Колбин, мурлыча песенку, обошел стол и остановился возле картины в золоченой раме.
— Превосходный пейзаж. Правда, Данила Корнее-вич?
— Да.
Колорит картины был выдержан в голубоватых тонах. Заснеженная долина, подсиненная вечерними сумерками, убегала вдаль, к сверкающему чеканным серебром вулкану. На переднем плане — примятый снег, выписанный с верещагинской тщательностью. Еле приметная тропка уводит к едва намеченному занесенному снегом домику, в котором горит огонек. Он очень далек, очень, но зовет и притягивает к себе, такому уютному и манящему в холодной пустынной долине.
— Не будь этого огонька, не было бы и картины, — сказал Колбин. — Работа Марины?
Соколов слегка кивнул.
В столовую торопливо вошел Овчарук в своем развевающемся пальто и несуразных ботах па пряжках. Из кармана пальто торчало горлышко бутылки, в руках какие-то свертки. Все это он сложил на стол, потом снял пальто и повесил на спинку стула.
— Я, кажется, не опоздал? — спросил он и рассеянно посмотрел на Колбина. — Вы Колбин? Я Овчарук — журналист.
Колбин пожал плечами. Соколов, поймав его взгляд, слегка улыбнулся. В манере Овчарука знакомиться была прямолинейность и непосредственность, почти всегда вызывающая расположение людей.
Хозяйка, седая женщина с карими глазами, молча стала накрывать на стол. Увидев свертки, она засмеялась:
— Господи, куда это вы собрались, Владимир Васильевич?
— В горах все пригодится, — ответил Овчарук.
Сели за стол.
— Ну, Евгений Николаевич, — спросил Соколов, — с чего же вы думаете начинать свою работу?
— Как только построите дом на склоне вулкана, переедем туда, — ответил Колбин.
— Что думаете о долине Синего?
— Это вас надо спросить. Зачем разрешили заселяться?
— Я писал в Москву.
— Вы что же, хотите, чтобы я подтвердил ваши старые
рекомендации?
Соколов поднял глаза и пристально посмотрел на Колбина.
— Мне не совсем ясна ваша линия. Насколько мне помнится, в своей диссертации вы утверждали, что имеется полная возможность заселения долины потухших вулканов. И в журналах писали...
— Ничего неопределенного нет в линии моего поведения, — сказал Колбин. — Диссертация писалась много лет назад. А жизнь стремительно идет вперед. У нее свои законы. Хотим мы того или нет, но с ней приходится считаться. То, что было хорошо вчера, не всегда хорошо сегодня. Диалектика, Александр Федорович.
— Не диалектика, а перестраховка, — спокойно заметил Овчарук. — Камчатка стоит на вулканах. Если следовать вашей логике, то выходит, что всех жителей полуострова надо выселить. Зачем же тогда, спрашивается, наука, коль она не способна помочь человеку?
— Я никогда и нигде не утверждал этого, — отпарировал Колбин. — Но ставить селения вблизи действующих вулканов — преступление. Мы не можем и не имеем права подвергать опасности жизнь многих людей. Его величество вулкан сердится, когда люди начинают им пренебрегать.
— Вы боитесь брать па себя ответственность? — спросил Соколов.
— Да, боюсь. А вы не боитесь?
— Я не боюсь ответственности, — Соколов повернулся к Даниле. — Ваше мнение, Данила Корнеевич?
— Вулканы надо покорять.
— Браво! — сверкнул глазами Овчарук. — В долине
Синего десятки селений. Если Большой Синий вулкан заговорит, а. он заговорит, я в этом не сомневаюсь, потому что сейсмическая станция уже отмечает его пробуждение, — то угроза нависнет над всей долиной. Но, с другой стороны, не следует отмахиваться от экономических выгод, которые дает соседство вулкана. Ведь вы прекрасно знаете, что во многих странах подземное вулканическое тепло успешно используется в промышленных целях. В Италии, например, целая железная дорога питается электроэнергией, получаемой в результате использования тосканских термальных источников. В столице Исландии — Рейкьявике — водой горячих источников отапливают жилища, обогревают теплицы, в которых выращивают все, вплоть до тропических бананов. Бананы, понимаете, бананы в стране, где одна восьмая часть территории покрыта ледниками!
— Благодарю за лекцию, — попыхивая трубкой, с иронией сказал Колбин. — Вам, молодой человек, не хватает чувства юмора. — И, обращаясь к Соколову, с раздражением продолжал: — Заставить жить людей под вечным страхом — это жестоко. Ну скажите, какая необходимость заселять долину Синего? Страна наша велика, свободных земель много. Исландия! Да вся ее площадь в три с половиной раза меньше Камчатки. К тому же Синий ведь считался потухшим вулканом, а сейчас пробуждается. Им надо серьезно заняться. Этим вы окажете величайшую услугу науке, Александр Федорович. Вот что вас прежде всего должно волновать.
