Крчма с помощью фонарика отыскивал «штай-маны»1— пирамидки камней, наваленных на заметных валунах. Ориентиры, обозначающие дорогу к Прелому. Но как быть, если они и доберутся до этой крутой седловины, а Гейница и там нет? Крчма не находил ответа на этот вопрос.
Он вдруг поймал себя на том, что эта спасательная экспедиция ему, в сущности, по нраву: человеку широкой души следует и в пожилом возрасте сохранять в какой-то степени романтичность. Страсть к приключениям отдаляет наступление душевной вялости. Впрочем, в каждодневной жизни люди все больше рассчитывают на механических помощников, вместо собственных ног научились пользоваться автомобилями и вряд ли когда расходуют столько энергии, чтоб хорошенько утомиться. А за атрофией икроножных мышц неизбежно следует атрофия самодисциплины и восприятия...
Тр-р-рах! Молния ударила в скалу в двухстах шагах впереди. Руженка ойкнула и села прямо на землю. Перед глазами Крчмы будто осталось ее как бы пульсирующее в шоке лицо с ослепшими глазами. И тотчас новая молния — и где-то слева, во мгле, рухнула со склона лавина камней, только слышалось, как стукаются камни о камни; две секунды тишины — и опять грохот камней, катящихся по склону...
— Так дальше нельзя!—закричал Крчма, в грохоте грома никто его не слышал.— Костер! Надо найти место для костра!
Судьба им улыбнулась: в полусотне шагов оказалось какое-то подобие укрытия под нависшей скалой — там могли поместиться три-четыре человека.
— Камилл! Останешься с девчатами, — Крчма силился
1 От нем. «Steinmann» — каменный человек, — Здесь и далее примечания переводчика.
перекричать непрестанный грохот грома и плеск ливня.— Не бойтесь, мы за вами вернемся, найдем Гейница или нет! Перед ним выросла Ивонна:
— А вы нам не приказы...
Влепил ей пощечину. При вспышке молнии разглядел ее миндалевидные, широко раскрытые в изумлении глаза; девушка растерянно потрогала свою щеку, но не произнесла больше не звука.
— Пригляди за девчонками, Камилл, как бы не простудились! Надо двигаться, делайте гимнастику — не хватало еще, чтоб сразу трое свалились с воспалением легких! И ни при каких — понял? — ни при каких обстоятельствах не удаляйтесь отсюда хотя бы на десяток шагов, пока мы не вернемся,— не то не завидую тебе! Пока!
Втроем пошли дальше, к очередному «штайману». Будь благословенна чья-то давняя мысль, ее оценишь только в такой вот экстремальной ситуации. Но по этим ли ориентирам, по этим ли «каменным человечкам», совершал Гейниц, назло Ивонне, свой дурацкий поход? Выпороть бы его за это...
— Гонза! Гон-з-а-а-а! Отзовись! Го-го-го!
Гроза чуть ослабела, только ливень хлестал по-прежнему. Раскаты грома уже не так оглушали — или к ним притерпелись,— они будто слились с шумом дождя, и теперь слышался как бы гул морского прибоя, только не такого равномерного. Зато молнии словно раздвигали тучи, их вспышки почти не прекращались и временами было светло как днем.
— Гон-за-а-а-а!
Фонарик Крчмы заметно разрядился, напрасно искал он очередной «штайман». Неужели сбились с дороги? Вернее— с направления, о дороге тут и речи не было. Позади грохнуло, посыпались камни — кто-то свалился в темноте, проехался по склону.
— А, черт...— Крчма услышал голос Мариана в нескольких метрах ниже себя — и одновременно, с противоположной стороны что-то похожее на слабый стон...
Пирк помог Мариану вскарабкаться обратно.
— Стойте!—остановил их Крчма.—Тише!
Какой-то странный писк... Переждали очередной раскат грома.
— Сю-да...
Сомнений больше не было. Крчма водил угасающим лучиком фонаря по скалистой стене, с которой донесся
этот зов, от волнения рука его дрожала. Никого! Только груды мокрых, мертвых камней... Небо снова озарилось неверной вспышкой, и вот, в полусотне метров, в стороне, над почти отвесной скалой, скрюченная фигура Гейница, нога его как-то неестественно вытянута и торчит над узким карнизом.
По россыпи камней подобрались под самый карниз, на котором полулежал Гонза. Господи, как он туда попал? Фиолетовый свет озарил склон выше его — теперь все ясно. Гейниц взбирался от Прелома на Восточную Высокую, там его застигла гроза, и он поступил точно так, как поступают все неопытные туристы в Татрах: стал спускаться напрямик, ничего не зная о коварном характере многих гор, склоны которых незаметно становятся все круче, пока не заканчиваются отвесной стеной или карнизом.
