Один из часовых был на месте. Он кивнул мне.
– Что же ты так долго?
– А где другой парень?
– У него инфаркт.
– Господи, и как он?
– А как ты думаешь?
– Ну да. Могу я тебя угостить?
Он посмотрел на меня так, будто я сделал неприличное предложение, и спросил:
– Потом и мне придется угощать тебя?
– Нет.
– Не обманываешь?
– Можешь на меня положиться.
– Ну тогда ладно.
Заведение было старым, похожим на маленькую кухню. Человек на двадцать самое большее. Бармену было за пятьдесят. Есть две профессии, в которых приветствуется возраст:
бармена
и
брадобрея.
Он меня не знал. Замечательно. Я заказал выпивку и огляделся. Старые рекламные плакаты «Гиннеса», ну знаете, где парень поднимает коляску и двух лошадей. Там еще бессмертная надпись:
«ГИННЕС» – КАК РАЗ ДЛЯ ТЕБЯ!
Все натуральное, пожелтевшее от возраста. Мой любимый плакат – пеликан, который держит в клюве гроздь пивных кружек. Вот вам счастливая птичка. Висели рекламы и другого пива вроде «Вудбайнза» и «Эвтона». Даже строчки из Роберта Бернса наличествовали.
Бармен сказал:
– Люблю, когда ничего не меняется.
– Обеими руками за.
– Тут мужик на днях заходил, хотел купить эти плакаты.
– Все продается.
– Только не здесь.
Я пошел и занял место в углу. Деревянный стол, старый стул с жесткой спинкой.
Открылась дверь, ввалился крупный фермер и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Похоже, лета вообще не будет.
Истинно мое место.
Пьяница
Миссис Бей ли сказала:
– Вам письмо!
– Что?
Она протянула мне конверт. Не знаю, как это могло случиться. Разорвал конверт:
МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ
В соответствии с условиями Вашего увольнения Вы обязаны вернуть все принадлежащее государству имущество и оборудование (см. Статью 59347А Инструкции по обмундированию и оборудованию).
Мы выяснили, что Вы не вернули предмет 8234 – шинель.
Надеемся на скорейшее возвращение данного предмета.
С уважением
Б. Финнертон.
Я скомкал листок.
Миссис Бей ли спросила:
– Плохие новости?
– Старые дела.
– Я заметила, мистер Тейлор, что вы не завтракаете.
– Зовите меня Джеком. У меня по утрам нет аппетита.
Она слегка улыбнулась. Я знал, что она никогда не назовет меня Джеком. Знал так же точно, как и то, что предмет 8234 не дождется скорейшего возвращения. Она сказала:
– Я не завтракала с четвертого августа 1984 года.
– Да?
– В тот день умер мой муж. Упокой Господь его душу!
– Понятно.
Ничего мне не было понятно. Но какого черта!..
Она продолжила:
– Я тот день я плотно позавтракала. Как раз только что закончились скачки, и у нас было много гостей. Бог ты мой, как хорошо тогда шли дела! Я хорошо помню. Я съела:
два ломтика бекона
черный пудинг
две сосиски
жареный хлеб
и две чашки чая. Затем прочитала «Айриш индепендент». – Она нервно рассмеялась. – Ну вот, теперь вы в курсе моих политических симпатий. Потом пошла позвать Тома. А он уже умер. Лежал холодный, а я тем временем объедалась.
Я понятия не имел, как реагировать. Хотя иногда люди, о чем-то рассказывая, не ждут ответа, им просто хочется, чтобы их услышали.
Потом она добавила:
– Иногда хочется сосисок. От «Маккэмбриджа». У них они особые. – Она взяла себя в руки, лицо приняло обычное выражение. – У вас не найдется пять минут для меня? Хочу спросить вас кое о чем.
– Конечно, когда прикажете.
– Хорошо. Я закрываю бар около одиннадцати. Можем выпить по рюмочке на сон грядущий.
Бар! Господи, да под самым носом!
Бывает же такое.
Я сказал:
– С удовольствием.
– Благослови вас Господь, мистер Тейлор!
Выйдя на улицу, я подумал, чем бы заняться, и решил найти Пэдрига. Его конверт прожигал дыру в моем кармане. Эти коричневые конверты заставляли меня чувствовать себя маленьким правителем.
Двинулся к «Нестору». Часовой был на месте, но я к нему не подошел. Бармен кивнул, и я спросил:
– Кофе варите?
Он поднял кружку и ответил:
– А как же!..
Сел на жесткий стул. На столике лежали дневные газеты. Взял «Айриш индепендент». Для миссис Бейли, мне-то она зачем.
На первой полосе – история про мужика, у которого украли новую машину. Он жил в районе, где поселилось много беженцев. Позже, в тот же день, какой-то румын хотел отнять у него деньги. Мужик избил его до полусмерти. Выяснилось, что как раз этот парень, румын, «взял взаймы» его машину.
Бармен принес мне кофе и прокомментировал:
– Он потерял машину, но тот, другой парень, потерял свою родину.
