В жюри было десять человек – четыре женщины и шестеро мужчин; их никогда не показывали подолгу – камера лишь время от времени пробегала по их лицам, поэтому самого последнего, сидевшего дальше всех, было особенно трудно разглядеть. К несчастью, потому что тогда остальные могли бы сразу же понять, в чем дело. Но мама, которую начало лихорадить, теперь больше не думала, что это кто-то похожий на дядю Фила, – она отлично знала,что это дядя Фил собственной персоной. Ей уже показалось, что он метнул на нее свой обычный злобный взгляд.
– Дай-ка, Уна, я выйду на минуточку, – сказала она запинаясь, когда началась кинохроника, и вышла в заднюю комнату, надеясь, что у Уны хватит соображения пойти за ней. В следующую минуту они смотрели друг на друга, недоступные зрению и слуху остальных, и мама сразу поняла, что Уна встревожена не меньше, чем она сама.
– Ты видела его там, в самом конце? – спросила она, переводя дыхание.
– Да, и на этот раз, я думаю, это действительно был он, – сказала Уна.
– Я знаю,что это был он. Могу голову дать на отсечение.
– Но, мама… как же это возможно?
– Не спрашивай меня, как это возможно, – завопила мама, теряя всякое терпение– – Откуда я знаю? Но он там был, да, и, по-моему, он поглядел на меня.
– Господи! – прошептала Уна, вытаращив глаза. – А я все надеялась, что ты этого не скажешь. Я тоже заметила, как он поглядел, но потом решила, что мне это показалось.
– Уна, это ведь в третий раз, – сказала мама уже не сердито, а чуть не плача. – Теперь я уверена. Он был в фильме. Потом с боксерами. Только не говори, что это просто случайность. Он там.
– Где?
– Не будь дурой, Уна. Почем я знаю где? Но три раза мы его уже видели, и, насколько я его знаю, это только начало. Будет куда хуже, помяни мое слово. Испортить нам все удовольствие – это очень на него похоже.
– Мама, но как он может? Знаешь, наверное, мы думали о нем…
– Я о нем не думала.
– Наверное, думала, но не отдавала себе отчета, – продолжала Уна более уверенно. – И то же самое я. А потом мы подумали, что видим его…
– Я знаю,что видела его! – снова рассердилась мама. – Сколько раз тебе повторять!
– Увидишь, это пройдет.
– Пройдет! От него не так-то легко отделаться. Я тебе говорю: он там просто чтобы позлить нас, и это надолго. Сама убедишься!
Они поглядели друг на друга, не зная, что еще сказать. В это время дверь приоткрылась, и Стив просунул голову в щель.
– Эй, пошли! Сейчас художественное плавание. Ух, сила! – И он исчез.
– Иди ты, Уна, – сказала мама дрожащим голосом. – Будет смешно, если ни одна из нас не пойдет, а я не могу видеть его сегодня еще раз. Лучше я выпью чаю. А потом, честно говоря, я бы там проговорилась.
– Ладно, – сказала Уна нерешительно, – наверное, надо пойти. Я не знаю, как он мог там оказаться, и я думаю, все это наша фантазия. Но если я увижу его снова, я закричу – не удержусь. – И она медленно пошла в большую гостиную.
Не успела мама налить себе чаю, как раздался визг. Вслед за этим Уна влетела в заднюю комнату в сопровождении своего раздраженного супруга.
– Мама, он опять!…
– В чем дело? – осведомился Джордж тоном полицейского.
– Я скажу ему! – закричала мама. – Садись, детка, и пей чай. А ты, Джордж Флеминг, можешь на меня так не смотреть. Только на этот раз послушай., Уна расстроилась, потому что она, должно быть, снова видела дядю Фила. Мы его видели три раза – теперь вот четвертый. Он снова появлялся, Уна? Нисколько не удивляюсь. – Она строго посмотрела на Джорджа, ожидая, что тот засмеется. – Он появлялся? Скажи правду, Джордж.
– Зачем же я стану врать? – сказал Джордж, даже не улыбнувшись. – Я думаю, это просто совпадение. Дважды я там видел типа, очень похожего на дядю Фила…
– Я видела его теперь уже четыре раза! – воскликнула Уна с чашкой в руках. – Честное слово, Джордж!
– И ты не можешь это объяснить? – И Джордж наконец улыбнулся, переводя взгляд с одной встревоженной женщины на другую.
– А как вообще это можно объяснить? – сердито спросила мама. – Он там, вот и все.
– Перестаньте, ма, – сказал Джордж. – Скоро вы начнете говорить, что он нас преследует. Этого же не может быть. Давайте рассуждать здраво. Я, например, могу это объяснить.
– Правда, Джордж, можешь? – Уна была вся облегчение, благодарность и преданность.
– Конечно. – Джордж, весьма довольный собой, выдержал паузу. – Вот смотрите: там во время передач всегда уйма народу – операторы, осветители и всякие другие. Ну, и просто случилось так, что один из них – тот, что все время попадал на экран, когда не надо, – похож на дядю Фила: шея набок и все прочее. А телевизор напоминает вам о нем – он куплен на его деньги, так что каждый раз, когда вы видите этого типа, вы говорите себе, что это дядя Фил, хотя это никак невозможно, вы сами посудите.
– Правильно, Джордж! – воскликнула Уна. – Наверное, так и есть. Ой, мама, какие же мы глупые!
Но маму, которая временами бывала очень упрямой, не удалось убедить так легко.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Джордж. Только не знаю. Что-то мне не верится, что они там на телевидении такие старые– А почему он на меня так посмотрел?
– Да перестаньте, – сказал Джордж, начиная выходить из себя. – Вам показалось. Как он мог смотреть на вас? Он просто смотрел в камеру, вот и все. Ну, давайте кончим это и пойдем повеселимся. Сейчас будет варьете. Вы же не хотите испортить всем удовольствие?
Эта хитрая просьба возымела действие, даже несмотря на мамины опасения, и Джордж торжественно повел их в большую гостиную. Варьете сейчас должно было начаться: джаз уже играл что-то веселое. Мама удовлетворенно оглядела лица своих домочадцев, на которых было написано ожидание. Вот об этом она и мечтала, покупая телевизор!
Для начала три девицы что-то спели и станцевали, и это было неплохо. Эрнест, сидевший рядом с мамой, тяжело вздохнул, но что означал этот вздох – одобрение или неодобрение, – она не поняла. С тех пор, как та брюнеточка из кондитерской дала Эрнесту отставку, он вроде бы стал избегать женщин, хотя из-за его уравновешенности ничего нельзя было сказать наверняка. Потом появился смазливый парнишка с аккордеоном, и мама мысленно согласилась с Джойс, которая громко объявила, что он «просто прелесть». Напоследок он сыграл несколько чудесных старых песен, и они все хором принялись подпевать. Тут наконец мама почувствовала, что телевизор принес ей полное счастье. И, конечно, в следующую же минуту должно было случиться это.
Вышел фокусник, потешный долговязый человек, который делал вид, будто он очень нервничает. Джордж сообщил, что это гвоздь программы, популярнейший артист. Он показал один глупый фокус, начал показывать второй, притворился, что у него ничего не выходит, и очень всех насмешил. Потом он сказал, что ему нужен кто-нибудь из публики, хотя никакой публики там не было видно.
1 2 3 4 5 6 7