На пороге появилась секретарша, и,
поклонившись, сообщила о смерти императора. Девушка поразилась, увидев на
глазах хозяина слезы - она принадлежала к молодому поколению, не заставшему
времен, когда император повсеместно почитался как Небесный Посланник.
Немуро Нишитцу не проронил ни слова. Он подождал, пока секретарша
выйдет, и лишь затем зарыдал, целиком поддавшись охватившему его горю.
Он плакал, пока не иссякли слезы.
Приглашение на похороны не явилось для него неожиданностью, но Нишитцу
отказался, решив наблюдать за церемонией, слившись с собравшейся на улицах
толпой. Когда тяжелый кедровый гроб, окруженный носильщиками в черных
кимоно, проплывал мимо, Немуро Нишитцу подставил лицо под струи дождя,
надеясь в душе, что небесная влага унесет вместе с собой морщины,
появившиеся с тех пор, как много лет назад он отправлялся на войну с именем
императора на устах.
Еще не поздно повернуть время вспять, решил он, чувствуя, как легкие
струи дождя, смешиваясь со слезами, катятся у него по щекам.
Всю следующую неделю Немуро Нишитцу провел, просматривая список
сотрудников Корпорации Нишитцу. Он говорил с менеджерами и
вице-президентами, и в его негромком голосе то и дело звучали решительные
нотки. Те, кто отвечал на его тщательно продуманные вопросы
удовлетворительно, получали задание найти единомышленников среди остальных
сотрудников.
Шли месяцы, и свежесть весенних цветов сменилась удушливым летним
зноем. К осени ему удалось отобрать самых надежных сотрудников Корпорации,
начиная с самых высоких чинов и заканчивая разнорабочими.
Этих людей пригласили на собрание. Кто-то приехал из токийской
штаб-квартиры Корпорации Нишитцу, другие добирались с островов Шикоку и
Кюсю. Часть сотрудников прилетела из других стран, некоторые из самой
Америки, где располагались автомобилестроительные заводы Корпорации. Имен,
лиц, и должностей было не счесть, ведь Немуро Нишитцу принадлежала самая
большая корпорация в мире, бравшая на работу лишь самых лучших.
Собравшиеся, несколько десятков тщательно отобранных сотрудников,
каждый в белой рубашке и темном галстуке, расселись на полу. Их застывшие
лица не дрогнули даже когда, ступая по голому полу, в дальнем конце комнаты
появился сам Немуро Нишитцу. Они находились в конференц-зале Корпорации,
куда по утрам сотни рабочих приходили на традиционную утреннюю гимнастику.
- Я собрал вас здесь, - начал Нишитцу негромким, хрипловатым голосом, -
зная, что все мы думаем одинаково.
Десятки голов согласно закивали в ответ.
- Я принадлежу к поколению, которое помогло Японии занять то
экономическое положение, каким мы по праву гордимся сегодня. Да, я отлично
помню былые времена, и не цепляюсь за прошлое. И все же, я никогда о нем не
забуду. Вы - поколение, сделавшее Японию сильной, и я приветствую ваше
трудолюбие. В мои времена люди, запуганные грубой силой, позволили
американцам унижать себя, но вы - поколение, которое поставит Америку на
колени экономически.
Немуро Нишитцу на секунду смолк, его убеленная сединой голова
по-старчески подрагивала.
- Через два месяца, - продолжал он, - наступит первая годовщина со дня
смерти императора. Каким подарком будет для его светлой души, если мы
навсегда сотрем покрывший нас позор поражения! И я придумал, как нам этого
добиться. Мой план не вызовет ответного возмездия, ведь, как и вы, я ни за
что не позволил бы обрушить на наш народ еще один ядерный удар. Верьте мне,
так же, как я верил императору, в дни своей юности. Доверьтесь, и я нанесу
Америке поражение столь позорное, что они даже не решатся признать его перед
человечеством.
Немуро Нишитцу оглядел обращенные к нему лица. На них застыло выражение
твердой решимости. Сидевшие в зале не выказывали ни радости, ни страха, но,
взглянув в их глаза, Нишитцу понял, что эти люди с ним. Тем не менее, он так
же ясно понимал, что у каждого есть доля сомнения, хотя никто и не желает
выражать их вслух.
- Мой план тщательно продуман, и я выбрал человека, который поможет нам
его осуществить. Вы знаете его имя и, без сомнения, узнаете его в лицо.
Некоторые из собравшихся с ним уже встречались, ведь когда-то это человек
выступал в качестве представителя нашей Корпорации.
Тростью Немуро Нишитцу указал на молодого человека, стоявшего сбоку от
занимающего всю заднюю стену экрана.
