Обитель скорби, без меня живи,
Тюрьма безгрешных, кладбище любви!

Картина четвертая
Двор перед приоратом.
Входит Исаак Мендоса, пересекая сцену, за ним дон Антоньо .
Дон Антоньо. Как? Мой друг Исаак? Исаак. Как? Антоньо? Пожелайте мне счастья! Луиса в надежном месте.
Дон Антоньо. Вот как? Желаю вам счастья от всей души.
Исаак. Да, и я пришел сюда за священником, чтобы он повенчал нас.
Дон Антоньо. Так мы с вами по одинаковому делу. Я пришел за отцом Пабло.
Исаак. А, я очень рад! Но только он должен повенчать меня первым, моя невеста ждет.
Дон Антоньо. И моя тоже. Я оставил ее у ворот.
Исаак. Да, но я тороплюсь вернуться к дону Херонимо.
Дон Антоньо. И я также.
Исаак. Тогда он, может быть, для скорости обвенчает нас вместе. Я буду вашим посаженным отцом, а вы – моим. Идемте. Но всем этим вы обязаны мне.
Дон Антоньо. Да-да.
Уходят .
Картина пятая
Комната в приорате.
Отец Пабло, отец Франсиско, отец Августин и другие монахи пьют вокруг стола .
Хор монахов.
Бутыль, как солнце, льет нам свет,
Ее лучи – вино.
Мы – хоровод ее планет,
Нам без нее темно.
Бутыли слава и хвала!
В сердцах весна,
Когда она
Плывет вокруг стола!
Пабло. Брат Франсиско, перекинь-ка сюда бутыль и провозгласи здравицу.
Франсиско. Пили мы уже за настоятельницу святой Урсулы?
Пабло. Как же, как же! Она была последняя.
Франсиско. Тогда выпьем за голубоглазую монашку святой Каталины.
Пабло. От всего сердца. (Пьет.) Скажи, брат Августин, поступали в мое отсутствие какие-нибудь пожертвования?
Августин. Дон Хуан Кордуба оставил сто дукатов на возношение о нем молений за обедней.
Пабло. Вот как? Мы их уплатим нашему виноторговцу и будем пить за здравие дона Хуана, что ничуть не хуже. Еще что-нибудь?
Августин. Да, Баутиста, богатый скряга, который умер на той неделе, завещал тысячу пистолей и серебряный светильник, стоявший у него в спальне, чтобы возжигать его перед образом Сан-Антоньо.
Пабло. Благая мысль. Но мы дадим его деньгам лучшее применение. Щедрость Баутисты будет озарять живых, а не мертвых. Сан-Антоньо не боится потемок, хотя он…
Стучат .
Посмотрите, кто это там.
Отец Франсиско идет отворить.
Входит привратник .
Привратник. Там кто-то пришел и просит отца Пабло по спешному делу.
Франсиско. Брат Пабло!
Отец Пабло выходит из-за занавески со стаканом вина и пряником .
Пабло. Что такое? Как ты смеешь, братец мой, так непристойно нарушать наши молитвы?
Привратник. Я думал, вы кончили.
Пабло. Нет, не кончили. Разве мы кончили, брат Франсиско?
Франсиско. Осталось еще по бутылке на каждого.
Пабло. Ни ты, ни твои собратья никогда не считаются с тем, который час. Вы не помышляете ни о чем, кроме угождения своим страстям. Жрете, пьянствуете, спите, прохлаждаетесь и благоденствуете, в то время как мы умерщвляем плоть.
Привратник. Мы просим не больше того, что требует природа.
Пабло. Неправда! У вас больше вожделений, чем волос на голове! И ваши румяные, гладкие, откормленные образины бесчестят наш орден. Срам! Если вы голодны, то разве не довольно вам благотворных корней земных? А если жаждете, то есть же хрустальная влага источников! (Отпивает.) Убери (отдает ему стакан) и проведи меня к просителю.
Привратник осушает стакан.
(На ходу оборачивается.) Вот-вот, ты бы все выпил, если бы там что-нибудь было! О чревоугодник, чревоугодник!
Уходят.
Картина шестая
Двор перед приоратом.
