Очень скоро положение стало невыносимым. Бланш осталась одна с Мелани. Клеман страдал от горя и ревности. Марк не осмеливался показаться ни ей, ни ему на глаза.
Тогда она взяла инициативу в свои руки. Живи с ней, сказала она ему. Но не бросай нас. Ты нужен нам – Мелани, Клеману и мне. Не надо портить из-за этого наши отношения. Останемся вместе. Мы же любим друг друга, зачем же нам расставаться! Она помнит, с какой благодарностью он посмотрел на нее… И до сих пор не может ему этого простить.
Она помнит, как они снова стали встречаться вчетвером. Как все неловко себя чувствовали. Все, кроме Ирен. Та совершенно неприлично торжествовала. Она получила то, что хотела, и чувствовала себя неотразимой, всесильной. У нее была особенно наглая манера обращаться к ней. Марк дал ей возможность взять реванш, и теперь пришла очередь Бланш страдать. За это время она и Клеман сблизились. Он приходил утешить ее, поговорить о своем несчастье. В один из вечеров, когда они чувствовали себя особенно несчастными, все кончилось постелью. Это не было откровением, просто поддержкой. Она почувствовала себя не такой одинокой, не такой брошенной. Был мужчина, который хотел ее, и она его хотела тоже.
Для всех четверых началась новая жизнь. Клеман переехал жить к ней и Мелани в ту квартиру, где она жила раньше с Марком. Ирен нашла себе более просторную квартиру, куда Марк перевез свои вещи. Но Бланш сразу же отметила, что он оставил у нее большую часть своих книг, и увидела в этом добрый знак. Это вынуждало его часто заходить к ним, чаще, чем требовали его отцовские обязанности. Она ничего не говорила и молча ждала.
Такая ситуация длилась пять лет, и за это время их отношения постепенно восстанавливались. Они снова стали собираться вчетвером на ужины, вместе выходить. Снова пошли совместные разговоры. Вначале было немного странно, но очень скоро она привыкла. Было сохранено главное. А главное – не потерять Марка. Но появилось и что-то новое. Она быстро заметила, что он не может сдержать раздражения, когда Ирен пускается в рассуждения, заметила, что их отношения становятся более напряженными, заметила мрачные взгляды, стала свидетельницей небольших ссор. И однажды Марк объявил ей, что он осознал свое заблуждение. Он «прошел через эту женщину» и устал от нее. Даже его физическое влечение к ней сошло на нет. К тому же Ирен оказалась мелочной, не хочет, чтобы они виделись и имели доверительные отношения. Она ревнива, требовательна. Они должны расстаться.
Бланш еле сдержалась, чтобы не показать свою радость. Даже спросила: ты уверен? Да, абсолютно. Марк еще раз переехал. В небольшую квартирку рядом с ней. Некоторое время она ждала, что он предложит ей возобновить совместную жизнь. Но он никогда больше не предлагал ей этого. Может быть, не хотел еще раз травмировать Клемана.
Но это не так важно. Они снова были вместе, все трое. И они вместе до сих пор. В конечном итоге, он остался верен ей все эти годы, несмотря на всех женщин, которые появлялись в его жизни. И ей досталось от него именно то, что она больше всего ценила: дружба, соучастие, дружеское и интеллектуальное общение – его она предпочитает физической любви, которая их никогда по-настоящему не связывала.
Так же и с Клеманом. Она никогда не задавалась вопросом, любит ли он ее. И он никогда ей этого не говорил. Их связывает не это. Они звенья одной цепи, которая связывает их с Марком. Они хорошо ладят. Она всегда считала его некрасивым, иногда даже стеснялась этого, но это тоже не было важным. Он всегда был предан ей так же, как Марк. Странно, думает она, но он никогда не сердился на Марка из-за Ирен. Это их не разлучило и не восстановило друг против друга. Ненависть существовала только между женщинами. Мужчинам приходилось даже иногда вмешиваться, чтобы разрядить обстановку. Возможно даже, что Клеман остался здесь, с ней, чтобы не потерять друга…
Около трех часов дня она подошла к Марку. Она знала, что он один. Сначала поговорили о домашних делах, а потом она внезапно спросила:
– Ты можешь переехать в Париж?
Он сразу понял, что подразумевал ее вопрос: ты можешь нас оставить, чтобы жить с Клер? Он помолчал, глядя в сторону.
– Не представляю, как бы это было. Во всяком случае, быстро этого не сделать. Ты же знаешь, как трудно найти там место. Поиск может длиться годами. К тому же в этом городе меня многое держит. Ты же в курсе моих дел…
– А Клер, она может уехать из Парижа?
Он тряхнул головой, как будто отгонял муху.
