Даже сейчас, вспоминая об этом, я в этом убежден. Да. Все, что я делал, было правильно. Вот, собственно, и конец моей истерии. Больше мне нечего сказать.
– Разве вы туда не вернулись?
– Нет. Я никогда не вернусь.
– Почему?
– Я не хочу возвращаться, – сказал Васин. – Вы будете возражать. Но мы получаем планеты не даром. Мы платим за все.
– Чем платим? – спросил Замойский.
Васин смотрел на деревья. Мы платим за эти леса. Платим за каждую ветку, за каждый лист.
Его взгляд переместился на небо. За это тоже, думал он. Мы платим за небо, за его синеву. За чистоту его облаков. Платим за воздух, которым дышим.
Васин увидел свою руку на столе рядом с чашкой из-под кофе. Пальцы дрожали. И за это, подумал он.
Он сказал:
– Мы платим своей свободой. Не знаю, что внутри Черного Шара заставляет меня делать то, чего я не хочу, и вдобавок чувствовать, что я поступаю правильно. Все равно. С меня довольно. Никакая сила меня не заставит. Никто, вы понимаете?..
– Почему вы нервничаете? Пока я ни о чем не прошу.
– Я ничего не предлагаю, – сказал Васин. – Я никогда не сяду на эту планету, будь она проклята. Конечно, когда-нибудь я слетаю туда. Просто чтобы издали взглянуть, как дела. Но, уверяю вас, это произойдет не скоро. Отнюдь не в будущем году и даже не через месяц. И ни в коем случае не завтра…
– Может, сегодня? – предложил Замойский. – Какая разница, раз вы все равно собираетесь?
Через два часа они разговаривали с диспетчером.
Жизнь возвращалась постепенно. Рубка вращалась. Когда она остановилась. Васин повернул голову.
Замойский лежал не двигаясь. Васин отстегнулся и включил гравиционер. Замойский открыл глаза.
– Неужели… всегда… так?..
Васин поднял шторки. В иллюминаторе, ослабленное фильтром, висело крупное солнце. Из анализатора ползла лента.
– Видите цифры? Экспресс-информация: класс звезды, параметры планет… Наша вторая. Смотрите сюда.
Стеклянный прямоугольник почернел, наполнился звездами.
– Учтите: черная планета не отражает, – предупредил Васин. – В лучшем случае вы увидите темное пятно на фоне звезд.
Экран ожил. Звезды плыли в черноте неба. Потом в экран въехал белый полумесяц и остановился.
– Это и есть черная планета? Я думал о них по-другому.
Серп увеличился, заполнил экран. Васин смотрел на него, не веря глазам. В экране осталось сплошное серое поле.
– Облака, – сказал Васин.
Пелена сползла с половины экрана, обнажив паутину трещин. Видны были отдельные камни, подчеркнутые тенями.
– Неужели я ошибся? – сказал Васин. – Впрочем, убедиться легко. Мы сядем и посмотрим.
Замойский обрадованно кивнул. Васин усмехнулся его радости. Сам он уже верил, что это другая планета. Сесть на ту он никогда бы не согласился. Никогда в жизни.
– Посмотрите на анализатор, – сказал Васин перед выходом. – Сплошной кислород. И температура нормальная.
В шлюз ворвались солнце и ветер. И панорама: булыжники, воронки, трещины. Облака и синее небо.
– Что это? – громко спросил Замойский. Он спрыгнул на землю и побежал. Остановился, поднял что-то с земли. Повернулся к Васину. В руках у него было что-то черное, круглое.
Черный Шар.
Васин посмотрел в другую сторону. С невысокой скалы сползала осыпь камней. Среди щебенки выпячивалось что-то черное, круглое, похожее на атлетическое ядро.
– Смотрите, здесь их много! – крикнул Замойский.
Васин обвел глазами неровную каменную равнину. Лавовые поля тянулись на многие километры. Ветер гнал по земле тучки пыли и облака по небу. Пейзаж напоминал бы земную пустыню, если бы не Черные Шары. Их было меньше, чем когда-то на Элионе. Много меньше, но все-таки много.
Замойский куда-то скрылся. Васин спустился из шлюза и пошел от машины прочь. Он ничего не искал, но Черные Шары встречались все время. Они лежали всюду: на открытом месте, в тени, на возвышениях. Но по мере удаления от корабля попадались все реже и реже.
Наконец Васин остановился. Шаров впереди уже не было. Все тысячи их остались за его спиной, вблизи корабля.
Так бывает всегда, внезапно подумал Васин. Всегда ты садишься в такой круг, будто они и вправду живые, будто они сами, почуяв корабль, собираются на пиршество.
Как стая вампиров.
Они собираются вокруг корабля, чтобы высосать наши желания, чувства и мысли, чтобы насладиться содержимым наших мозгов, чтобы превратить это в воздух и бросить на ветер.