Входят Исаак Мендоса и дон Антоньо .
Исаак. Просто мука дожидаться этого отца Пабло! Верно, все еще вечерню служит, бедняга.
Дон Антоньо. Да нет, вот он идет.
Входит отец Пабло .
Добрейший отец Пабло, я пришел просить у вас благословения.
Исаак. Да, добрейший отец Пабло, мы пришли просить вас об одолжении.
Пабло. А в чем дело?
Исаак. Мы просим нас повенчать, отец Пабло. Да вы и по внешнему виду истинный жрец Гименея.
Пабло. Вот именно, потому что жизнь моя проходит в сокрушении душевном и в умерщвлении плоти.
Исаак. Нет-нет, вы похожи на служителя Гименея, потому что облик ваш дышит довольством и радостью.
Пабло. Увы, внешность моя обманчива. Я действительно довольно объемист, но когда постишься, питаешься ветром, вот меня и раздуло, как пузырь.
Дон Антоньо. Но у вас отличный, свежий цвет лица, отец Пабло. Румянец хоть куда!
Пабло. Да, мне столько пришлось краснеть за род человеческий, что краска стыда на мне уже неистребима, как его грехи.
Исаак. Добрый человек!
Пабло. Я ли не старался? Но что пользы? Они продолжают грешить под самым моим носом.
Исаак. Это и видно, отец Пабло, потому что нос у вас покраснел еще гуще, чем остальное лицо.
Пабло. Вы, я вижу, зубоскал!
Дон Антоньо. Однако к делу, отец мой. Согласны вы совершить над нами обряд венчания?
Пабло. Сочетать браком молодых людей таким вот тайным образом небезопасно. И в душе у меня много веских оснований против.
Дон Антоньо. А в руке у меня много веских оснований за. Исаак, найдется ли у вас достаточный довод, а то и два в нашу пользу?
Исаак. Да-да. Вот совершенно неоспоримый кошелек.
Пабло. Стыдитесь! Я рассержусь! Вы забываете, кто я, и если назойливые люди насильно суют всякую дрянь… да, в этот карман… или в этот… то грех на них.
Оба кладут деньги ему в карман.
Пабло. Ах, как вы меня печалите! Я бы вернул их вам, но для этого я должен к ним прикоснуться и, таким образом, нарушить мой обет.
Дон Антоньо. Ну, теперь идем.
Исаак. Освятите наше право на восторг и блаженство.
Пабло. Но, когда для вас настанет час раскаяния, на меня не пеняйте.
Дон Антоньо (в сторону) . Для моего друга Исаака такое предостережение нелишнее. (Громко.) Ничего, отец мой, делайте свое дело, а последствия я беру на себя.
Исаак. И я также.
Вбегает донья Луиса.
Донья Луиса. Ах, Антоньо, Фернандо у ворот и спрашивает нас.
Исаак. Кто? Фернандо? Надеюсь, он не меня спрашивает?
Дон Антоньо. Не бойся, любовь моя. Я его легко успокою.
Исаак. Уверяю вас, что нет! Антоньо, послушайтесь моего совета и удирайте. Этот Фернандо – самая беспощадная собака и у него такая проклятая длинная шпага! Клянусь жизнью, он пришел перерезать вам горло.
Дон Антоньо. Пустяки, пустяки.
Исаак. Вы можете оставаться тут, если вам угодно, а я кого-нибудь найду, кто меня повенчает. Потому что, клянусь Сантьяго, он меня больше не увидит, пока мне служат мои пятки. (Убегает.)
Донья Луиса опускает вуаль. Входит дон Фернандо.
Дон Фернандо. Итак, сеньор, я все-таки нашел вас.
Дон Антоньо. Да, сеньор?
Дон Фернандо. Низкий, вероломный человек! Откуда у вас, при вашей лживой, коварной душе, берется смелость смотреть в глаза тому, кого вы оскорбили?
Дон Антоньо. Фернандо, вы слишком вспыльчивы. Правда, вы застаете меня в ту минуту, когда я собираюсь повенчаться с той, кого люблю превыше жизни. Но не я склонил ее к побегу, я, как и вы, ненавижу обман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23