- Джиро! - позвал он.
Японец, которого Нишитцу назвал Джиро, поспешил нажать на выключатель,
и свет в конференц-зале погас. Где-то сзади мигнул диапроектор, и на экране
появилось изображение - обнаженный по пояс мускулистый человек, черные
волосы стянуты на затылке резинкой, в руках - базука. Сверху крупными
красными буквами шла надпись по-английски: "БРОНЗИНИ В РОЛИ ГРАНДИ"
В ту же секунду сидевшие до этого с каменными лицами японцы оживились.
Кто-то заулыбался, раздались аплодисменты и даже свист.
По рядам собравшихся пронеслось имя, голоса повторяли его снова и
снова, пока не слились в единый гул:
- Гранди! Гранди! Гранди!
Немуро Нишитцу улыбнулся. Во всем мире люди, от обитателей жалких лачуг
до владельцев роскошных дворцов, увидев это лицо, реагировали одинаково, и
американцы не станут исключением.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда все закончилось, погибшие были похоронены, а последние
иностранные солдаты выдворены с территории, в течение трех декабрьских дней
именовавшейся Оккупированной Аризоной, мировая общественность сошлась лишь в
одном - Бартоломью Бронзини в этом винить не приходилось.
Сенат Соединенных Штатов принял официальную резолюцию, где Бронзини
объявлялся невиновным, а президент посмертно наградил его Почетной Медалью
Конгресса, и выделил для похорон место на Арлингтонском Мемориальном
кладбище. И это несмотря на то, что Бронзини никогда не служил в рядах
американских вооруженных сил и не занимал официальных постов.
Многим идея с Арлингтоном пришлась не по вкусу, но президент твердо
стоял на своем. Он знал, что шумиха вскоре уляжется, разве что кто-нибудь
нечаянно обнаружит останки Бронзини. Однако этого, к счастью, не произошло.
В тот день, когда стрелки часов начали отсчитывать последнюю неделю
отведенной ему жизни, Бартоломью Бронзини на мотоцикле "Харли-Дэвидсон"
влетел в ворота студии Дворф-Стар - его собранные в пучок волосы развевались
по ветру, а из-за отворота кожаной куртки выглядывала прозрачная папка со
сценарием.
Никто и не пытался его остановить - охранник знал Бронзини в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
поклонившись, сообщила о смерти императора. Девушка поразилась, увидев на
глазах хозяина слезы - она принадлежала к молодому поколению, не заставшему
времен, когда император повсеместно почитался как Небесный Посланник.
Немуро Нишитцу не проронил ни слова. Он подождал, пока секретарша
выйдет, и лишь затем зарыдал, целиком поддавшись охватившему его горю.
Он плакал, пока не иссякли слезы.
Приглашение на похороны не явилось для него неожиданностью, но Нишитцу
отказался, решив наблюдать за церемонией, слившись с собравшейся на улицах
толпой. Когда тяжелый кедровый гроб, окруженный носильщиками в черных
кимоно, проплывал мимо, Немуро Нишитцу подставил лицо под струи дождя,
надеясь в душе, что небесная влага унесет вместе с собой морщины,
появившиеся с тех пор, как много лет назад он отправлялся на войну с именем
императора на устах.
Еще не поздно повернуть время вспять, решил он, чувствуя, как легкие
струи дождя, смешиваясь со слезами, катятся у него по щекам.
Всю следующую неделю Немуро Нишитцу провел, просматривая список
сотрудников Корпорации Нишитцу. Он говорил с менеджерами и
вице-президентами, и в его негромком голосе то и дело звучали решительные
нотки. Те, кто отвечал на его тщательно продуманные вопросы
удовлетворительно, получали задание найти единомышленников среди остальных
сотрудников.
Шли месяцы, и свежесть весенних цветов сменилась удушливым летним
зноем. К осени ему удалось отобрать самых надежных сотрудников Корпорации,
начиная с самых высоких чинов и заканчивая разнорабочими.
Этих людей пригласили на собрание. Кто-то приехал из токийской
штаб-квартиры Корпорации Нишитцу, другие добирались с островов Шикоку и
Кюсю. Часть сотрудников прилетела из других стран, некоторые из самой
Америки, где располагались автомобилестроительные заводы Корпорации. Имен,
лиц, и должностей было не счесть, ведь Немуро Нишитцу принадлежала самая
большая корпорация в мире, бравшая на работу лишь самых лучших.