Васин оглянулся. Корабль, как конус крохотного вулкана, возвышался далеко-далеко. Васин повернулся к пустыне спиной и пошел назад. Вскоре стали встречаться Черные Шары. Заколдованный круг, сжимающийся к машине.
Из-за большого камня вышел Замойский с Черным Шаром в руках.
– Мне повезло, – заявил он. – Вероятно, до меня в таких местах и правда не было любопытных. Смотрите.
Он поднял Шар обеими руками и бросил. С земли, куда его бросил Замойский, поднялся другой Черный Шар. Взлетел самостоятельно, будто почва сама бросила его к первому. Шары летели по дугам, их нисходящие ветви встретились у земли. Раздался хлопок, будто лопнул воздушный шарик. Шары слились в один.
– Так всегда, – объяснил Замойский. – Пока вы отсутствовали, я провел этот опыт десятки раз.
Васин одобрительно смотрел на Замойского. Все, что он делал, было правильно. Внутри у Васина дрогнуло.
Замойский делает правильно, но куда ведут его действия? К тому, что черная стая вокруг корабля редеет. После экспериментов Замойского на планете вскоре останется единственный Черный Шар, Шар-диктатор. И Васин (это тоже будет правильно) положит его на пульт, по Шару зазмеятся узоры, и он начнет приказывать. Васин уйдет в поиск, и свобода опять исчезнет. Останется необходимость, и все потечет по-старому.
– Не представляете, как я доволен, – сказал Замойский. – Все укладывается в мою гипотезу. Абсолютно все.
Солнце садилось. Они шли к кораблю, и попадавшиеся на пути Шары отбрасывали черные тени. В рубке Васин разложил кресла и лег. Замойский зашторил иллюминаторы и лег тоже.
Под утро Васину приснился сон. Он рассказывал о работе разведчика. Вместо голов у собравшихся были Черные Шары. После выступления в зале послышались хлопки, похожие на звук лопающегося шарика. Когда они перешли в овацию. Васин проснулся.
Они стояли на пороге кессона, вглядываясь в пейзаж. Вид у Замойского, как ни удивительно, был не растерянный, а скорее обрадованный.
– Один лежал вчера в осыпи, – проговорил он. – Там, возле валуна. И на дне трещины. Ну, дела! Еще было несколько, я запомнил места. Сегодня их нет совсем. Но это невозможно!
– Их нет, – сказал Васин. – Договоримся так. Старт через два часа. Делайте что хотите. Но не опаздывайте.
– А что будете делать вы? Тоже искать?
– Нет. Договорились: через два часа.
Васин спрыгнул на камни. Вспомнил вчерашний день и усмехнулся.
1 2 3 4 5
– Разве вы туда не вернулись?
– Нет. Я никогда не вернусь.
– Почему?
– Я не хочу возвращаться, – сказал Васин. – Вы будете возражать. Но мы получаем планеты не даром. Мы платим за все.
– Чем платим? – спросил Замойский.
Васин смотрел на деревья. Мы платим за эти леса. Платим за каждую ветку, за каждый лист.
Его взгляд переместился на небо. За это тоже, думал он. Мы платим за небо, за его синеву. За чистоту его облаков. Платим за воздух, которым дышим.
Васин увидел свою руку на столе рядом с чашкой из-под кофе. Пальцы дрожали. И за это, подумал он.
Он сказал:
– Мы платим своей свободой. Не знаю, что внутри Черного Шара заставляет меня делать то, чего я не хочу, и вдобавок чувствовать, что я поступаю правильно. Все равно. С меня довольно. Никакая сила меня не заставит. Никто, вы понимаете?..
– Почему вы нервничаете? Пока я ни о чем не прошу.
– Я ничего не предлагаю, – сказал Васин. – Я никогда не сяду на эту планету, будь она проклята. Конечно, когда-нибудь я слетаю туда. Просто чтобы издали взглянуть, как дела. Но, уверяю вас, это произойдет не скоро. Отнюдь не в будущем году и даже не через месяц. И ни в коем случае не завтра…
– Может, сегодня? – предложил Замойский. – Какая разница, раз вы все равно собираетесь?
Через два часа они разговаривали с диспетчером.
Жизнь возвращалась постепенно. Рубка вращалась. Когда она остановилась. Васин повернул голову.
Замойский лежал не двигаясь. Васин отстегнулся и включил гравиционер. Замойский открыл глаза.
– Неужели… всегда… так?..
Васин поднял шторки. В иллюминаторе, ослабленное фильтром, висело крупное солнце. Из анализатора ползла лента.
– Видите цифры? Экспресс-информация: класс звезды, параметры планет… Наша вторая. Смотрите сюда.
Стеклянный прямоугольник почернел, наполнился звездами.
– Учтите: черная планета не отражает, – предупредил Васин. – В лучшем случае вы увидите темное пятно на фоне звезд.
Экран ожил. Звезды плыли в черноте неба. Потом в экран въехал белый полумесяц и остановился.
– Это и есть черная планета? Я думал о них по-другому.
