Дотронулся до ямки за тонким, слегка оттопыренным ухом — в Гонзе происходила какая-то внутренняя борьба.
— Визит рокицанской родственницы тоже обошелся бы недешево, — проговорил он наконец. — Пожалуй, пошлю ей письмо, что шеф навалил на меня кучу работы, придется отложить до следующего месяца... Так будет лучше, как ты думаешь?
— Думаю, так будет лучше, Гонза. Но мне пора — еще делишки есть...
Гейниц заботливо сложил Пирково пальто подкладкой наверх.
— Я не возьму его, Гонза. Ты еще до него дорастешь. В крайнем случае портной уберет его в плечах.
— Не дури, об этом не может быть и речи. С какой стати тебе делать мне такой подарок?
— Да потому что оно мне маловато стало, черт возьми! Привет!
С вокзала Камилл отправился прямиком в салон «Ра-risya» в центре города. (А нужен ли вообще в этом слове игрек? Скорее всего, это просто лексическая особенность, вроде прозвища одноклассницы Камилла — «Мишь».)
— Нет, хозяйка еще не приходила, вероятно, вы застанете ее дома.
Он вышел и только теперь как следует осмотрелся. Движение на улицах, пожалуй, оживленнее, чем в Праге. А сколько девушек! Поодиночке и парочками —с военнослужащими западных армий, некоторые даже под руку с неграми в американской форме. Этих тут, пожалуй, чересчур много: неужто освобождать Западную Чехию послали одних черных? На площади несколько транспортеров с надписью «US Army»1, ряд джипов с белыми звездами на кузове. Тяжелого оружия не видно.
Я сделал ошибку: надо было отважиться и приехать сюда на машине. Отцу ведь все равно: что в Кршивокла-ты, что в Пльзень... Но я еще не очень-то доверяю своему водительскому опыту — при ускоренных курсах вождения
1 Армия США (англ.),
много не наездишь, а дорога через всю Прагу, в Пльзень, а потом обратно— сколько на это нервов уйдет! Зато Ивонна, конечно, весьма оценила бы возвращение на машине...
Пришел по указанному адресу, позвонил. Ему открыла незнакомая дама. Он смутился: неужели это тетушка Термина? Да ведь ей не больше тридцати!
Камилл представился, объяснил цель приезда.
— Вы... друг Ивонны? Он кивнул.
Слегка прикусив губу, она пригласила его войти, показала на кресло у курительного столика.
— А когда вы обратно в Прагу? — Она протянула руку за сигаретой, Камилл заметил нервозность этого движения. — Простите, вы курите?
Признаться, что я некурящий? — Камилл решительно поднес ей огня и закурил сам. На коробке стояли буквы: «Lucky Strike» l.
— В Прагу я хочу вернуться сегодня же. (Черт возьми, чего это я отвечаю полным предложением, как школьник?) Разумеется, только с Ивонной.
— Вот те на! — вырвалось у нее непосредственно. Она сосредоточенно и глубоко затянулась сигаретой.
Умным взглядом окинула лицо Камилла, словно искала выход.
— Разве Ивонна не у вас? Термина глубоко вздохнула.
— Была...
— Когда?
— Приехала в пятницу, еще и в субботу ночевала...
— А сейчас где она?
Термина стряхнула пепел мимо пепельницы, не заметив этого.
— К сожалению, не знаю.
— Уехала куда-нибудь?
— Сомневаюсь: у меня ее чемоданчик и кое-какие вещи...
— Вот те на! — невольно повторил он ее слова.
—Вы побледнели — вам плохо? Минутку... — поставила на столик бутылку виски и две рюмки, нетвердой рукой налила.
— Ничего не понимаю: вы хотите сказать, что...
— Сперва выпейте.
Она подняла свою рюмку. Хочет ободрить меня, потому и выпила залпом?
1 Сорт американских сигарет.
Не слишком насилуя себя, Камилл последовал ее примеру. Она тут же налила ему снова.
— Вам теперь лучше? В обморок не упадете? У меня нет опыта с мужчинами в обмороке... Лучше подкрепитесь еще...
— Зачем?
Теперь она наверняка заметила, как неумело я держу сигарету; но разве это важно, когда ты всем своим существом чувствуешь, как над тобой собирается самая худшая беда...
— Я в несколько затруднительном положении, ведь нет смысла что-то от вас скрывать. Но полагаю — вы настоящий мужчина. Вчера я видела Ивонну в обществе американского военного. И не простого рядового: кажется, сержанта, или что-то в этом роде.
— И что вы сделали?! — услышал он собственный выкрик.
— Ничего. А что, по-вашему, я должна была сделать? Ивонна совершеннолетняя, взрослая женщина, сама отвечает за свои поступки.
— И где она теперь? — Да ведь я это уже спрашивал, но разве можно вести себя логично, когда вокруг рушатся миры?
— Откуда мне знать? Наверное, с тем сержантом. Порыв ледяного ветра у виска...
— И... они в гостинице?