Собравшиеся, несколько десятков тщательно отобранных сотрудников,
каждый в белой рубашке и темном галстуке, расселись на полу. Их застывшие
лица не дрогнули даже когда, ступая по голому полу, в дальнем конце комнаты
появился сам Немуро Нишитцу. Они находились в конференц-зале Корпорации,
куда по утрам сотни рабочих приходили на традиционную утреннюю гимнастику.
- Я собрал вас здесь, - начал Нишитцу негромким, хрипловатым голосом, -
зная, что все мы думаем одинаково.
Десятки голов согласно закивали в ответ.
- Я принадлежу к поколению, которое помогло Японии занять то
экономическое положение, каким мы по праву гордимся сегодня. Да, я отлично
помню былые времена, и не цепляюсь за прошлое. И все же, я никогда о нем не
забуду. Вы - поколение, сделавшее Японию сильной, и я приветствую ваше
трудолюбие. В мои времена люди, запуганные грубой силой, позволили
американцам унижать себя, но вы - поколение, которое поставит Америку на
колени экономически.
Немуро Нишитцу на секунду смолк, его убеленная сединой голова
по-старчески подрагивала.
- Через два месяца, - продолжал он, - наступит первая годовщина со дня
смерти императора. Каким подарком будет для его светлой души, если мы
навсегда сотрем покрывший нас позор поражения! И я придумал, как нам этого
добиться. Мой план не вызовет ответного возмездия, ведь, как и вы, я ни за
что не позволил бы обрушить на наш народ еще один ядерный удар. Верьте мне,
так же, как я верил императору, в дни своей юности. Доверьтесь, и я нанесу
Америке поражение столь позорное, что они даже не решатся признать его перед
человечеством.
Немуро Нишитцу оглядел обращенные к нему лица. На них застыло выражение
твердой решимости. Сидевшие в зале не выказывали ни радости, ни страха, но,
взглянув в их глаза, Нишитцу понял, что эти люди с ним. Тем не менее, он так
же ясно понимал, что у каждого есть доля сомнения, хотя никто и не желает
выражать их вслух.
- Мой план тщательно продуман, и я выбрал человека, который поможет нам
его осуществить. Вы знаете его имя и, без сомнения, узнаете его в лицо.
Некоторые из собравшихся с ним уже встречались, ведь когда-то это человек
выступал в качестве представителя нашей Корпорации.
Тростью Немуро Нишитцу указал на молодого человека, стоявшего сбоку от
занимающего всю заднюю стену экрана.
- Джиро! - позвал он.
Японец, которого Нишитцу назвал Джиро, поспешил нажать на выключатель,
и свет в конференц-зале погас. Где-то сзади мигнул диапроектор, и на экране
появилось изображение - обнаженный по пояс мускулистый человек, черные
волосы стянуты на затылке резинкой, в руках - базука. Сверху крупными
красными буквами шла надпись по-английски: "БРОНЗИНИ В РОЛИ ГРАНДИ"
В ту же секунду сидевшие до этого с каменными лицами японцы оживились.
Кто-то заулыбался, раздались аплодисменты и даже свист.
По рядам собравшихся пронеслось имя, голоса повторяли его снова и
снова, пока не слились в единый гул:
- Гранди! Гранди! Гранди!
Немуро Нишитцу улыбнулся. Во всем мире люди, от обитателей жалких лачуг
до владельцев роскошных дворцов, увидев это лицо, реагировали одинаково, и
американцы не станут исключением.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда все закончилось, погибшие были похоронены, а последние
иностранные солдаты выдворены с территории, в течение трех декабрьских дней
именовавшейся Оккупированной Аризоной, мировая общественность сошлась лишь в
одном - Бартоломью Бронзини в этом винить не приходилось.
Сенат Соединенных Штатов принял официальную резолюцию, где Бронзини
объявлялся невиновным, а президент посмертно наградил его Почетной Медалью
Конгресса, и выделил для похорон место на Арлингтонском Мемориальном
кладбище. И это несмотря на то, что Бронзини никогда не служил в рядах
американских вооруженных сил и не занимал официальных постов.
Многим идея с Арлингтоном пришлась не по вкусу, но президент твердо
стоял на своем. Он знал, что шумиха вскоре уляжется, разве что кто-нибудь
нечаянно обнаружит останки Бронзини. Однако этого, к счастью, не произошло.
В тот день, когда стрелки часов начали отсчитывать последнюю неделю
отведенной ему жизни, Бартоломью Бронзини на мотоцикле "Харли-Дэвидсон"
влетел в ворота студии Дворф-Стар - его собранные в пучок волосы развевались
по ветру, а из-за отворота кожаной куртки выглядывала прозрачная папка со
сценарием.
Никто и не пытался его остановить - охранник знал Бронзини в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81