— Спасибо тебе за ночную прогулочку!—закричал ему наверх Крчма.— Хвастливый олух, мамелюк египетский, чертов счетовод!
В свете молнии — недоуменно вытаращенные глаза Гейница, он словно не узнавал своих.
Постояли в нерешительности. Отвесная, монолитная, мокрая скала с незначительными неровностями, добрых шесть метров высотой... А у них — голые руки, даже веревки нет!
— Вот бросим тебя тут, посылай потом за пожарными с лестницей! Я аннулирую твой аттестат зрелости, слышишь?!
Прежде чем Крчма успел сообразить, что же теперь делать, Пирк без слов полез вверх. Соскользнул, скатился обратно. И снова полез.
— Не дури, убьешься!— крикнул ему Мариан.
— Что же ты советуешь — оставить его там?—оглянулся вниз Пирк.
Он подтянулся на руках еще на полметра, бесконечно долго искал носком башмака хоть крошечный выступ, Крчма подошел, встал прямо под ним.
— Отойдите, пан профессор1, коли сорвусь, вам на голову грохнусь!
— Для того и встал.
Потоки дождя хлещут скалу, Пирка, небо вспыхивает и гаснет, где-то в стороне опять с грохотом валятся камни. Мариан встал плечом к плечу с Крчмой, хотя такая страховка дьявольски ненадежна.
1 В гимназиях Чехословакии учителей с университетским образованием называли профессорами.
Фонарик разрядился совсем, и теперь, как это ни парадоксально, все желали, чтоб молнии, единственный источник света, не прекращались.
Наконец Пирк всполз на узкий карниз, за который, видимо уже в падении, удержался Гейниц.
— Ну, как нам с тобой теперь быть, парень?—донесся сверху прерывистый голос запыхавшегося Пирка.— Знаете что?— крикнул он вниз.— Попробуйте сделать лестницу!
Крчма мотнул головой, чтобы стряхнуть воду с пышных своих бровей. Уперся руками в скалу, предложив Ма-риану влезть к нему на плечи. Но все равно между вытянутыми руками Мариана и Пирком, усевшимся на карнизе, оставалось три-четыре метра голой скалы. Пирк снял пальто.
— Удержишься, Гонза, коли спущу тебя?
Гейниц бормотал что-то невразумительное. В перерывах между ударами грома слышно было, как ругается Пирк.
— Дай хоть платок носовой...
При новом взблеске молнии Крчма понял его замысел ^ученик сообразительнее учителя — я и то не нашел бы решения так быстро; что ж, каждый человек, с которым я сталкиваюсь, в чем-то меня превосходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Он вдруг поймал себя на том, что эта спасательная экспедиция ему, в сущности, по нраву: человеку широкой души следует и в пожилом возрасте сохранять в какой-то степени романтичность. Страсть к приключениям отдаляет наступление душевной вялости. Впрочем, в каждодневной жизни люди все больше рассчитывают на механических помощников, вместо собственных ног научились пользоваться автомобилями и вряд ли когда расходуют столько энергии, чтоб хорошенько утомиться. А за атрофией икроножных мышц неизбежно следует атрофия самодисциплины и восприятия...
Тр-р-рах! Молния ударила в скалу в двухстах шагах впереди. Руженка ойкнула и села прямо на землю. Перед глазами Крчмы будто осталось ее как бы пульсирующее в шоке лицо с ослепшими глазами. И тотчас новая молния — и где-то слева, во мгле, рухнула со склона лавина камней, только слышалось, как стукаются камни о камни; две секунды тишины — и опять грохот камней, катящихся по склону...
— Так дальше нельзя!—закричал Крчма, в грохоте грома никто его не слышал.— Костер! Надо найти место для костра!
Судьба им улыбнулась: в полусотне шагов оказалось какое-то подобие укрытия под нависшей скалой — там могли поместиться три-четыре человека.
— Камилл! Останешься с девчатами, — Крчма силился
1 От нем. «Steinmann» — каменный человек, — Здесь и далее примечания переводчика.
перекричать непрестанный грохот грома и плеск ливня.— Не бойтесь, мы за вами вернемся, найдем Гейница или нет! Перед ним выросла Ивонна:
— А вы нам не приказы...
Влепил ей пощечину. При вспышке молнии разглядел ее миндалевидные, широко раскрытые в изумлении глаза; девушка растерянно потрогала свою щеку, но не произнесла больше не звука.
— Пригляди за девчонками, Камилл, как бы не простудились! Надо двигаться, делайте гимнастику — не хватало еще, чтоб сразу трое свалились с воспалением легких! И ни при каких — понял? — ни при каких обстоятельствах не удаляйтесь отсюда хотя бы на десяток шагов, пока мы не вернемся,— не то не завидую тебе! Пока!