Я положил газету на стол.
Он сказал:
– Новая Ирландия. Пройдет лет десять, и я буду подавать кофе румыно-ирландцам или афро-ирландцам.
– Все лучше, чем эти придурки пятидесятых.
– Это точно.
???
На Эйр-сквер я подошел к группе пьянчуг. Большинство пребывали в полубессознательном состоянии, сидели, кивая в такт воображаемому оркестру. В свое время я тоже слышал такую музыку.
Я спросил:
– Кто-нибудь видел Пэдрига?
Парень, судя по акценту, из Глазго ответил:
– Чево надоть, Джимми?
То есть: зачем он тебе?
– Я его друг.
Он посоветовался с коллегами. Встала женщина. Ее можно было бы показывать, чтобы наглядно объяснять смысл слова «расхристанный». Женщина прохрипела:
– Он в больнице.
– Что случилось?
– Автобус на него наехал.
У нее это прозвучало так, будто автобус специально целился в Пэдрига. Парень из Глазго сказал:
– Дал бы денежку, Джимми.
Я протянул ему несколько банкнот, в результате чего на меня посыпались благодарности, благословения и слюна. Видит Бог, именно это мне и было нужно.
Только потом я сообразил, что женщина говорила с американским акцентом. Братство пьяниц становилось интернациональным. Объединенные нации отчаяния.
В книжке Росса Макдональда нашел следующий перл:
Лицо ее казалось захватанным руками. Наверное, она не спала всю ночь. Американцы никогда не стареют – они умирают. По ее виноватым глазам было видно, что она это знает.
Я направился в больницу. Меня мучили дурные предчувствия.
???
Вот он – список, законченный мною.
Он наполнен ветром, наполнен спиртным.
Так позвольте мне подписать его с росчерком и закончить все печальным поцелуем, без которого не обойтись.
По дороге в больницу я купил
табак
папиросную бумагу
три пары теплых носков.
Пообщался с портье. Как водится, он всячески пытался мне помешать – по должности положено. Наконец я его уговорил. С помощью наличных.
Он сказал:
– Старый пьяница. Он в палате святого Джозефа. Получил свою последнюю дозу.
– Спасибо за участие.
– Чего?
Пэдрига я не узнал, и не только потому, что они его вымыли. Он весь скукожился.
– Как ты? – спросил я.
– Курить не разрешают.
– Козлы. Свернуть тебе сигаретку?
– Буду навечно у тебя в долгу. Я им тут не слишком нравлюсь. Мои братья на площади процветают?
– Все о тебе спрашивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Что же ты так долго?
– А где другой парень?
– У него инфаркт.
– Господи, и как он?
– А как ты думаешь?
– Ну да. Могу я тебя угостить?
Он посмотрел на меня так, будто я сделал неприличное предложение, и спросил:
– Потом и мне придется угощать тебя?
– Нет.
– Не обманываешь?
– Можешь на меня положиться.
– Ну тогда ладно.
Заведение было старым, похожим на маленькую кухню. Человек на двадцать самое большее. Бармену было за пятьдесят. Есть две профессии, в которых приветствуется возраст:
бармена
и
брадобрея.
Он меня не знал. Замечательно. Я заказал выпивку и огляделся. Старые рекламные плакаты «Гиннеса», ну знаете, где парень поднимает коляску и двух лошадей. Там еще бессмертная надпись:
«ГИННЕС» – КАК РАЗ ДЛЯ ТЕБЯ!
Все натуральное, пожелтевшее от возраста. Мой любимый плакат – пеликан, который держит в клюве гроздь пивных кружек. Вот вам счастливая птичка. Висели рекламы и другого пива вроде «Вудбайнза» и «Эвтона». Даже строчки из Роберта Бернса наличествовали.
Бармен сказал:
– Люблю, когда ничего не меняется.
– Обеими руками за.
– Тут мужик на днях заходил, хотел купить эти плакаты.
– Все продается.
– Только не здесь.
Я пошел и занял место в углу. Деревянный стол, старый стул с жесткой спинкой.
Открылась дверь, ввалился крупный фермер и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Похоже, лета вообще не будет.
Истинно мое место.
Пьяница
Миссис Бей ли сказала:
– Вам письмо!
– Что?
Она протянула мне конверт. Не знаю, как это могло случиться. Разорвал конверт:
МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ
В соответствии с условиями Вашего увольнения Вы обязаны вернуть все принадлежащее государству имущество и оборудование (см. Статью 59347А Инструкции по обмундированию и оборудованию).
Мы выяснили, что Вы не вернули предмет 8234 – шинель.
Надеемся на скорейшее возвращение данного предмета.
С уважением
Б. Финнертон.
Я скомкал листок.
Миссис Бей ли спросила:
– Плохие новости?
– Старые дела.
– Я заметила, мистер Тейлор, что вы не завтракаете.
– Зовите меня Джеком. У меня по утрам нет аппетита.
