– И наверняка хороша в постели.
– Ты знаешь законы, молодой человек, – заявил лейтенант. – Их установил мой дед, когда основал это племя. Вместе с Наукой они имели огромное значение для нашего племени. Что это там за шум снаружи? Да, мой дед, он был великий человек. Я помню, как в тот день, когда он умирал, он послал за мной…
На самом деле страх еще не покинул его, но с неожиданной ясностью Комплейн увидел их всех четырех такими, какими они были на самом деле: углубленные в себя, они замечали других лишь в той степени, в которой обнаруживали в них свои собственные потаенные страхи. Изолированные и одинокие, конфликтующие со всем вокруг.
– Какой будет приговор? – резко прервал воспоминания Циллак.
– Подожди-ка, дай подумать. Собственно, ты уже наказан потерей женщины, Комплейн. Временно для тебя никакой другой не найдется. Что там за вопли?
– Он должен быть публично наказан, иначе начнут говорить, что вы теряете власть, – хитро заметил Патч.
– Ну конечно же. Я ото всей души собираюсь наказать его. Твое замечание было совершенно излишним, Патч. Охотник Комплейн, ты на протяжении шести следующих сон-явей получишь шесть раз плетьми, что будет выполнять капитан стражи перед каждым сном, начиная с сегодняшнего. Вот так. Можешь идти. Циллак, бога ради, сходи посмотри, что там творится.
Комплейн оказался за дверьми в самом сердце оргии красок и звуков. Ему показалось, что здесь собрались все, что все принимают участие в этом бессмысленном, безумном танце. В иных условиях он присоединился бы к ним, поскольку стремился, как и любой, хоть ненадолго сбросить с себя груз серых будней, но в своем теперешнем настроении он осторожно обогнул толпу, стараясь никому не попадаться на глаза. И все же он воздержался с возвращением в свою коморку (было принято, что его из нее выгонят, поскольку холостые мужчины не имели права на отдельное помещение). Он околачивался недалеко от толпы, вокруг буйствовал танец, а он ощущал в желудке тяжесть предстоящего наказания.
Отдельные группы выделялись из общей массы и отплясывали парами в такт музыке каких-то инструментов. Оглушающий шум, суматошные движения голов и рук танцоров…
Глядя на это, зритель мог бы отыскать много причин для беспокойства.
Несколько мужчин не принимали участия во всеобщем безумии. Были это высокий доктор Линдсней, Фермор, Вэнтедж, как всегда прятавший свое лицо, и палач. Этот был попросту при деле, ради которого он в соответствующее время и объявился в сопровождении стражников рядом с Комплейном.
С осужденного ловко содрали одежду, после чего он получил первую порцию уготовленного ему наказания. В нормальных условиях отправлению наказания сопутствовала бы толпа зевак, но на этот раз более интересное зрелище приковывало их внимание, и Комплейн страдал почти в одиночестве. На следующий день он мог рассчитывать на гораздо больший интерес. Прикрывая рубашкой раны, он с трудом направился к своему жилищу. Там его поджидал отец Маррапер.
III
Отец Генри Маррапер был полным, крепкого телосложения мужчиной. Присев на корточки, он оперся спиной о стену, и его огромный отвислый живот мерно колыхался перед ним.
Поза, в которой он находился, была обычной его позой, зато необычным было время, в которое он появился. Комплейн остановился перед скорченной фигурой священника, ожидая приветствия или объяснения, но поскольку ничего такого не последовало, вынужден был заговорить первым. Однако ему ничего не пришло в голову, кроме неопределенного ворчания.
Маррапер вознес вверх грязную лапу.
– Пространства для твоего «я», сын мой.
– За твой счет, отец.
– И за счет беспокойства твоего сознания, – небрежно провозгласил священник, после чего даже не пытаясь подняться, выполнил ритуальный жест, означающий символ гнева.
– Меня выпороли, отец, – сообщил Комплейн.
Он налил в стакан желтоватую воду из кувшина, сделал пару глотков, а остальное использовал на увлажнение и приглаживание волос.
– Да, я слышал, Рой. Надеюсь, это принесло тебе облегчение?
– Разумеется, но исключительно за счет моей спины.
Он принялся стягивать рубашку, делая это медленно и осторожно. Боль, которую вызывало прикосновение материала к ранам, была почти приятной. Разумеется, во время следующей сон-яви будет значительно хуже.
Он сбросил окровавленную одежду на пол и плюнул на нее. Его презрение усилилось с безразличием, с которым священник наблюдал за его действиями.
– А ты чего здесь, а не на танцах, Маррапер? – едко спросил он.
