Я приказал помощнику отойти поближе к слону, а сам продолжал съемку. Как только животное подошло так близко, что уже не помещалось в объектив, я решил, что работу пора заканчивать. Киноаппарат и треногу пришлось оставить, времени было в обрез. Уже приближаясь к слону, я обернулся посмотреть, что делает носорог. Он внимательно осматривал мой аппарат. Я полез на спину слона обычным способом: сначала встал на его согнутую заднюю ногу, а затем взобрался по веревке, пропущенной у него под хвостом. Носорог продолжал с интересом изучать киноаппарат, но, видимо, еще не настолько овладел искусством съемок, чтобы снять человека, который поспешно карабкается на спину испуганно трубящего слона!
Следующий инцидент с носорогом произошел, когда я решил сфотографировать в гнезде пару орланов долгохвостов. На одном из соседних деревьев мне построили площадку для съемки на высоте примерно 40 футов. Махан был приспособлен для утренних съемок с половины девятого до половины десятого. Зная, что поблизости обитает носорог весьма дурного нрава, я попросил слона для доставки меня и моих помощников туда и обратно.
Как-то раз утром слона не было. Что было делать? Солнце ярко светило на безоблачном небе, орланы перекликались друг с другом, испуская громкие мелодичные крики "коороо, коороо". Я не мог противиться искушению и решил идти к дереву, где гнездились орланы, пешком.
- Слона сегодня нет,- объяснял я своим помощникам,-
я собираюсь идти пешком. Хотите идти со мной или предпочитаете
остаться?
Как и следовало ожидать, мне ответили:
- Если господин решил идти, мы тоже пойдем.
И мы осторожно пошли по узкой тропе, проложенной через слоновую траву; я еще подумал, как мы малы и уязвимы и какой высокой кажется трава, гораздо выше своих обычных пятнадцати футов. До места мы дошли благополучно, и целый час я занимался фотографированием. Когда солнце поднялось настолько, что снимать уже было нельзя, я решил, что пора завтракать, и мы пустились в обратный путь через ту же высокую траву.
Не прошли мы и сотни ярдов, как вблизи послышался шум. Панический возглас: "Носорог!" И мои спутники, которым обоим было не больше сорока лет, пустились бежать по тропе, перекрывая олимпийские рекорды. В их годы я бегал даже быстрее. Но мне было известно, что носорог легко догоняет самого быстрого бегуна. И все же я постарался искать спасения в бегстве. Тропа была мокрая и скользкая; в местах, где проходили носороги и слоны, почва была сильно вдавлена. Пробежав ярдов десять, я не мог придумать ничего лучшего, как поскользнуться и упасть лицом вниз. А носорог уже был совсем близко. Вспомнив, что индийский носорог, не в пример дикому слону, не нападает на упавшую жертву, я быстро откатился с тропы в траву и лежал не шевелясь.
Носорог промчался мимо меня. Минут через двадцать трава раздвинулась и появился один из моих спутников; он вернулся, сделав большой крюк, и спросил, как я себя чувствую. Мы вместе пошли по тропе, вышли на большую дорогу и стали громко звать третьего спутника. Он долго не отвечал, а потом появился, перепуганный до того, что окончательно потерял дар речи. Когда он вновь обрел способность говорить, он кое-как объяснил нам, что бросился под большую охапку травы, а носорог стоял над ним и долго тяжело дышал, прежде чем отправиться своим путем.
ЧУДЕСНЫЙ ВОСХОД СОЛНЦА
Казиранга вспоминается мне, как только разговор заходит о слонах, как диких, так и прирученных. И это естественно: во внутренних частях заповедника Казиранга почти всегда встречаются дикие слоны, иногда с Микирских гор сюда заходит около двухсот этих животных. А ездовые слоны необходимы для осмотра заповедника: иначе как на них по густой "слоновой траве" высотой до 11 футов и более да еще по заболоченным местам не проехать.
Много лет в Казиранге жил замечательный ездовой слон Акбар, крупный самец с клыками (фото 80, 84). Многие высокопоставленные гости осматривали заповедник со спины этого благородного животного; Акбар шел всегда впереди других слонов и обычно стойко выдерживал натиск раздраженной самки носорога с детенышем. Несколько раз сражался он с носорогом, который яростно бросался в нападение; при этом Акбар, становясь на колени, прятал внутрь хобот, как делают все слоны, попадая в затруднительное положение.
