Девушка усмехнулась ему. Лодермилк переступил порог кабинета, и
тотчас хмурая гримаса на его лице сменилась выражением безупречной
вежливости. Гость архидепутата сидел в кресле у окна и курил сигарету в
длинном красном мундштуке. Это был смуглый, темноволосый, худощавый
джентльмен.
- Domine Migliozzie, salve, salve. Maereo guod te salutare non hic
eras, sed, verum... (Приветствую вас, господин Мильоцциус. Прошу простить,
что не смог встретить вас, но, правду сказать...)
- Я вас умоляю, архипрокуратор, - сказал Мильоцциус, пожимая руку
Лодермилка. - Пусть мое ожидание послужит знаком того глубокого уважения,
которое я к вам питаю. Мне было приятно вас ждать.
Мильоцциус улыбнулся, и его коротко подстриженные черные усы
встопорщились, как у кошки. Он поклонился Лодермилку, и в ответ на жест
архидепутата опустился обратно в кресло, изящно поддернув брюки и
расправив тогу, чтобы не помялись.
Они с Лодермилком обменялись еще несколькими любезностями, каждый на
языке другого. Потом Мильоцциус запутался в какой-то особенно заковыристой
фразе и сдался. Они перешли на новую латынь.
- С тех пор, как моя группа имела счастье встретиться с группой вашей
милости, мы всегда стремились отправить к вам кого-то из нас, дабы он мог
скромно постигать ваш опыт. Это было весьма непросто осуществить, даже при
вашей драгоценной поддержке. А потом мы долго не могли решить, кто же из
нас поедет. Поэтому я должен извиниться за свое скверное знание
английского, ваша милость; как вам известно, в Фабитале не поощряется
изучение иностранных языков. А ваши познания в латыни весьма совершенны.
Могу я узнать, как вы?.. Возможно, вам случалось бывать с межобщественной
комиссией в Италии?
- Нет, я никогда не имел такой чести, - смущенно ответил Лодермилк. -
Видите ли, честно говоря, меня частенько мучает бессонница, и я должен
чем-то занять время. Так случилось, что у нас в библиотеке есть несколько
книг на латыни, а перевода к ним нет. "Сумма теологии" Фомы Аквинского,
например. Обидно, видите ли, терять любое знание.
- Ах, - сказал Мильоцциус, энергично кивая. - Прекрасно.
Восхитительно! И какого вы мнения о "Сумме"?
- Шедевр. Вне всякого сомнения, творение мастера. Очень поучительная
книга, вы не находите?
- Увы, я ее не читал. Я полагаю, у нас существуют экземпляры этой
книги, однако нам недостает вашей американской скрупулезности. Древние
дискуссии о боге и ангелах сейчас в высшей степени неактуальны. Достаточно
нам ангелов в повседневной жизни!
- Именно так, - согласился Лодермилк. - Однако ваше время дорого, а я
тут развлекаю вас пустой болтовней. Я полагаю, сейчас мы с вами пройдемся
по колледжу, и вы глянете вкратце, как у нас поставлено дело. А после
обеда, если вы не будете слишком утомлены, вы начнете осматривать колледж
более детально.
- Вы чрезвычайно добры, ваша милость.
- Достопочтенный сэр, - запротестовал Лодермилк, - среди нас не
приняты такие обращения. Мы - друзья, и прошу вас называть меня Френсисом.
- С величайшим удовольствием, - любезно ответил Мильоцциус. После
недолгого колебания он добавил:
- И вы тоже зовите меня Эзиус.
Лодермилк отошел к столику в углу и налил два стакана кьянти, себе и
гостю.
- Bene tibi!
Архидепутат отпил глоток вина, умело скрыл гримасу, поставил стакан
на стол и произнес:
- Я так понимаю, Эзиус, что ваша группа не располагает колледжем для
обучения молодежи. Только обычные учебные заведения Фабитала и Унимеркса.
- Да, мы весьма отстали от вас в этом направлении, - ответил
Мильоцциус, сверкнув белыми зубами. - Нам всегда казалось, что это слишком
опасно. Мы обучаем своих детей дома, сами. Именно поэтому нас так
интересует...
- Но вы совершенно правы! - вежливо воскликнул Лодермилк. -
Разумеется, в Фабитале можно обучать детей дома. Мы бы тоже поступали так
в большинстве случаев, но большинство обществ Северной Америки отрицает
частную жизнь. Во многих случаях можно сказать, что дома практически не
существует.
- И все-таки мы знаем, что вы преодолели большие трудности, Френсис.
Собрать такой кулак под носом у стандартных! Ведь вас в любой день могут
разоблачить и уничтожить...
Лодермилк хлопнул в ладоши.
- Вы мне напомнили... Нужно вас пометить, прежде чем мы начнем обход
колледжа.
- Пометить? - У Мильоцциуса отвисла челюсть.
- Да. Это одна из предосторожностей... Впрочем, нет, мы сделаем
по-другому. Сначала я проведу вас по колледжу непомеченным и покажу вам
то, что увидит обычный сторонний посетитель, прибывший сюда без
предупреждения. Университетский чиновник, например, или инспектор из
департамента священных наук.
Мильоцциус беспомощно пожал плечами.
Артур смотрел на часы. Они монотонно гудели на одной ноте. Минутная
стрелка бесшумно миновала деление и поползла к следующему.
- Раньше они тикали, - сказал Артур.
- И что?
- Погодите, - сказал Артур, лихорадочно размышляя.
Он сообразил, что один раз это уже произошло. В приемной. Когда Артур
с провожатым вошли, часы щелкнули, а потом загудели. Но какое это имеет
отношение к веществу, которое только что нанесли на его лицо и руки?
- Почему я запретил тебе разговаривать на улице? - задал наводящий
вопрос Маркс.
У Артура чуть не сорвался с языка ядовитый ответ. Но он вдруг
вспомнил, что рассказывал ему о колледже Лодермилк прошлой ночью, и
прикусил язык.
- Ой.
- Что-что? - поинтересовался Маркс.
- Здесь есть люди, которые не останутся учиться. Не иммунные.
- Верно, - сказал клерк. - И дальше?
Артур посмотрел на свои руки. Чернила высохли, не оставив ни
малейшего следа. Он понюхал кожу. Ничего.
Но какая-то разница должна быть, иначе зачем... И тут в голове Артура
все встало на свои места. Так просто! В Магазине для некоторых эффектов
использовали священный свет. На праздничных службах потребители играли в
"спрячь-кредит", и Артуру не раз случалось наблюдать за залом через
специальные очки. Обычный свет при этом выключали, но Артур видел, как
"кредит" (большую пластиковую букву "К") передают из рук в руки. Потом он
подсказывал другому младшему помощнику продавца, у кого из потребителей
спрятан "кредит" Все было очень просто - если знать секрет. Но на
потребителей всегда производило хорошее впечатление.
- Ну? - спросил клерк.
Артур очнулся. Оказывается, он успел погрузиться в размышления и силе
источника света и оттенке стекол в очках, необходимых для того, чтобы
чернила были ясно видны оснащенному специальными очками наблюдателю, но
незаметны невооруженным глазом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65