Я на них работал, на тинкеров. Я вернулся с похорон под мухой, держа в руке пакет с чипсами, – настоящая ирландская нирвана, или, как бы сказали радетели языка, «Tir па nOg». Братцы засадили мне по зубам ломом. Долгие недели в кресле зубного врача – и у меня сияющая улыбка.
Я как-то слышал, что депрессию сравнивали с нахождением под толстым слоем мутной, дурно пахнущей воды, без всякой надежды вырваться на поверхность.
Очень верное сравнение.
Каждый следующий день был тоскливее, чем предыдущий. Наилучший момент наступал, когда я укладывался в постель и засыпал, прекращая сознательное существование. Если можно было чем-то утешиться, так это только мыслью о самоубийстве. Дерьмово, когда такая мысль – единственный луч света. Несколько месяцев назад я пьянствовал в кабаке на обочине Мерчантс-роуд. Меня туда привлекло ощущение опасности, которое, казалось, можно было пощупать. Русский матрос, застрявший на суше на восемь месяцев, продал мне пистолет «хеклер и кох» 32-го калибра. Клевая штучка. Я удивился, что он мне достался, причем очень дешево.
Часто ночами я держал пистолет в руке и думал: «Одно движение вверх – и нажать на спусковой крючок…»
Не могу сказать, почему я этого не сделал. Попытался вернуться к книгам. Всегда оставалась возможность почитать. Что бы ни случалось, я всегда мог почитать. Я больше не работал. Самыми надежными моими друзьями были:
Томас Мертон
Нелсон Алгрен
Уолтер Мэкен
Фрэнсис Томпсон.
Нет.
Я не мог читать.
Вернулся к писателю, который познакомил меня с мраком. Дерек Реймонд, основатель английского нуара, «черной» серии. Еще его звали Робин Кук Всю свою жизнь он был сродни криминалу, во всем увечным. Образование он получил в этом «очаге мужеложства», Итоне, что явилось, по его словам, «великолепной подготовкой к самому разнообразному злу». Движимый смертельной скукой, он перебрался сначала в Париж, поселившись в легендарном отеле «Бит», а затем в Нью-Йорк, в Истсайд. Первый из его пяти браков закончился катастрофой через шестьдесят пять дней.
Мой собственный брак повел себя аналогично. Еще четыре брака в мои планы не входят.
Реймонд писал:
Я понял, что дела обстоят скверно, когда я пришел домой, поставил пакет с продуктами на кухонный стол и ужасно закашлялся.
Ничего удивительного, что он мне нравится.
Он написал несколько книг и приобрел верных последователей. Его переводили, но денег это не принесло, только хорошие отклики. Реймонд на это плевал. Он писал:
Я наблюдал за такими людьми, как Кингсли Эмис, карабкавшимися вверх по эскалатору, тогда как эскалатор, идущий вниз, был в полном моем распоряжении.
Вот за что я люблю его больше всего.
Ему было уже почти пятьдесят, когда он начал писать серию романов, которую назвал «Фэктори». Совершенно беспросветные триллеры; главный герой мучился от личной трагедии и был одержим смертью людей, на которых абсолютно всем было наплевать. В этих книгах вы знакомитесь с Лондоном, впавшим в отчаяние. Городом, подверженным «злой психической погоде».
Кульминацией творчества Дерека Реймонда стала поразительная книга «Я была Дорой Суарез». В своем романе «В трауре» он писал:
Если бы не мучила меня вина, я не знал бы, где пролегает дорога в ад… она была моим утешением в течение пятидесяти лет безразличия к жалкому состоянию мира, ужасному путешествию через мою собственную вину и вину других.
Рак печени и алкоголь вывели его из игры в возрасте шестидесяти трех лет. Я расставил его книги вдоль стены, подобно ряду пуль, которые осталось только загнать в обойму. В последние годы Реймонд жил в маленькой спартанской квартирке в Уиллесдене.
Если бы я не горевал по нему тогда, я бы восполнил это упущение сейчас.
Я чувствовал его палец на спусковом крючке моего «хеклера и коха».
Когда я занимался своим последним делом, я прибегнул к помощи одного крутого мужика по имени Билл Касселл. Я попросил его организовать защиту молодой девушки, и он выполнил мою просьбу. Затем я еще глубже влез в долги, попросив его убрать убийцу. Дал Биллу кучу денег, но все равно он теперь в любой день имел право попросить меня об услуге. Если вы в долгу у такого человека, отказать ему вы не можете. И ужасно ждать и гадать, о чем же он попросит. Он тогда меня заранее предупредил, но я все равно согласился на сделку. Но помнил: он мужик суровый, даже полицейские обходят его стороной. Для него не существует периметров, нет линии, которой он бы не пересек, и вам остается лишь надеяться, что вы не тот человек, ради свидания с которым он пересекает эту линию. Билл позвонил вечером в воскресенье. Начал он со слов:
– Тебя нелегко найти.
– Ты умудрился.