Большой вес взрослого обученного слона помогает ему выдерживать бешеную атаку носорога, если последний доводит ее до конца, что, впрочем, случается редко. Но на хоботе слона, исключительно нежном и уязвимом, резцы носорога оставляют глубокие раны, причиняющие слону страдания. Однажды Акбар был тяжело ранен, но, к счастью, его хобот быстро зажил.
За время работы в заповеднике Акбар убил не меньше трех человек. Но во всех этих случаях всегда были повинны сами люди, и я хорошо запомнил один из них. Служитель, заготовлявший траву для другого слона, стал красть зерновой рацион Акбара. В один прекрасный день терпение Акбара лопнуло: он загнал служителя в дом и запорол его клыками насмерть. Прибежавший погонщик Акбара сразу же влез на животное, не оказавшее никакого сопротивления, и отогнал его к месту стоянки слонов. Акбар был послушен, как всегда.
Когда я начал фотографировать животных в Казиранге и еще не пользовался телеобъективом, я, бывало, слезал с Акбара и подходил к носорогу. Акбар шел за мной и стоял на страже, угрожающе выставив вперед огромные клыки; под их охраной я был защищен от возможного нападения носорога. А иной раз он шел позади, а я продирался сквозь густую траву, стараясь сфотографировать носорога в движении. Когда я кончал работу, Акбар становился на колени, чтобы я мог на него влезть.
Благородное животное погибло естественной смертью от старости в 1956 году. Всего за шесть недель до смерти он превзошел самого себя, бросившись на раненного неудачным выстрелом тигра и сбив его метким ударом, а затем напав в заповеднике на дикого махна (слона без клыков). Тигр был убит Акбаром на месте, а дикий махна побежден в течение пяти минут.
Как правило, в заповеднике обученным ездовым слонам причиняют неприятности только бродячие одинокие дикие слоны. Дикие слоны в стаде обычно относятся мирно к посетителям: сидя на спине ездового слона, можно не только близко подъехать к такому стаду, но и въехать в самую середину его; часто какой-нибудь любопытный или дружески настроенный слон подходит к ездовому и гладит его хоботом, совершенно не обращая внимания на "страшных" людей, сидящих на его спине.
Лесной департамент в Казиранге держит восемь или девять ездовых слонов, самцов и самок. Два слона – Деокали и Парвати - самки; высота первой 7 футов 6 дюймов, второй - 7 футов 4 дюйма. Они похожи на всех остальных ездовых слонов, но даже неискушенный человек определит, что Деокали значительно старше Парвати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Следующий инцидент с носорогом произошел, когда я решил сфотографировать в гнезде пару орланов долгохвостов. На одном из соседних деревьев мне построили площадку для съемки на высоте примерно 40 футов. Махан был приспособлен для утренних съемок с половины девятого до половины десятого. Зная, что поблизости обитает носорог весьма дурного нрава, я попросил слона для доставки меня и моих помощников туда и обратно.
Как-то раз утром слона не было. Что было делать? Солнце ярко светило на безоблачном небе, орланы перекликались друг с другом, испуская громкие мелодичные крики "коороо, коороо". Я не мог противиться искушению и решил идти к дереву, где гнездились орланы, пешком.
- Слона сегодня нет,- объяснял я своим помощникам,-
я собираюсь идти пешком. Хотите идти со мной или предпочитаете
остаться?
Как и следовало ожидать, мне ответили:
- Если господин решил идти, мы тоже пойдем.
И мы осторожно пошли по узкой тропе, проложенной через слоновую траву; я еще подумал, как мы малы и уязвимы и какой высокой кажется трава, гораздо выше своих обычных пятнадцати футов. До места мы дошли благополучно, и целый час я занимался фотографированием. Когда солнце поднялось настолько, что снимать уже было нельзя, я решил, что пора завтракать, и мы пустились в обратный путь через ту же высокую траву.
Не прошли мы и сотни ярдов, как вблизи послышался шум. Панический возглас: "Носорог!" И мои спутники, которым обоим было не больше сорока лет, пустились бежать по тропе, перекрывая олимпийские рекорды. В их годы я бегал даже быстрее. Но мне было известно, что носорог легко догоняет самого быстрого бегуна. И все же я постарался искать спасения в бегстве. Тропа была мокрая и скользкая; в местах, где проходили носороги и слоны, почва была сильно вдавлена. Пробежав ярдов десять, я не мог придумать ничего лучшего, как поскользнуться и упасть лицом вниз. А носорог уже был совсем близко. Вспомнив, что индийский носорог, не в пример дикому слону, не нападает на упавшую жертву, я быстро откатился с тропы в траву и лежал не шевелясь.