Серп увеличился, заполнил экран. Васин смотрел на него, не веря глазам. В экране осталось сплошное серое поле.
– Облака, – сказал Васин.
Пелена сползла с половины экрана, обнажив паутину трещин. Видны были отдельные камни, подчеркнутые тенями.
– Неужели я ошибся? – сказал Васин. – Впрочем, убедиться легко. Мы сядем и посмотрим.
Замойский обрадованно кивнул. Васин усмехнулся его радости. Сам он уже верил, что это другая планета. Сесть на ту он никогда бы не согласился. Никогда в жизни.
– Посмотрите на анализатор, – сказал Васин перед выходом. – Сплошной кислород. И температура нормальная.
В шлюз ворвались солнце и ветер. И панорама: булыжники, воронки, трещины. Облака и синее небо.
– Что это? – громко спросил Замойский. Он спрыгнул на землю и побежал. Остановился, поднял что-то с земли. Повернулся к Васину. В руках у него было что-то черное, круглое.
Черный Шар.
Васин посмотрел в другую сторону. С невысокой скалы сползала осыпь камней. Среди щебенки выпячивалось что-то черное, круглое, похожее на атлетическое ядро.
– Смотрите, здесь их много! – крикнул Замойский.
Васин обвел глазами неровную каменную равнину. Лавовые поля тянулись на многие километры. Ветер гнал по земле тучки пыли и облака по небу. Пейзаж напоминал бы земную пустыню, если бы не Черные Шары. Их было меньше, чем когда-то на Элионе. Много меньше, но все-таки много.
Замойский куда-то скрылся. Васин спустился из шлюза и пошел от машины прочь. Он ничего не искал, но Черные Шары встречались все время. Они лежали всюду: на открытом месте, в тени, на возвышениях. Но по мере удаления от корабля попадались все реже и реже.
Наконец Васин остановился. Шаров впереди уже не было. Все тысячи их остались за его спиной, вблизи корабля.
Так бывает всегда, внезапно подумал Васин. Всегда ты садишься в такой круг, будто они и вправду живые, будто они сами, почуяв корабль, собираются на пиршество.
Как стая вампиров.
Они собираются вокруг корабля, чтобы высосать наши желания, чувства и мысли, чтобы насладиться содержимым наших мозгов, чтобы превратить это в воздух и бросить на ветер.
Васин оглянулся. Корабль, как конус крохотного вулкана, возвышался далеко-далеко. Васин повернулся к пустыне спиной и пошел назад. Вскоре стали встречаться Черные Шары. Заколдованный круг, сжимающийся к машине.
Из-за большого камня вышел Замойский с Черным Шаром в руках.
– Мне повезло, – заявил он. – Вероятно, до меня в таких местах и правда не было любопытных. Смотрите.
Он поднял Шар обеими руками и бросил. С земли, куда его бросил Замойский, поднялся другой Черный Шар. Взлетел самостоятельно, будто почва сама бросила его к первому. Шары летели по дугам, их нисходящие ветви встретились у земли. Раздался хлопок, будто лопнул воздушный шарик. Шары слились в один.
– Так всегда, – объяснил Замойский. – Пока вы отсутствовали, я провел этот опыт десятки раз.
Васин одобрительно смотрел на Замойского. Все, что он делал, было правильно. Внутри у Васина дрогнуло.
Замойский делает правильно, но куда ведут его действия? К тому, что черная стая вокруг корабля редеет. После экспериментов Замойского на планете вскоре останется единственный Черный Шар, Шар-диктатор. И Васин (это тоже будет правильно) положит его на пульт, по Шару зазмеятся узоры, и он начнет приказывать. Васин уйдет в поиск, и свобода опять исчезнет. Останется необходимость, и все потечет по-старому.
– Не представляете, как я доволен, – сказал Замойский. – Все укладывается в мою гипотезу. Абсолютно все.
Солнце садилось. Они шли к кораблю, и попадавшиеся на пути Шары отбрасывали черные тени. В рубке Васин разложил кресла и лег. Замойский зашторил иллюминаторы и лег тоже.
Под утро Васину приснился сон. Он рассказывал о работе разведчика. Вместо голов у собравшихся были Черные Шары. После выступления в зале послышались хлопки, похожие на звук лопающегося шарика. Когда они перешли в овацию. Васин проснулся.
Они стояли на пороге кессона, вглядываясь в пейзаж. Вид у Замойского, как ни удивительно, был не растерянный, а скорее обрадованный.
– Один лежал вчера в осыпи, – проговорил он. – Там, возле валуна. И на дне трещины. Ну, дела! Еще было несколько, я запомнил места. Сегодня их нет совсем. Но это невозможно!
– Их нет, – сказал Васин. – Договоримся так. Старт через два часа. Делайте что хотите. Но не опаздывайте.
– А что будете делать вы? Тоже искать?
– Нет. Договорились: через два часа.
Васин спрыгнул на камни. Вспомнил вчерашний день и усмехнулся.
1 2 3 4 5