— Одно другому не мешает, — сказал Соколов. — Мы должны вынести решение о долине Синего.
— Что ж, — неопределенно заметил Колбин. Соколов понял: Колбин не хочет связывать себя словом.
Наступило молчание.
— А почему Баскаков не приехал? — спросил Соколов.
— Он болен. — Колбин подлил в чай немного коньяку и, отхлебывая мелкими глотками, искоса поглядывал на Овчарука. Тот, отодвинув тарелку, что-то торопливо записывал в блокнот.
— Знаете, — сказал он, кончив писать. — Кречетов нашел дневник профессора Лебедянского.
Колбин отставил стакан.
— Вот как? Почему же дневник до сих пор у частного лица, Александр Федорович?
— Впервые об этом слышу.
— А кто такой Кречетов? Вы его знаете? — продолжал Колбин.
Данила с удивлением глянул на него: «Вы же хорошо знаете моего отца», — хотел он сказать, но смолчал.
— Завтра же надо отправить человека за дневником. Слышите, Александр Федорович? Пусть Данила Корнее-вич слетает.
Соколов вопросительно посмотрел на Данилу.
— Не возражаю. Заодно повидаюсь с Малагиным.
— Вы с ним знакомы? — удивился Соколов.
— По переписке. Я консультировал проект нового поселка. Хочется посмотреть, что у него в результате получилось.
— Вот как! А я и не знал. Значит, это о вас он так хорошо отзывался? А поселок чудесный. Первый поселок, где для отопления используется тепло вулканов.
Ужин затянулся. Овчарук остался у Соколова — они были старые знакомые, а Колбин и Данила отправились домой. Когда они вышли на улицу, была уже ночь.
Над вулканом Тигла — огненная шапка пламени. В звездном небе — зеленоватые лучи северного сияния. Они прорывались из-за горизонта, словно где-то в просторах океана зажглись мощные прожекторы.
Данила думал о сегодняшнем разговоре. Колбин, пожалуй, был прав. Но что делать? Сдаться на милость природы?
— Ваша реплика ни к черту не годится, — сказал Колбин. Он немного захмелел. — Да, ни к черту. Ха! Вздумал покорять вулканы. Где вы об этом вычитали, молодой человек? Где, спрашиваю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Превосходный пейзаж. Правда, Данила Корнее-вич?
— Да.
Колорит картины был выдержан в голубоватых тонах. Заснеженная долина, подсиненная вечерними сумерками, убегала вдаль, к сверкающему чеканным серебром вулкану. На переднем плане — примятый снег, выписанный с верещагинской тщательностью. Еле приметная тропка уводит к едва намеченному занесенному снегом домику, в котором горит огонек. Он очень далек, очень, но зовет и притягивает к себе, такому уютному и манящему в холодной пустынной долине.
— Не будь этого огонька, не было бы и картины, — сказал Колбин. — Работа Марины?
Соколов слегка кивнул.
В столовую торопливо вошел Овчарук в своем развевающемся пальто и несуразных ботах па пряжках. Из кармана пальто торчало горлышко бутылки, в руках какие-то свертки. Все это он сложил на стол, потом снял пальто и повесил на спинку стула.
— Я, кажется, не опоздал? — спросил он и рассеянно посмотрел на Колбина. — Вы Колбин? Я Овчарук — журналист.
Колбин пожал плечами. Соколов, поймав его взгляд, слегка улыбнулся. В манере Овчарука знакомиться была прямолинейность и непосредственность, почти всегда вызывающая расположение людей.
Хозяйка, седая женщина с карими глазами, молча стала накрывать на стол. Увидев свертки, она засмеялась:
— Господи, куда это вы собрались, Владимир Васильевич?
— В горах все пригодится, — ответил Овчарук.
Сели за стол.
— Ну, Евгений Николаевич, — спросил Соколов, — с чего же вы думаете начинать свою работу?
— Как только построите дом на склоне вулкана, переедем туда, — ответил Колбин.
— Что думаете о долине Синего?
— Это вас надо спросить. Зачем разрешили заселяться?
— Я писал в Москву.
— Вы что же, хотите, чтобы я подтвердил ваши старые
рекомендации?
Соколов поднял глаза и пристально посмотрел на Колбина.
— Мне не совсем ясна ваша линия. Насколько мне помнится, в своей диссертации вы утверждали, что имеется полная возможность заселения долины потухших вулканов. И в журналах писали...