— А может, на прогулке, за городом. Однако я не могу утверждать, что он рвет там для нее цветочки. Выпейте.
Он послушался без возражений, и тут перед его внутренним взором со звоном рухнул стеклянный замок. Тьма, преисподняя, конец.
— А вы-то что об этом думаете? Вы ведь ее тетя! Вы же не такая, как она! — запальчиво крикнул он вдруг, пораженный собственной смелостью.
— Я не знаю, какая я. Знаю только, что не люблю быть такой, как все. Но меня к этому принуждает моя профессия.
— Она тоже не такая, как все! Она... она особенная!
— Так, наверное, думает и тот сержант.
— Я должен с ней поговорить... Должен, понимаете.
— Понимаю, но где вы ее найдете?
— Обойду все гостиницы.
— Вы уверены, что она где-то зарегистрирована? Я в этом очень сомневаюсь.
— Что же вы мне посоветуете?
— Знаю, что это нелегко, но... выбросьте ее из головы и возвращайтесь домой.
— Да ведь я ее люблю! — Он перестал владеть собой; сигарета выпала из дрожащих пальцев, он и не заметил. Тетя Мина подняла, загасила ее в пепельнице. — А тут еще ее родители, я не могу вернуться и сказать им правду! Насколько я их знаю, они этого не переживут!..
— Я тоже немного знаю брата и невестку. Не переживут— это тоже еще как сказать. И потом, я надеюсь, Ивонна снова вернется домой.
— Вы надеетесь? Вы только надеетесь?
— Бывают случаи, и их достаточно много: когда парней из армии США отзывают на родину, они увозят с собой своих чешских возлюбленных...
— Пойду искать, буду искать ее по всему городу. Пожалуйста, дайте мне ваш телефон... а, не надо, он есть на визитке... Если она придет или позвонит, скажите, что я здесь, что я заклинаю ее вернуться со мной... пусть хоть о родителях подумает! И разрешите мне позвонить вам, может, все-таки Ивонна даст о себе знать...
Мина проводила его до двери.
— Буду держать большой палец вам на счастье.
Те же слова, что и вчера, только в других дверях, и столь же напрасные: «Держу большой палец на счастье вам обоим»... Но сегодня эти слова похожи на циничную насмешку.
С болью в сердце спускался он по лестнице, тетя Мина все еще стояла в дверях, стройная, с фигурой манекенщицы, Камилл, правда, не очень-то разбирался, да и не думал об этом в своем несчастье, но то, как она была одета, — безусловно, неплохая реклама для салона «Parisya».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Визит рокицанской родственницы тоже обошелся бы недешево, — проговорил он наконец. — Пожалуй, пошлю ей письмо, что шеф навалил на меня кучу работы, придется отложить до следующего месяца... Так будет лучше, как ты думаешь?
— Думаю, так будет лучше, Гонза. Но мне пора — еще делишки есть...
Гейниц заботливо сложил Пирково пальто подкладкой наверх.
— Я не возьму его, Гонза. Ты еще до него дорастешь. В крайнем случае портной уберет его в плечах.
— Не дури, об этом не может быть и речи. С какой стати тебе делать мне такой подарок?
— Да потому что оно мне маловато стало, черт возьми! Привет!
С вокзала Камилл отправился прямиком в салон «Ра-risya» в центре города. (А нужен ли вообще в этом слове игрек? Скорее всего, это просто лексическая особенность, вроде прозвища одноклассницы Камилла — «Мишь».)
— Нет, хозяйка еще не приходила, вероятно, вы застанете ее дома.
Он вышел и только теперь как следует осмотрелся. Движение на улицах, пожалуй, оживленнее, чем в Праге. А сколько девушек! Поодиночке и парочками —с военнослужащими западных армий, некоторые даже под руку с неграми в американской форме. Этих тут, пожалуй, чересчур много: неужто освобождать Западную Чехию послали одних черных? На площади несколько транспортеров с надписью «US Army»1, ряд джипов с белыми звездами на кузове. Тяжелого оружия не видно.
Я сделал ошибку: надо было отважиться и приехать сюда на машине. Отцу ведь все равно: что в Кршивокла-ты, что в Пльзень... Но я еще не очень-то доверяю своему водительскому опыту — при ускоренных курсах вождения
1 Армия США (англ.),
много не наездишь, а дорога через всю Прагу, в Пльзень, а потом обратно— сколько на это нервов уйдет! Зато Ивонна, конечно, весьма оценила бы возвращение на машине...
Пришел по указанному адресу, позвонил. Ему открыла незнакомая дама. Он смутился: неужели это тетушка Термина? Да ведь ей не больше тридцати!
Камилл представился, объяснил цель приезда.
— Вы... друг Ивонны? Он кивнул.
Слегка прикусив губу, она пригласила его войти, показала на кресло у курительного столика.
— А когда вы обратно в Прагу? — Она протянула руку за сигаретой, Камилл заметил нервозность этого движения. — Простите, вы курите?