Он хмыкнул:
– Угу.
– Как здоровье, Билл?
Какое может быть здоровье с раком печени? Но мне казалось, я должен спросить. Он ответил:
– Хреново.
– Мне жаль, Билл.
– Ты знаешь, зачем я звоню, Джек.
– Пора отдавать долги?
– Угадал.
– Что ты хочешь?
– Не телефонный разговор. Завтра в двенадцать в пабе «У Свини».
– Я не пью сейчас.
– Слышал. Это не займет много времени.
– Наверное, я должен этому радоваться.
– Чем богаты – тем и рады.
– Ладно, я буду.
– В двенадцать, Джек. Не опаздывай.
Клик.
Депрессия давила на меня, как цементный блок Я знал, что рано или поздно Билл позвонит, но сейчас я даже не мог толком взволноваться. Все дела с Биллом требовали сосредоточенности. Я заставил себя надеть пальто и пойти прогуляться. Хотя мне хотелось лишь свернуться где-нибудь в уголке и заплакать. Когда я проходил мимо конторки, меня окликнула миссис Бейли:
– Мистер Тейлор! Джек, пожалуйста.
Я знал, она никогда себе этого не позволит. Ее лицо выражало озабоченность.
– Все в порядке?
– Слегка простыл.
Мы немного помолчали. Потом она сказала:
– Вам бы не помешал тоник.
– Верно.
У миссис Бейли был такой вид, будто она могла еще много чего сказать, но она воздержалась, лишь заметила:
– Если я могу чем-то помочь…
– Спасибо.
Я направился к Эйр-сквер.
Там крутилось много народу, и все с фляжками с сидром и бутылками пива.
Выпивка,
выпивка,
выпивка.
Я отправился в паб «У Нестора». Джефф стоял за стойкой. У него был удивительно здоровый вид. Его подружка Кэти недавно родила ребенка, страдающего болезнью Дауна. Джефф сказал:
– Господи, Джек, где ты пропадал?
– Не высовывался.
– И у тебя все в порядке? А то ты выглядишь так, будто за тобой привидения гоняются.
– Привидения, говоришь? Я бросил курить, пить и баловаться кокаином. С чего бы мне хорошо выглядеть?
Он явно поразился:
– Даже не куришь… и кокаин… Ну, ты даешь, Джек.
Часовой, пребывавший с самого Рождества в полуобморочном состоянии, поднял голову, сказал: «Молодец» – и снова упал головой на стойку.
В те дни, когда я пил в баре «У Грогана», у стойки в разных ее концах всегда сидели два мужика, на которых были одинаковые грубые куртки, матерчатые кепки и штаны из синтетики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Я как-то слышал, что депрессию сравнивали с нахождением под толстым слоем мутной, дурно пахнущей воды, без всякой надежды вырваться на поверхность.
Очень верное сравнение.
Каждый следующий день был тоскливее, чем предыдущий. Наилучший момент наступал, когда я укладывался в постель и засыпал, прекращая сознательное существование. Если можно было чем-то утешиться, так это только мыслью о самоубийстве. Дерьмово, когда такая мысль – единственный луч света. Несколько месяцев назад я пьянствовал в кабаке на обочине Мерчантс-роуд. Меня туда привлекло ощущение опасности, которое, казалось, можно было пощупать. Русский матрос, застрявший на суше на восемь месяцев, продал мне пистолет «хеклер и кох» 32-го калибра. Клевая штучка. Я удивился, что он мне достался, причем очень дешево.
Часто ночами я держал пистолет в руке и думал: «Одно движение вверх – и нажать на спусковой крючок…»
Не могу сказать, почему я этого не сделал. Попытался вернуться к книгам. Всегда оставалась возможность почитать. Что бы ни случалось, я всегда мог почитать. Я больше не работал. Самыми надежными моими друзьями были:
Томас Мертон
Нелсон Алгрен
Уолтер Мэкен
Фрэнсис Томпсон.
Нет.
Я не мог читать.
Вернулся к писателю, который познакомил меня с мраком. Дерек Реймонд, основатель английского нуара, «черной» серии. Еще его звали Робин Кук Всю свою жизнь он был сродни криминалу, во всем увечным. Образование он получил в этом «очаге мужеложства», Итоне, что явилось, по его словам, «великолепной подготовкой к самому разнообразному злу». Движимый смертельной скукой, он перебрался сначала в Париж, поселившись в легендарном отеле «Бит», а затем в Нью-Йорк, в Истсайд. Первый из его пяти браков закончился катастрофой через шестьдесят пять дней.
Мой собственный брак повел себя аналогично. Еще четыре брака в мои планы не входят.
Реймонд писал:
Я понял, что дела обстоят скверно, когда я пришел домой, поставил пакет с продуктами на кухонный стол и ужасно закашлялся.
Ничего удивительного, что он мне нравится.