— Ничего неопределенного нет в линии моего поведения, — сказал Колбин. — Диссертация писалась много лет назад. А жизнь стремительно идет вперед. У нее свои законы. Хотим мы того или нет, но с ней приходится считаться. То, что было хорошо вчера, не всегда хорошо сегодня. Диалектика, Александр Федорович.
— Не диалектика, а перестраховка, — спокойно заметил Овчарук. — Камчатка стоит на вулканах. Если следовать вашей логике, то выходит, что всех жителей полуострова надо выселить. Зачем же тогда, спрашивается, наука, коль она не способна помочь человеку?
— Я никогда и нигде не утверждал этого, — отпарировал Колбин. — Но ставить селения вблизи действующих вулканов — преступление. Мы не можем и не имеем права подвергать опасности жизнь многих людей. Его величество вулкан сердится, когда люди начинают им пренебрегать.
— Вы боитесь брать па себя ответственность? — спросил Соколов.
— Да, боюсь. А вы не боитесь?
— Я не боюсь ответственности, — Соколов повернулся к Даниле. — Ваше мнение, Данила Корнеевич?
— Вулканы надо покорять.
— Браво! — сверкнул глазами Овчарук. — В долине
Синего десятки селений. Если Большой Синий вулкан заговорит, а. он заговорит, я в этом не сомневаюсь, потому что сейсмическая станция уже отмечает его пробуждение, — то угроза нависнет над всей долиной. Но, с другой стороны, не следует отмахиваться от экономических выгод, которые дает соседство вулкана. Ведь вы прекрасно знаете, что во многих странах подземное вулканическое тепло успешно используется в промышленных целях. В Италии, например, целая железная дорога питается электроэнергией, получаемой в результате использования тосканских термальных источников. В столице Исландии — Рейкьявике — водой горячих источников отапливают жилища, обогревают теплицы, в которых выращивают все, вплоть до тропических бананов. Бананы, понимаете, бананы в стране, где одна восьмая часть территории покрыта ледниками!
— Благодарю за лекцию, — попыхивая трубкой, с иронией сказал Колбин. — Вам, молодой человек, не хватает чувства юмора. — И, обращаясь к Соколову, с раздражением продолжал: — Заставить жить людей под вечным страхом — это жестоко. Ну скажите, какая необходимость заселять долину Синего? Страна наша велика, свободных земель много. Исландия! Да вся ее площадь в три с половиной раза меньше Камчатки. К тому же Синий ведь считался потухшим вулканом, а сейчас пробуждается. Им надо серьезно заняться. Этим вы окажете величайшую услугу науке, Александр Федорович. Вот что вас прежде всего должно волновать.
— Одно другому не мешает, — сказал Соколов. — Мы должны вынести решение о долине Синего.
— Что ж, — неопределенно заметил Колбин. Соколов понял: Колбин не хочет связывать себя словом.
Наступило молчание.
— А почему Баскаков не приехал? — спросил Соколов.
— Он болен. — Колбин подлил в чай немного коньяку и, отхлебывая мелкими глотками, искоса поглядывал на Овчарука. Тот, отодвинув тарелку, что-то торопливо записывал в блокнот.
— Знаете, — сказал он, кончив писать. — Кречетов нашел дневник профессора Лебедянского.
Колбин отставил стакан.
— Вот как? Почему же дневник до сих пор у частного лица, Александр Федорович?
— Впервые об этом слышу.
— А кто такой Кречетов? Вы его знаете? — продолжал Колбин.
Данила с удивлением глянул на него: «Вы же хорошо знаете моего отца», — хотел он сказать, но смолчал.
— Завтра же надо отправить человека за дневником. Слышите, Александр Федорович? Пусть Данила Корнее-вич слетает.
Соколов вопросительно посмотрел на Данилу.
— Не возражаю. Заодно повидаюсь с Малагиным.
— Вы с ним знакомы? — удивился Соколов.
— По переписке. Я консультировал проект нового поселка. Хочется посмотреть, что у него в результате получилось.
— Вот как! А я и не знал. Значит, это о вас он так хорошо отзывался? А поселок чудесный. Первый поселок, где для отопления используется тепло вулканов.
Ужин затянулся. Овчарук остался у Соколова — они были старые знакомые, а Колбин и Данила отправились домой. Когда они вышли на улицу, была уже ночь.
Над вулканом Тигла — огненная шапка пламени. В звездном небе — зеленоватые лучи северного сияния. Они прорывались из-за горизонта, словно где-то в просторах океана зажглись мощные прожекторы.
Данила думал о сегодняшнем разговоре. Колбин, пожалуй, был прав. Но что делать? Сдаться на милость природы?
— Ваша реплика ни к черту не годится, — сказал Колбин. Он немного захмелел. — Да, ни к черту. Ха! Вздумал покорять вулканы. Где вы об этом вычитали, молодой человек? Где, спрашиваю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59