– Не знаю. Мы об этом еще не говорили. Для нее это тоже непросто. Но все же легче, чем для меня. Посмотрим. Она работает в хорошем издательстве. И дорожит своей работой. Это нормально. Как я могу предложить ей отказаться от любимого занятия? Здесь не очень много работы. Хотя не знаю, надо разузнать. Она же не может заниматься чем угодно. Да и дети. Отец остается в Париже. Все сложно.
– Ты знаком с ее детьми?
– Нет, я их еще не видел.
Она кладет свою руку на его предплечье и задерживает на несколько мгновений. У нее серьезное, сочувствующее выражение лица.
– Да, все действительно сложно.
Но все может и решиться само собой. Ей надо перестать себя мучить. Пусть все идет, как идет. Надо даже поддерживать их. Завтра она повезет всех домочадцев к своим родителям в деревню, а Марк и Клер останутся на весь вечер одни. А еще она предложит им посвятить какой-нибудь из дней прогулке по окрестностям. Да, так и надо сделать. Она может спать спокойно.
9
Мелани
23 июля
Она садится за стол, как делает это каждый вечер. Записывает в дневник первую фразу: Я еще не отошла от шока – и останавливается. Нет, она не может. Не может записать то, что с ней случилось. Слишком трудно. Она слишком взвинчена. Закрывает тетрадь, встает, ходит кругами по комнате, останавливается перед окном и разглядывает уже потемневшее небо. Скоро наступит ночь. Ей надоело это вечно голубое неподвижное небо, каждый день одинаковое. Ей надоел этот дом, в котором ничего не происходит. Два дня назад ждали грозу, но она прошла стороной, и все этому радовались. Все, кроме нее. Ей бы очень хотелось, чтобы разразилась гроза, сильная буря, ураган, да такой, чтобы вырывал с корнем деревья, валил трубы, срывал крыши. Чтобы оглушительный гром сотряс весь дом. Она не может больше выносить молчание, тихие фразы, затаенные взгляды, недомолвки, ложь. Ей хочется громко закричать и разбить все вокруг.
Она бросается на кровать, закрывает глаза. И перед ней возникает та же картина. Она неотступно преследует ее, с новой силой терзает ее.
Примерно около полудня она направлялась, как обычно, в свое укрытие, несла туда корзинку с провизией, книгу, плеер. Чувствовала себя спокойно, предвкушая, как сейчас погрузится в чтение. Она как раз дошла до интересного места в повествовании, когда события должны развиваться быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Тогда она взяла инициативу в свои руки. Живи с ней, сказала она ему. Но не бросай нас. Ты нужен нам – Мелани, Клеману и мне. Не надо портить из-за этого наши отношения. Останемся вместе. Мы же любим друг друга, зачем же нам расставаться! Она помнит, с какой благодарностью он посмотрел на нее… И до сих пор не может ему этого простить.
Она помнит, как они снова стали встречаться вчетвером. Как все неловко себя чувствовали. Все, кроме Ирен. Та совершенно неприлично торжествовала. Она получила то, что хотела, и чувствовала себя неотразимой, всесильной. У нее была особенно наглая манера обращаться к ней. Марк дал ей возможность взять реванш, и теперь пришла очередь Бланш страдать. За это время она и Клеман сблизились. Он приходил утешить ее, поговорить о своем несчастье. В один из вечеров, когда они чувствовали себя особенно несчастными, все кончилось постелью. Это не было откровением, просто поддержкой. Она почувствовала себя не такой одинокой, не такой брошенной. Был мужчина, который хотел ее, и она его хотела тоже.
Для всех четверых началась новая жизнь. Клеман переехал жить к ней и Мелани в ту квартиру, где она жила раньше с Марком. Ирен нашла себе более просторную квартиру, куда Марк перевез свои вещи. Но Бланш сразу же отметила, что он оставил у нее большую часть своих книг, и увидела в этом добрый знак. Это вынуждало его часто заходить к ним, чаще, чем требовали его отцовские обязанности. Она ничего не говорила и молча ждала.
Такая ситуация длилась пять лет, и за это время их отношения постепенно восстанавливались. Они снова стали собираться вчетвером на ужины, вместе выходить. Снова пошли совместные разговоры. Вначале было немного странно, но очень скоро она привыкла. Было сохранено главное. А главное – не потерять Марка. Но появилось и что-то новое. Она быстро заметила, что он не может сдержать раздражения, когда Ирен пускается в рассуждения, заметила, что их отношения становятся более напряженными, заметила мрачные взгляды, стала свидетельницей небольших ссор. И однажды Марк объявил ей, что он осознал свое заблуждение. Он «прошел через эту женщину» и устал от нее. Даже его физическое влечение к ней сошло на нет. К тому же Ирен оказалась мелочной, не хочет, чтобы они виделись и имели доверительные отношения. Она ревнива, требовательна. Они должны расстаться.