Носорог промчался мимо меня. Минут через двадцать трава раздвинулась и появился один из моих спутников; он вернулся, сделав большой крюк, и спросил, как я себя чувствую. Мы вместе пошли по тропе, вышли на большую дорогу и стали громко звать третьего спутника. Он долго не отвечал, а потом появился, перепуганный до того, что окончательно потерял дар речи. Когда он вновь обрел способность говорить, он кое-как объяснил нам, что бросился под большую охапку травы, а носорог стоял над ним и долго тяжело дышал, прежде чем отправиться своим путем.
ЧУДЕСНЫЙ ВОСХОД СОЛНЦА
Казиранга вспоминается мне, как только разговор заходит о слонах, как диких, так и прирученных. И это естественно: во внутренних частях заповедника Казиранга почти всегда встречаются дикие слоны, иногда с Микирских гор сюда заходит около двухсот этих животных. А ездовые слоны необходимы для осмотра заповедника: иначе как на них по густой "слоновой траве" высотой до 11 футов и более да еще по заболоченным местам не проехать.
Много лет в Казиранге жил замечательный ездовой слон Акбар, крупный самец с клыками (фото 80, 84). Многие высокопоставленные гости осматривали заповедник со спины этого благородного животного; Акбар шел всегда впереди других слонов и обычно стойко выдерживал натиск раздраженной самки носорога с детенышем. Несколько раз сражался он с носорогом, который яростно бросался в нападение; при этом Акбар, становясь на колени, прятал внутрь хобот, как делают все слоны, попадая в затруднительное положение.
Большой вес взрослого обученного слона помогает ему выдерживать бешеную атаку носорога, если последний доводит ее до конца, что, впрочем, случается редко. Но на хоботе слона, исключительно нежном и уязвимом, резцы носорога оставляют глубокие раны, причиняющие слону страдания. Однажды Акбар был тяжело ранен, но, к счастью, его хобот быстро зажил.
За время работы в заповеднике Акбар убил не меньше трех человек. Но во всех этих случаях всегда были повинны сами люди, и я хорошо запомнил один из них. Служитель, заготовлявший траву для другого слона, стал красть зерновой рацион Акбара. В один прекрасный день терпение Акбара лопнуло: он загнал служителя в дом и запорол его клыками насмерть. Прибежавший погонщик Акбара сразу же влез на животное, не оказавшее никакого сопротивления, и отогнал его к месту стоянки слонов. Акбар был послушен, как всегда.
Когда я начал фотографировать животных в Казиранге и еще не пользовался телеобъективом, я, бывало, слезал с Акбара и подходил к носорогу. Акбар шел за мной и стоял на страже, угрожающе выставив вперед огромные клыки; под их охраной я был защищен от возможного нападения носорога. А иной раз он шел позади, а я продирался сквозь густую траву, стараясь сфотографировать носорога в движении. Когда я кончал работу, Акбар становился на колени, чтобы я мог на него влезть.
Благородное животное погибло естественной смертью от старости в 1956 году. Всего за шесть недель до смерти он превзошел самого себя, бросившись на раненного неудачным выстрелом тигра и сбив его метким ударом, а затем напав в заповеднике на дикого махна (слона без клыков). Тигр был убит Акбаром на месте, а дикий махна побежден в течение пяти минут.
Как правило, в заповеднике обученным ездовым слонам причиняют неприятности только бродячие одинокие дикие слоны. Дикие слоны в стаде обычно относятся мирно к посетителям: сидя на спине ездового слона, можно не только близко подъехать к такому стаду, но и въехать в самую середину его; часто какой-нибудь любопытный или дружески настроенный слон подходит к ездовому и гладит его хоботом, совершенно не обращая внимания на "страшных" людей, сидящих на его спине.
Лесной департамент в Казиранге держит восемь или девять ездовых слонов, самцов и самок. Два слона – Деокали и Парвати - самки; высота первой 7 футов 6 дюймов, второй - 7 футов 4 дюйма. Они похожи на всех остальных ездовых слонов, но даже неискушенный человек определит, что Деокали значительно старше Парвати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46