Втроем пошли дальше, к очередному «штайману». Будь благословенна чья-то давняя мысль, ее оценишь только в такой вот экстремальной ситуации. Но по этим ли ориентирам, по этим ли «каменным человечкам», совершал Гейниц, назло Ивонне, свой дурацкий поход? Выпороть бы его за это...
— Гонза! Гон-з-а-а-а! Отзовись! Го-го-го!
Гроза чуть ослабела, только ливень хлестал по-прежнему. Раскаты грома уже не так оглушали — или к ним притерпелись,— они будто слились с шумом дождя, и теперь слышался как бы гул морского прибоя, только не такого равномерного. Зато молнии словно раздвигали тучи, их вспышки почти не прекращались и временами было светло как днем.
— Гон-за-а-а-а!
Фонарик Крчмы заметно разрядился, напрасно искал он очередной «штайман». Неужели сбились с дороги? Вернее— с направления, о дороге тут и речи не было. Позади грохнуло, посыпались камни — кто-то свалился в темноте, проехался по склону.
— А, черт...— Крчма услышал голос Мариана в нескольких метрах ниже себя — и одновременно, с противоположной стороны что-то похожее на слабый стон...
Пирк помог Мариану вскарабкаться обратно.
— Стойте!—остановил их Крчма.—Тише!
Какой-то странный писк... Переждали очередной раскат грома.
— Сю-да...
Сомнений больше не было. Крчма водил угасающим лучиком фонаря по скалистой стене, с которой донесся
этот зов, от волнения рука его дрожала. Никого! Только груды мокрых, мертвых камней... Небо снова озарилось неверной вспышкой, и вот, в полусотне метров, в стороне, над почти отвесной скалой, скрюченная фигура Гейница, нога его как-то неестественно вытянута и торчит над узким карнизом.
По россыпи камней подобрались под самый карниз, на котором полулежал Гонза. Господи, как он туда попал? Фиолетовый свет озарил склон выше его — теперь все ясно. Гейниц взбирался от Прелома на Восточную Высокую, там его застигла гроза, и он поступил точно так, как поступают все неопытные туристы в Татрах: стал спускаться напрямик, ничего не зная о коварном характере многих гор, склоны которых незаметно становятся все круче, пока не заканчиваются отвесной стеной или карнизом.
— Спасибо тебе за ночную прогулочку!—закричал ему наверх Крчма.— Хвастливый олух, мамелюк египетский, чертов счетовод!
В свете молнии — недоуменно вытаращенные глаза Гейница, он словно не узнавал своих.
Постояли в нерешительности. Отвесная, монолитная, мокрая скала с незначительными неровностями, добрых шесть метров высотой... А у них — голые руки, даже веревки нет!
— Вот бросим тебя тут, посылай потом за пожарными с лестницей! Я аннулирую твой аттестат зрелости, слышишь?!
Прежде чем Крчма успел сообразить, что же теперь делать, Пирк без слов полез вверх. Соскользнул, скатился обратно. И снова полез.
— Не дури, убьешься!— крикнул ему Мариан.
— Что же ты советуешь — оставить его там?—оглянулся вниз Пирк.
Он подтянулся на руках еще на полметра, бесконечно долго искал носком башмака хоть крошечный выступ, Крчма подошел, встал прямо под ним.
— Отойдите, пан профессор1, коли сорвусь, вам на голову грохнусь!
— Для того и встал.
Потоки дождя хлещут скалу, Пирка, небо вспыхивает и гаснет, где-то в стороне опять с грохотом валятся камни. Мариан встал плечом к плечу с Крчмой, хотя такая страховка дьявольски ненадежна.
1 В гимназиях Чехословакии учителей с университетским образованием называли профессорами.
Фонарик разрядился совсем, и теперь, как это ни парадоксально, все желали, чтоб молнии, единственный источник света, не прекращались.
Наконец Пирк всполз на узкий карниз, за который, видимо уже в падении, удержался Гейниц.
— Ну, как нам с тобой теперь быть, парень?—донесся сверху прерывистый голос запыхавшегося Пирка.— Знаете что?— крикнул он вниз.— Попробуйте сделать лестницу!
Крчма мотнул головой, чтобы стряхнуть воду с пышных своих бровей. Уперся руками в скалу, предложив Ма-риану влезть к нему на плечи. Но все равно между вытянутыми руками Мариана и Пирком, усевшимся на карнизе, оставалось три-четыре метра голой скалы. Пирк снял пальто.
— Удержишься, Гонза, коли спущу тебя?
Гейниц бормотал что-то невразумительное. В перерывах между ударами грома слышно было, как ругается Пирк.
— Дай хоть платок носовой...
При новом взблеске молнии Крчма понял его замысел ^ученик сообразительнее учителя — я и то не нашел бы решения так быстро; что ж, каждый человек, с которым я сталкиваюсь, в чем-то меня превосходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32