– Обязанности мои связаны с духом, а не с развлечениями, – набожно произнес священник. – Кроме того, я знаю лучшие способы забвения.
– Как, например, грабежи в чаще, верно?
– Меня утешает то, что ты так серьезно относишься к своим делам, дружок. Это соответствует Науке. Я боялся, что обнаружу тебя в черной тоске, но, как я вижу, утешение мое, к счастью, тебе ни к чему.
Комплейн покосился на лицо священника, избегая его ласкового взгляда. Лицо это было не из приятных и в эту минуту напоминало скорее какого-то божка, нежели вылепленного из плоти, памятник качествам, которым человек обязан своим выживанием: хитрости, коварству, эгоизму.
Оказалось, не в силах справиться с самим собой, Комплейн неожиданно почувствовал прилив благодарности к этому человеку – его он, по крайней мере, знает и с ним справится.
– Пусть тебя не заботит состояние моих нервов, отец, – сказал он. – Ты уже знаешь, что я потерял женщину, и жизнь моя стоит сейчас немного. Все то, чего я достиг, – а немного того было – я утратил, а то, что я сохранил, будет отобрано у меня силой. Придут стражники, которые отхлестали меня сегодня и выпорют утром, чтобы выгнать меня к одиноким мужчинам и детишкам. Никакой награды за удачную охоту, никакого сочувствия к беде. Законы этого племени слишком суровы, монах, сама Наука полна мерзких формулировок, весь этот давящий нас мир – не что иное, как один лишь источник несчастья. Почему так должно быть? Почему нет никаких намеков на счастье? Да что там, наверное, и я когда-нибудь свихнусь, как мой брат. Проберусь сквозб эту толпу кретинов и каждого из них награжу своей болью.
– Пощади меня от выслушивания дальнейшего, – сказал священник. – У меня большой приход, который я должен опекать. Я могу выслушать твою исповедь, но вспышки гнева оставь при себе…
Он встал, потянулся и поправил на плечах грязный плащ.
– Но что мы имеем от этой жизни? – спросил Комплейн.
Он боролся с яростным желанием сомкнуть руки на толстой шее священника.
– Зачем мы тут? Какова цель существования этого мира? Как пастырь, ответь мне честно на это.
Маррапер глубоко вздохнул и воздел обе руки в немом пространстве.
– Дети мои, невежество ваше поразительно, зато сколько в вас спеси!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Ты знаешь законы, молодой человек, – заявил лейтенант. – Их установил мой дед, когда основал это племя. Вместе с Наукой они имели огромное значение для нашего племени. Что это там за шум снаружи? Да, мой дед, он был великий человек. Я помню, как в тот день, когда он умирал, он послал за мной…
На самом деле страх еще не покинул его, но с неожиданной ясностью Комплейн увидел их всех четырех такими, какими они были на самом деле: углубленные в себя, они замечали других лишь в той степени, в которой обнаруживали в них свои собственные потаенные страхи. Изолированные и одинокие, конфликтующие со всем вокруг.
– Какой будет приговор? – резко прервал воспоминания Циллак.
– Подожди-ка, дай подумать. Собственно, ты уже наказан потерей женщины, Комплейн. Временно для тебя никакой другой не найдется. Что там за вопли?
– Он должен быть публично наказан, иначе начнут говорить, что вы теряете власть, – хитро заметил Патч.
– Ну конечно же. Я ото всей души собираюсь наказать его. Твое замечание было совершенно излишним, Патч. Охотник Комплейн, ты на протяжении шести следующих сон-явей получишь шесть раз плетьми, что будет выполнять капитан стражи перед каждым сном, начиная с сегодняшнего. Вот так. Можешь идти. Циллак, бога ради, сходи посмотри, что там творится.
Комплейн оказался за дверьми в самом сердце оргии красок и звуков. Ему показалось, что здесь собрались все, что все принимают участие в этом бессмысленном, безумном танце. В иных условиях он присоединился бы к ним, поскольку стремился, как и любой, хоть ненадолго сбросить с себя груз серых будней, но в своем теперешнем настроении он осторожно обогнул толпу, стараясь никому не попадаться на глаза. И все же он воздержался с возвращением в свою коморку (было принято, что его из нее выгонят, поскольку холостые мужчины не имели права на отдельное помещение). Он околачивался недалеко от толпы, вокруг буйствовал танец, а он ощущал в желудке тяжесть предстоящего наказания.
Отдельные группы выделялись из общей массы и отплясывали парами в такт музыке каких-то инструментов. Оглушающий шум, суматошные движения голов и рук танцоров…
Глядя на это, зритель мог бы отыскать много причин для беспокойства.