Бланш еле сдержалась, чтобы не показать свою радость. Даже спросила: ты уверен? Да, абсолютно. Марк еще раз переехал. В небольшую квартирку рядом с ней. Некоторое время она ждала, что он предложит ей возобновить совместную жизнь. Но он никогда больше не предлагал ей этого. Может быть, не хотел еще раз травмировать Клемана.
Но это не так важно. Они снова были вместе, все трое. И они вместе до сих пор. В конечном итоге, он остался верен ей все эти годы, несмотря на всех женщин, которые появлялись в его жизни. И ей досталось от него именно то, что она больше всего ценила: дружба, соучастие, дружеское и интеллектуальное общение – его она предпочитает физической любви, которая их никогда по-настоящему не связывала.
Так же и с Клеманом. Она никогда не задавалась вопросом, любит ли он ее. И он никогда ей этого не говорил. Их связывает не это. Они звенья одной цепи, которая связывает их с Марком. Они хорошо ладят. Она всегда считала его некрасивым, иногда даже стеснялась этого, но это тоже не было важным. Он всегда был предан ей так же, как Марк. Странно, думает она, но он никогда не сердился на Марка из-за Ирен. Это их не разлучило и не восстановило друг против друга. Ненависть существовала только между женщинами. Мужчинам приходилось даже иногда вмешиваться, чтобы разрядить обстановку. Возможно даже, что Клеман остался здесь, с ней, чтобы не потерять друга…
Около трех часов дня она подошла к Марку. Она знала, что он один. Сначала поговорили о домашних делах, а потом она внезапно спросила:
– Ты можешь переехать в Париж?
Он сразу понял, что подразумевал ее вопрос: ты можешь нас оставить, чтобы жить с Клер? Он помолчал, глядя в сторону.
– Не представляю, как бы это было. Во всяком случае, быстро этого не сделать. Ты же знаешь, как трудно найти там место. Поиск может длиться годами. К тому же в этом городе меня многое держит. Ты же в курсе моих дел…
– А Клер, она может уехать из Парижа?
Он тряхнул головой, как будто отгонял муху.
– Не знаю. Мы об этом еще не говорили. Для нее это тоже непросто. Но все же легче, чем для меня. Посмотрим. Она работает в хорошем издательстве. И дорожит своей работой. Это нормально. Как я могу предложить ей отказаться от любимого занятия? Здесь не очень много работы. Хотя не знаю, надо разузнать. Она же не может заниматься чем угодно. Да и дети. Отец остается в Париже. Все сложно.
– Ты знаком с ее детьми?
– Нет, я их еще не видел.
Она кладет свою руку на его предплечье и задерживает на несколько мгновений. У нее серьезное, сочувствующее выражение лица.
– Да, все действительно сложно.
Но все может и решиться само собой. Ей надо перестать себя мучить. Пусть все идет, как идет. Надо даже поддерживать их. Завтра она повезет всех домочадцев к своим родителям в деревню, а Марк и Клер останутся на весь вечер одни. А еще она предложит им посвятить какой-нибудь из дней прогулке по окрестностям. Да, так и надо сделать. Она может спать спокойно.
9
Мелани
23 июля
Она садится за стол, как делает это каждый вечер. Записывает в дневник первую фразу: Я еще не отошла от шока – и останавливается. Нет, она не может. Не может записать то, что с ней случилось. Слишком трудно. Она слишком взвинчена. Закрывает тетрадь, встает, ходит кругами по комнате, останавливается перед окном и разглядывает уже потемневшее небо. Скоро наступит ночь. Ей надоело это вечно голубое неподвижное небо, каждый день одинаковое. Ей надоел этот дом, в котором ничего не происходит. Два дня назад ждали грозу, но она прошла стороной, и все этому радовались. Все, кроме нее. Ей бы очень хотелось, чтобы разразилась гроза, сильная буря, ураган, да такой, чтобы вырывал с корнем деревья, валил трубы, срывал крыши. Чтобы оглушительный гром сотряс весь дом. Она не может больше выносить молчание, тихие фразы, затаенные взгляды, недомолвки, ложь. Ей хочется громко закричать и разбить все вокруг.
Она бросается на кровать, закрывает глаза. И перед ней возникает та же картина. Она неотступно преследует ее, с новой силой терзает ее.
Примерно около полудня она направлялась, как обычно, в свое укрытие, несла туда корзинку с провизией, книгу, плеер. Чувствовала себя спокойно, предвкушая, как сейчас погрузится в чтение. Она как раз дошла до интересного места в повествовании, когда события должны развиваться быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38