Он написал несколько книг и приобрел верных последователей. Его переводили, но денег это не принесло, только хорошие отклики. Реймонд на это плевал. Он писал:
Я наблюдал за такими людьми, как Кингсли Эмис, карабкавшимися вверх по эскалатору, тогда как эскалатор, идущий вниз, был в полном моем распоряжении.
Вот за что я люблю его больше всего.
Ему было уже почти пятьдесят, когда он начал писать серию романов, которую назвал «Фэктори». Совершенно беспросветные триллеры; главный герой мучился от личной трагедии и был одержим смертью людей, на которых абсолютно всем было наплевать. В этих книгах вы знакомитесь с Лондоном, впавшим в отчаяние. Городом, подверженным «злой психической погоде».
Кульминацией творчества Дерека Реймонда стала поразительная книга «Я была Дорой Суарез». В своем романе «В трауре» он писал:
Если бы не мучила меня вина, я не знал бы, где пролегает дорога в ад… она была моим утешением в течение пятидесяти лет безразличия к жалкому состоянию мира, ужасному путешествию через мою собственную вину и вину других.
Рак печени и алкоголь вывели его из игры в возрасте шестидесяти трех лет. Я расставил его книги вдоль стены, подобно ряду пуль, которые осталось только загнать в обойму. В последние годы Реймонд жил в маленькой спартанской квартирке в Уиллесдене.
Если бы я не горевал по нему тогда, я бы восполнил это упущение сейчас.
Я чувствовал его палец на спусковом крючке моего «хеклера и коха».
Когда я занимался своим последним делом, я прибегнул к помощи одного крутого мужика по имени Билл Касселл. Я попросил его организовать защиту молодой девушки, и он выполнил мою просьбу. Затем я еще глубже влез в долги, попросив его убрать убийцу. Дал Биллу кучу денег, но все равно он теперь в любой день имел право попросить меня об услуге. Если вы в долгу у такого человека, отказать ему вы не можете. И ужасно ждать и гадать, о чем же он попросит. Он тогда меня заранее предупредил, но я все равно согласился на сделку. Но помнил: он мужик суровый, даже полицейские обходят его стороной. Для него не существует периметров, нет линии, которой он бы не пересек, и вам остается лишь надеяться, что вы не тот человек, ради свидания с которым он пересекает эту линию. Билл позвонил вечером в воскресенье. Начал он со слов:
– Тебя нелегко найти.
– Ты умудрился.
Он хмыкнул:
– Угу.
– Как здоровье, Билл?
Какое может быть здоровье с раком печени? Но мне казалось, я должен спросить. Он ответил:
– Хреново.
– Мне жаль, Билл.
– Ты знаешь, зачем я звоню, Джек.
– Пора отдавать долги?
– Угадал.
– Что ты хочешь?
– Не телефонный разговор. Завтра в двенадцать в пабе «У Свини».
– Я не пью сейчас.
– Слышал. Это не займет много времени.
– Наверное, я должен этому радоваться.
– Чем богаты – тем и рады.
– Ладно, я буду.
– В двенадцать, Джек. Не опаздывай.
Клик.
Депрессия давила на меня, как цементный блок Я знал, что рано или поздно Билл позвонит, но сейчас я даже не мог толком взволноваться. Все дела с Биллом требовали сосредоточенности. Я заставил себя надеть пальто и пойти прогуляться. Хотя мне хотелось лишь свернуться где-нибудь в уголке и заплакать. Когда я проходил мимо конторки, меня окликнула миссис Бейли:
– Мистер Тейлор! Джек, пожалуйста.
Я знал, она никогда себе этого не позволит. Ее лицо выражало озабоченность.
– Все в порядке?
– Слегка простыл.
Мы немного помолчали. Потом она сказала:
– Вам бы не помешал тоник.
– Верно.
У миссис Бейли был такой вид, будто она могла еще много чего сказать, но она воздержалась, лишь заметила:
– Если я могу чем-то помочь…
– Спасибо.
Я направился к Эйр-сквер.
Там крутилось много народу, и все с фляжками с сидром и бутылками пива.
Выпивка,
выпивка,
выпивка.
Я отправился в паб «У Нестора». Джефф стоял за стойкой. У него был удивительно здоровый вид. Его подружка Кэти недавно родила ребенка, страдающего болезнью Дауна. Джефф сказал:
– Господи, Джек, где ты пропадал?
– Не высовывался.
– И у тебя все в порядке? А то ты выглядишь так, будто за тобой привидения гоняются.
– Привидения, говоришь? Я бросил курить, пить и баловаться кокаином. С чего бы мне хорошо выглядеть?
Он явно поразился:
– Даже не куришь… и кокаин… Ну, ты даешь, Джек.
Часовой, пребывавший с самого Рождества в полуобморочном состоянии, поднял голову, сказал: «Молодец» – и снова упал головой на стойку.
В те дни, когда я пил в баре «У Грогана», у стойки в разных ее концах всегда сидели два мужика, на которых были одинаковые грубые куртки, матерчатые кепки и штаны из синтетики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45