Несколько мужчин не принимали участия во всеобщем безумии. Были это высокий доктор Линдсней, Фермор, Вэнтедж, как всегда прятавший свое лицо, и палач. Этот был попросту при деле, ради которого он в соответствующее время и объявился в сопровождении стражников рядом с Комплейном.
С осужденного ловко содрали одежду, после чего он получил первую порцию уготовленного ему наказания. В нормальных условиях отправлению наказания сопутствовала бы толпа зевак, но на этот раз более интересное зрелище приковывало их внимание, и Комплейн страдал почти в одиночестве. На следующий день он мог рассчитывать на гораздо больший интерес. Прикрывая рубашкой раны, он с трудом направился к своему жилищу. Там его поджидал отец Маррапер.
III
Отец Генри Маррапер был полным, крепкого телосложения мужчиной. Присев на корточки, он оперся спиной о стену, и его огромный отвислый живот мерно колыхался перед ним.
Поза, в которой он находился, была обычной его позой, зато необычным было время, в которое он появился. Комплейн остановился перед скорченной фигурой священника, ожидая приветствия или объяснения, но поскольку ничего такого не последовало, вынужден был заговорить первым. Однако ему ничего не пришло в голову, кроме неопределенного ворчания.
Маррапер вознес вверх грязную лапу.
– Пространства для твоего «я», сын мой.
– За твой счет, отец.
– И за счет беспокойства твоего сознания, – небрежно провозгласил священник, после чего даже не пытаясь подняться, выполнил ритуальный жест, означающий символ гнева.
– Меня выпороли, отец, – сообщил Комплейн.
Он налил в стакан желтоватую воду из кувшина, сделал пару глотков, а остальное использовал на увлажнение и приглаживание волос.
– Да, я слышал, Рой. Надеюсь, это принесло тебе облегчение?
– Разумеется, но исключительно за счет моей спины.
Он принялся стягивать рубашку, делая это медленно и осторожно. Боль, которую вызывало прикосновение материала к ранам, была почти приятной. Разумеется, во время следующей сон-яви будет значительно хуже.
Он сбросил окровавленную одежду на пол и плюнул на нее. Его презрение усилилось с безразличием, с которым священник наблюдал за его действиями.
– А ты чего здесь, а не на танцах, Маррапер? – едко спросил он.
– Обязанности мои связаны с духом, а не с развлечениями, – набожно произнес священник. – Кроме того, я знаю лучшие способы забвения.
– Как, например, грабежи в чаще, верно?
– Меня утешает то, что ты так серьезно относишься к своим делам, дружок. Это соответствует Науке. Я боялся, что обнаружу тебя в черной тоске, но, как я вижу, утешение мое, к счастью, тебе ни к чему.
Комплейн покосился на лицо священника, избегая его ласкового взгляда. Лицо это было не из приятных и в эту минуту напоминало скорее какого-то божка, нежели вылепленного из плоти, памятник качествам, которым человек обязан своим выживанием: хитрости, коварству, эгоизму.
Оказалось, не в силах справиться с самим собой, Комплейн неожиданно почувствовал прилив благодарности к этому человеку – его он, по крайней мере, знает и с ним справится.
– Пусть тебя не заботит состояние моих нервов, отец, – сказал он. – Ты уже знаешь, что я потерял женщину, и жизнь моя стоит сейчас немного. Все то, чего я достиг, – а немного того было – я утратил, а то, что я сохранил, будет отобрано у меня силой. Придут стражники, которые отхлестали меня сегодня и выпорют утром, чтобы выгнать меня к одиноким мужчинам и детишкам. Никакой награды за удачную охоту, никакого сочувствия к беде. Законы этого племени слишком суровы, монах, сама Наука полна мерзких формулировок, весь этот давящий нас мир – не что иное, как один лишь источник несчастья. Почему так должно быть? Почему нет никаких намеков на счастье? Да что там, наверное, и я когда-нибудь свихнусь, как мой брат. Проберусь сквозб эту толпу кретинов и каждого из них награжу своей болью.
– Пощади меня от выслушивания дальнейшего, – сказал священник. – У меня большой приход, который я должен опекать. Я могу выслушать твою исповедь, но вспышки гнева оставь при себе…
Он встал, потянулся и поправил на плечах грязный плащ.
– Но что мы имеем от этой жизни? – спросил Комплейн.
Он боролся с яростным желанием сомкнуть руки на толстой шее священника.
– Зачем мы тут? Какова цель существования этого мира? Как пастырь, ответь мне честно на это.
Маррапер глубоко вздохнул и воздел обе руки в немом пространстве.
– Дети мои, невежество ваше поразительно, зато сколько в вас спеси!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65