Она слегка улыбнулась. Я знал, что она никогда не назовет меня Джеком. Знал так же точно, как и то, что предмет 8234 не дождется скорейшего возвращения. Она сказала:
– Я не завтракала с четвертого августа 1984 года.
– Да?
– В тот день умер мой муж. Упокой Господь его душу!
– Понятно.
Ничего мне не было понятно. Но какого черта!..
Она продолжила:
– Я тот день я плотно позавтракала. Как раз только что закончились скачки, и у нас было много гостей. Бог ты мой, как хорошо тогда шли дела! Я хорошо помню. Я съела:
два ломтика бекона
черный пудинг
две сосиски
жареный хлеб
и две чашки чая. Затем прочитала «Айриш индепендент». – Она нервно рассмеялась. – Ну вот, теперь вы в курсе моих политических симпатий. Потом пошла позвать Тома. А он уже умер. Лежал холодный, а я тем временем объедалась.
Я понятия не имел, как реагировать. Хотя иногда люди, о чем-то рассказывая, не ждут ответа, им просто хочется, чтобы их услышали.
Потом она добавила:
– Иногда хочется сосисок. От «Маккэмбриджа». У них они особые. – Она взяла себя в руки, лицо приняло обычное выражение. – У вас не найдется пять минут для меня? Хочу спросить вас кое о чем.
– Конечно, когда прикажете.
– Хорошо. Я закрываю бар около одиннадцати. Можем выпить по рюмочке на сон грядущий.
Бар! Господи, да под самым носом!
Бывает же такое.
Я сказал:
– С удовольствием.
– Благослови вас Господь, мистер Тейлор!
Выйдя на улицу, я подумал, чем бы заняться, и решил найти Пэдрига. Его конверт прожигал дыру в моем кармане. Эти коричневые конверты заставляли меня чувствовать себя маленьким правителем.
Двинулся к «Нестору». Часовой был на месте, но я к нему не подошел. Бармен кивнул, и я спросил:
– Кофе варите?
Он поднял кружку и ответил:
– А как же!..
Сел на жесткий стул. На столике лежали дневные газеты. Взял «Айриш индепендент». Для миссис Бейли, мне-то она зачем.
На первой полосе – история про мужика, у которого украли новую машину. Он жил в районе, где поселилось много беженцев. Позже, в тот же день, какой-то румын хотел отнять у него деньги. Мужик избил его до полусмерти. Выяснилось, что как раз этот парень, румын, «взял взаймы» его машину.
Бармен принес мне кофе и прокомментировал:
– Он потерял машину, но тот, другой парень, потерял свою родину.
Я положил газету на стол.
Он сказал:
– Новая Ирландия. Пройдет лет десять, и я буду подавать кофе румыно-ирландцам или афро-ирландцам.
– Все лучше, чем эти придурки пятидесятых.
– Это точно.
???
На Эйр-сквер я подошел к группе пьянчуг. Большинство пребывали в полубессознательном состоянии, сидели, кивая в такт воображаемому оркестру. В свое время я тоже слышал такую музыку.
Я спросил:
– Кто-нибудь видел Пэдрига?
Парень, судя по акценту, из Глазго ответил:
– Чево надоть, Джимми?
То есть: зачем он тебе?
– Я его друг.
Он посоветовался с коллегами. Встала женщина. Ее можно было бы показывать, чтобы наглядно объяснять смысл слова «расхристанный». Женщина прохрипела:
– Он в больнице.
– Что случилось?
– Автобус на него наехал.
У нее это прозвучало так, будто автобус специально целился в Пэдрига. Парень из Глазго сказал:
– Дал бы денежку, Джимми.
Я протянул ему несколько банкнот, в результате чего на меня посыпались благодарности, благословения и слюна. Видит Бог, именно это мне и было нужно.
Только потом я сообразил, что женщина говорила с американским акцентом. Братство пьяниц становилось интернациональным. Объединенные нации отчаяния.
В книжке Росса Макдональда нашел следующий перл:
Лицо ее казалось захватанным руками. Наверное, она не спала всю ночь. Американцы никогда не стареют – они умирают. По ее виноватым глазам было видно, что она это знает.
Я направился в больницу. Меня мучили дурные предчувствия.
???
Вот он – список, законченный мною.
Он наполнен ветром, наполнен спиртным.
Так позвольте мне подписать его с росчерком и закончить все печальным поцелуем, без которого не обойтись.
По дороге в больницу я купил
табак
папиросную бумагу
три пары теплых носков.
Пообщался с портье. Как водится, он всячески пытался мне помешать – по должности положено. Наконец я его уговорил. С помощью наличных.
Он сказал:
– Старый пьяница. Он в палате святого Джозефа. Получил свою последнюю дозу.
– Спасибо за участие.
– Чего?
Пэдрига я не узнал, и не только потому, что они его вымыли. Он весь скукожился.
– Как ты? – спросил я.
– Курить не разрешают.
– Козлы. Свернуть тебе сигаретку?
– Буду навечно у тебя в долгу. Я им тут не слишком нравлюсь. Мои братья на площади процветают?
– Все о тебе спрашивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36