ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

.. Если кто услышит...
В руках у него было полотенце. Он сел рядом с женщиной на диван, чтобы накинуть ей полотенце на шею, но женщина вдруг откинула рукав платья с лица и с удивлением посмотрела на него заплаканными глазами. Почувствовав так близко рядом с собой сильного, крепкого мужчину, она обмякла и, положив голову ему на грудь, обеими руками обняла его за шею, прижалась к нему. Это ее движение удержало Низамиддина от его страшного намерения, он улыбнулся.
— Слава богу, слава богу! — воскликнул он.— Какая глупость пришла мне в голову.
И он крепко обнял женщину, стал целовать ее мокрые от слез щеки, губы, дрожащими руками гладил ее тело, желая разбудить в ней чувство, говорил нежно:
— Пусть буду я жертвой за тебя, Зухра, пусть все твои беды падут на меня, Зухра! Иди ко мне, иди же, я утешу тебя, успокою твое сердце.
— Нет,— отстранилась от него женщина, — я не могу сейчас, боюсь...
Что мне делать? Что со мной будет?
— Ты удивительная! — сказал Низамиддин, утешая ее.— Если твой муж сделал глупость, при чем тут ты? Какое тебе дело до этого? Конечно, если понадобится, тебя, чтобы распутать узел, могут увести и станут допрашивать. Если ты во время допроса будешь осторожна, притворишься, что ничего не знаешь, покажешь себя наивной женщиной, тебе скажут: «Спасибо, идите домой». Но если ты будешь говорить глупости, например: «Дочь моя забеременела от такого-то, муж хотел отомстить, а тот дал ему револьвер» — и так далее и тому подобное, то знай, что тогда и тебя могут привлечь к ответственности
— А если спросят у меня, почему мой муж убил Оим Шо, что мне отвечать?
— А что ты можешь ответить? Скажешь не знаю или, например, что он мог сделать, когда увидел, что она вышла на улицу без паранджи и головного платка... скажешь, что муж твой очень набожный, религиозный человек...
— Так, ну ладно... а что я буду делать одна без мужа? Сколько времени будут держать Бако-джана в тюрьме?
— Бог знает, сколько его там продержи! Если долго, подашь заявление на развод... а потом я сам женюсь на тебе.
— Я не девочка, чтобы поверить таким обещаниям!
— Клянусь Кораном!—уверял Низамиддин.— Честно говоря, я знал много женщин, но такой, как ты, во всем мире нет. Почему же мне не сделать тебя хозяйкой в моем доме? Чем ты хуже других? Я уже не молод, бог даст, сыграем свадьбу, женюсь на тебе, будем всегда вместе.
Зухра была женщиной легкомысленной, податливой на мужскую ласку и, услышав такие сладкие слова, сразу позабыла про свое горе и с игривой улыбкой на устах сказала:
— А что люди скажут? Вот, скажут, назир-эфенди женился и позабыл про все свои важные дела, отошел от всего?
— Пусть говорят! — отвечал Низамиддин, глядя на часы.— Я ведь тоже человек, имею право жить со своей законной женой. Ну, ладно, ты успокойся, сегодня вечером я буду дома, свари хороший плов, поужинаем вдвоем... но только никому не говори, что твой муж арестован, вообще не болтай. Я пойду, все узнаю, потом тебе расскажу. А сейчас займись своими делами. Как будто ты ничего не знаешь. Да, кстати. Я давно собирался тебе подарить чудесные серьги. Сейчас тебе их дам — в знак моей любви, вечером ты их наденешь.
Он вынул из кармана ключ, отпер металлический, украшенный орнаментом сундучок, спрятанный в стенной нише за дверцей, достал золотые с жемчугом серьги и отдал их женщине. И тут же подумал: «Не дать ли ей сейчас яд под видом лекарства для Халимы, а потом обвинить ее в убийстве и арестовать?..»
Но зазвонил телефон, и он, ничего не решив, направился к телефону...
В ЧК кипела работа.
В эту ночь Асо даже не мог пойти домой. Как ни старались привести в чувство Бако-джана, это не удалось. Падая, он ударился сильно о камень головой. Врач перевязал рану, из Кагана привезли лекарства, делали ему уколы. Бако-джан наконец пришел в себя, но отвечать на вопросы у него недостало сил.
Под утро Асо ушел домой, но в восемь часов его снова вызвали: кто-то влил яд в пиалу с водой и дал Бако-джану.
— Хорошо, что он не выпил всю воду из пиалы,— докладывал Асо дежурный,— да и ту, что выпил, тотчас вырвало. В это время как раз пришел врач его навестить. Он прежде всего убрал пиалу с отравленной водой, сделал больному укол, заставил его выпить почти полный кувшин воды с содой, прочистил ему желудок. Потом посадил раненого в фаэтон, и мы с доктором и двумя солдатами отвезли его в больницу Шейха Джалола. Караульные остались там.
— Всему городу показали, что делаете? — резко сказал Асо.
— Нет,— ответил дежурный.— Мы были осторожны. Фаэтон закрытый, арестованного мы посадили между нами и закрыли ему лицо и голову. Никто не видел его.
— А в больнице он один в палате?
— Да, один. Окна за железной решеткой. Один из охранников находится в палате вместе с арестованным, другой сторожит у дверей.
— Откуда узнали, что в воде был яд?
— У доктора сразу явилось подозрение. В больнице сделали анализ, и все подтвердилось.
— Кто же дал яд? Чьих рук это дело?
— Не знаю...— проговорил дежурный и умолк.
Асо был разгневан: как, в самом ЧК есть враг, в самом ЧК! Асо понимал", что Бако-джан может дать в руки нить, чтобы распутать запутанный врагами клубок. Асо знал Бако-джана и был уверен, что он стал орудием врага. Он только исполнял чье-то приказание. Он мог назвать имя человека, давшего ему задание, и тем самым дать им возможность обнаружить вражеское гнездо. И враг это знал тоже. Вот почему Асо поместил Бако-джана в отдельную камеру и всячески старался привести его в чувство.
— Кто заходил к Бако-джану после моего ухода? — спросил он у дежурного.
— Кажется, никто не заходил...— растерянно отвечал тот.
— Камера была заперта?
— Да, заперта.
— Ключ был у вас?
— Да...
— Значит, это вы дали яд Бако-джану? Дежурный побледнел.
— Что вы говорите, товарищ... товарищ следователь! Да неужели я... Я — чекист, разве я мог это сделать?! И зачем?
— Не знаю зачем...
Это вы должны мне сказать.
— Я? — спросил удивленный дежурный и даже вытер пот со лба.
Асо хорошо знал этого дежурного. Это был железнодорожник, преданный и смелый боец революции. Но кто знает, может быть, он продался врагу?
— Вспомните хорошенько, впускали ли вы к арестованному кого-нибудь из следователей? Может, председатель входил? Может, Иван? Кто входил?
— О да! — с горькой улыбкой вспомнил дежурный.— Сегодня ночью дежурил Хабибуллин. Под утро он пришел и сказал, что нужно проведать арестованного... Именно в это время вы позвонили из больницы... потом привели трех туркмен-беглецов. Еще кто-то был, я был занят и не заметил. Тут подошел Хабибуллин, вернул мне ключ от камеры, сказал, что все спокойно... Я совсем забыл об этом.
— Интересно! — сказал Асо.— Значит, Хабибуллин?
Он не очень хорошо знал этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76