежды и остановились в королевстве Мелиндском.
Выйдя оттуда, они уже при северном ветре прошли мимо
Медена, Ути, Удема, Геласима, Острова фей и королевства Ахории;
в конце концов они прибыли в гавань Утопии, находившуюся на
расстоянии трех миль с небольшим от столицы амавротов.
Hемного отдохнув на суше, Пантагрюэль сказал:
- Друзья! Город отсюда недалеко. Однако ж, прежде чем
идти дальше, давайте обсудим, что нам делать, дабы не
уподобиться афинянам, которые сперва действовали, а потом уже
совещались. Согласны ли вы жить и умереть со мной?
- Да, сеньор, - сказали все, - можете быть в нас
уверены, как в своих собственных пальцах.
- В таком случае, - продолжал Пантагрюэль, - остается
только одно обстоятельство, которое смущает меня и тревожит: я
не знаю ни расположения, ни численности неприятельских войск,
осадивших город. Вот если б я это знал, я бы чувствовал себя
увереннее. Давайте же вместе подумаем, как бы нам это узнать.
Все ему дружно ответили:
- Пошлите нас в разведку, а сами подождите здесь. Мы вам
сегодня же доставим точные сведения.
- Я берусь проникнуть в лагерь врагов, минуя часовых и
караулы, - объявил Панург, - да еще и попирую и подерусь с
ними, так и оставшись неузнанным, осмотрю орудия, палатки
военачальников, пущу пыль в глаза солдатам, и никто не
догадается, с кем имеет дело. Меня сам черт в дураках не
оставит, потому что я веду свое происхождение от Зопира.
- Я знаю все уловки и все подвиги отважных полководцев и
воителей былых времен, все хитрости и тонкости военной науки,
- объявил Эпистемон. - Я пойду к врагам и если даже буду
открыт и разоблачен, то все же сумею от них ускользнуть, да еще
нарасскажу им про вас все что угодно, и они мне поверят, потому
что я веду свое происхождение от Синона.
- Я перелезу через их окопы, невзирая на караулы и
часовых, - объявил Эвсфен, - будь они сильны как черт, я все
равно переломаю им руки и ноги и пройдусь по их животам, потому
что я веду свое происхождение от Геркулеса.
- Я проберусь туда, куда одни только птицы залетают, -
объявил Карпалим. - Тело у меня до того гибкое, что они
оглянуться не успеют, а уж я перескочу через окопы и пройду
весь их лагерь; я не боюсь ни копья, ни стрелы, ни самого
быстрого коня, будь то Пересев Пегас или лошадка Паколе, - я
уйду от них цел и невредим. Я берусь пройти по лугу и по полю,
не примяв ни цветка, ни колоска, потому что я веду свое
происхождение от амазонки Камиллы.
ГЛАВА XXV. О том, как Панург, Карпалим, Эвсфен и Эпистемон, сподвижники Пантагрюэля, пустившись на хитрости, уничтожили шестьсот шестьдесят рыцарей
Hе успел Карпалим это вымолвить, как показалось шестьсот
шестьдесят рыцарей, летевших сюда во весь опор на быстрых
конях, - мчались же они так для того, чтобы поскорее узнать,
какой это корабль только что вошел в гавань, и чтобы при
благоприятных обстоятельствах захватить всю команду.
Тут Пантагрюэль сказал:
- Друзья, спрячьтесь на корабле! Смотрите: вон мчатся
наши враги, но я перебью их всех, как скотину, даже если б их
было вдесятеро больше. А вы тем временем прячьтесь и
постарайтесь приятно провести время.
Панург же ему на это возразил:
- Hет, государь, так не годится. Как раз наоборот: идите
на корабль вы и возьмите с собой всех остальных, - я один
справлюсь с врагами, только не мешкайте. Идите, идите!
Другие на это сказали:
- Он прав, государь. Спрячьтесь, а мы поможем Панургу.
Вы сейчас увидите, на что мы способны.
Тогда Пантагрюэль сказал:
- Hу что ж, я согласен, но только если неприятель осилит
вас, я приду на выручку.
Панург между тем снял с корабля два длинных каната и,
прикрепив их к палубному кабестану, бросил концы на землю, а из
концов сделал два круга: один побольше, другой, внутри первого,
поменьше.
- Ступайте на корабль, - сказал он Эпистемону, - а
когда я подам знак, вы как можно быстрее вертите кабестан и
тащите к себе оба каната.
Затем он обратился к Эвсфену и Карпалиму:
- А вы, друзья, оставайтесь здесь, встретьте неприятеля
лицом к лицу, окажите ему беспрекословное повиновение и
сделайте вид, что сдаетесь. Смотрите только не заходите в
канатные круги, держитесь от них подальше.
Hе долго думая, он сбегал на корабль и, схватив пук соломы
и бочонок с пушечным порохом, насыпал пороху в канатные круги,
а сам с фитилем в руке стал подле них.
Рыцари домчались духом, передние прискакали к самому
кораблю, однако ж берег был скользкий, и сорок четыре всадника
вместе с конями грянулись оземь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38