Признаться, что я некурящий? — Камилл решительно поднес ей огня и закурил сам. На коробке стояли буквы: «Lucky Strike» l.
— В Прагу я хочу вернуться сегодня же. (Черт возьми, чего это я отвечаю полным предложением, как школьник?) Разумеется, только с Ивонной.
— Вот те на! — вырвалось у нее непосредственно. Она сосредоточенно и глубоко затянулась сигаретой.
Умным взглядом окинула лицо Камилла, словно искала выход.
— Разве Ивонна не у вас? Термина глубоко вздохнула.
— Была...
— Когда?
— Приехала в пятницу, еще и в субботу ночевала...
— А сейчас где она?
Термина стряхнула пепел мимо пепельницы, не заметив этого.
— К сожалению, не знаю.
— Уехала куда-нибудь?
— Сомневаюсь: у меня ее чемоданчик и кое-какие вещи...
— Вот те на! — невольно повторил он ее слова.
—Вы побледнели — вам плохо? Минутку... — поставила на столик бутылку виски и две рюмки, нетвердой рукой налила.
— Ничего не понимаю: вы хотите сказать, что...
— Сперва выпейте.
Она подняла свою рюмку. Хочет ободрить меня, потому и выпила залпом?
1 Сорт американских сигарет.
Не слишком насилуя себя, Камилл последовал ее примеру. Она тут же налила ему снова.
— Вам теперь лучше? В обморок не упадете? У меня нет опыта с мужчинами в обмороке... Лучше подкрепитесь еще...
— Зачем?
Теперь она наверняка заметила, как неумело я держу сигарету; но разве это важно, когда ты всем своим существом чувствуешь, как над тобой собирается самая худшая беда...
— Я в несколько затруднительном положении, ведь нет смысла что-то от вас скрывать. Но полагаю — вы настоящий мужчина. Вчера я видела Ивонну в обществе американского военного. И не простого рядового: кажется, сержанта, или что-то в этом роде.
— И что вы сделали?! — услышал он собственный выкрик.
— Ничего. А что, по-вашему, я должна была сделать? Ивонна совершеннолетняя, взрослая женщина, сама отвечает за свои поступки.
— И где она теперь? — Да ведь я это уже спрашивал, но разве можно вести себя логично, когда вокруг рушатся миры?
— Откуда мне знать? Наверное, с тем сержантом. Порыв ледяного ветра у виска...
— И... они в гостинице?
— А может, на прогулке, за городом. Однако я не могу утверждать, что он рвет там для нее цветочки. Выпейте.
Он послушался без возражений, и тут перед его внутренним взором со звоном рухнул стеклянный замок. Тьма, преисподняя, конец.
— А вы-то что об этом думаете? Вы ведь ее тетя! Вы же не такая, как она! — запальчиво крикнул он вдруг, пораженный собственной смелостью.
— Я не знаю, какая я. Знаю только, что не люблю быть такой, как все. Но меня к этому принуждает моя профессия.
— Она тоже не такая, как все! Она... она особенная!
— Так, наверное, думает и тот сержант.
— Я должен с ней поговорить... Должен, понимаете.
— Понимаю, но где вы ее найдете?
— Обойду все гостиницы.
— Вы уверены, что она где-то зарегистрирована? Я в этом очень сомневаюсь.
— Что же вы мне посоветуете?
— Знаю, что это нелегко, но... выбросьте ее из головы и возвращайтесь домой.
— Да ведь я ее люблю! — Он перестал владеть собой; сигарета выпала из дрожащих пальцев, он и не заметил. Тетя Мина подняла, загасила ее в пепельнице. — А тут еще ее родители, я не могу вернуться и сказать им правду! Насколько я их знаю, они этого не переживут!..
— Я тоже немного знаю брата и невестку. Не переживут— это тоже еще как сказать. И потом, я надеюсь, Ивонна снова вернется домой.
— Вы надеетесь? Вы только надеетесь?
— Бывают случаи, и их достаточно много: когда парней из армии США отзывают на родину, они увозят с собой своих чешских возлюбленных...
— Пойду искать, буду искать ее по всему городу. Пожалуйста, дайте мне ваш телефон... а, не надо, он есть на визитке... Если она придет или позвонит, скажите, что я здесь, что я заклинаю ее вернуться со мной... пусть хоть о родителях подумает! И разрешите мне позвонить вам, может, все-таки Ивонна даст о себе знать...
Мина проводила его до двери.
— Буду держать большой палец вам на счастье.
Те же слова, что и вчера, только в других дверях, и столь же напрасные: «Держу большой палец на счастье вам обоим»... Но сегодня эти слова похожи на циничную насмешку.
С болью в сердце спускался он по лестнице, тетя Мина все еще стояла в дверях, стройная, с фигурой манекенщицы, Камилл, правда, не очень-то разбирался, да и не думал об этом в своем несчастье, но то, как она была одета, — безусловно, неплохая реклама для салона «Parisya».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32