Но прежде всего, он рычит, я не знал, что у огня такой голос. Позднее нам здесь еще не раз приходилось иметь дело с огнем при разных обстоятельствах, но в особенности я запомнил один случай. Ночь, тишина, я тружусь за письменным столом, и внезапно у меня возникает иллюзия, что где-то рядом находится зоологический сад, а в нем львы, чье рычание я время от времени слышу издалека. Я открываю окно: тут же, рядом, за одним из окон башни простирается пашня, сейчас полуосвещенная луной. За этим полем - полоса кустарника, за ней другое поле, группы деревьев и снова полосы кустарника, полей и лесонасаждений, рощиц и перелесков. Я вижу, как приближается красная полоса, и слышу далекий непрерывный рык не одного, а тысячи львов, вырвавшихся на волю, а в остальном - полная тишина. И все это под огромной мексиканской луной... Не знаю, почему в Мексике луна кажется больше, чем в любом другом месте.
Итак, мы с Сусанной гасим пожар - это, конечно, только так говорится, ибо что могут сделать два человека с двумя лопатами? Для нас было важно как-то действовать, не поддаваться, поскольку от пылающего поля нашу цистерну с бутаном отделяла только узкая дорога и низкая ограда. Цистерна, само собой, не герметична, и газ из нее улетучивается, она легко может превратиться в бомбу, а бомба - по соседству с домом. Если же загорятся придорожные деревья, то они припорошат огнем крышу, и так далее. Так что нужно хотя бы не пропустить огонь к дороге.
Я впервые играю в пожарного и узнаю на своей шкуре, что это означает. А именно: дышать невозможно, так как горят легкие, и от дыма задыхаешься. Приходится часто прерывать работу и отходить от пламени, чтобы хоть немного подышать. Раскаленный воздух обжигает глаза, от углей сгорают подметки. Сгорели бы и волосы, но у меня лысина, а на голове шапка (Сусанна обмотала голову полотенцем), зато опалены брови. От лопаты на ладонях появились болезненные волдыри, потому что мы пока еще городские. Но ужаснее всего остервенение, ярость, которая тебя охватывает. В таком состоянии человек ни с чем не считается и скорее погибнет, чем отступит.
Поэтому и мы не отступаем. Я еще молод, мне всего шестьдесят, и силен, лишь годом позднее меня забрали в больницу, из которой я вышел уже не таким, как прежде. Ну а пока мы еще не отступаем, продолжаем бороться.
На дороге, ведущей от деревни, появляется двухтонный "шевроле". Подобные пикапы, "шевроле" или "форд", являются частью мексиканского пейзажа. В кабине всегда виднеются три или даже четыре сомбреро, до полутора десятка мужчин в сомбреро всегда сидят сзади на бортах кузова. Сегодня чаще увидишь не сомбреро, а шляпы техасского типа, приблизительно такие же, как у ковбоя с рекламы сигарет "Мальборо", и - все чаще - бейсболки. Шесть лет тому назад преобладали традиционные сомбреро. Мужчины куда-то едут, но, похоже, их главная миссия - езда как таковая. Иногда это federales или, что еще хуже, judiciales, зловещая политическая полиция в штатском, а куда и зачем они едут - лучше не спрашивать.
Итак, "шевроле" подъезжает все ближе и останавливается. Человек пятнадцать мужиков выскакивают оттуда и - во главе с неким толстяком - идут по направлению к нам. Я испытываю огромное счастье, ибо теперь мы уже не одни, нам идут на выручку.
Толстяк в техасской шляпе возглавляет группу, остальные, в соломенных сомбреро, держатся в нескольких шагах позади. Толстяк подходит ко мне, его спутники останавливаются. Толстяк снимает свою белую шляпу, я - свою брезентовую охотничью шапку с наушниками, купленную в Париже. Толстяк протягивает мне руку, я - ему. Все торжественно, согласно обычаю. Мы пожимаем друг другу руки, после чего покрываем головы. На Сусанну толстяк не обращает внимания, поскольку Сусанна женщина; тоже согласно обычаю.
- От имени моей мексиканской отчизны, - произносит толстяк, - спасибо, senor, за участие в спасении экологического наследия нашей прекрасной страны. Мы высоко ценим твой труд и затраченные тобой, senor, усилия, ради благородного дела...
И так далее, и так далее. Мне была еще недостаточно знакома мексиканская риторика, потому я принимал его слова за чистую монету. Я лишь знал, что вежливость и торжественность здесь обязательны, и подумал - сначала ритуал, слегка напыщенный, само собой, но сразу же после этого они примутся за работу. Правда, время было дорого, пожар распространялся поразительно быстро, но ничего не попишешь, обычай есть обычай. Говорил он еще довольно долго, я слушал, не испытывая тревоги, ведь для двух десятков крепких мужиков справиться с огнем было пустяком. Наконец он снова снял шляпу, а я свою шапку, он протянул мне руку, а я ему - свою, затем - мужественное рукопожатие, он надел шляпу, я - шапку, он повернулся и начал удаляться в сторону машины, а группа - за ним, отставая на несколько шагов, как предписывало уважение к шефу, поскольку шефом чего-нибудь он несомненно был.
Ну вот, теперь они вернутся в деревушку за лопатами, подумал я. Но они не вернулись, а просто сели в машину и поехали дальше по дороге. И исчезли.
Позднее мы узнали, что толстяк - наш сосед и местный касик. Единственная в деревне лавочка принадлежит ему. Он обладает монополией на жареных поросят - у него собственная свиноферма. Воду из коммунального водопровода отвел на свои частные земли. Имеет партийно-доверительные связи в уезде и выше. И называют его именно так: Толстяк, el Gordo.
Также выяснилось, почему он с такой легкостью использует ученые слова, такие как "экология", "патримониум". Оказалось, что он официальный уполномоченный по вопросам экологии и в этом качестве нередко выступает по телевидению Пуэблы. (Пуэбла - большой город, столица нашего штата, Estado de Puebla). На телевидении он обделывает делишки с одним немцем, который приехал в Мексику несколько лет назад как журналист - спортивный комментатор, которого направила сюда одна из немецких ТВ-компаний в связи с каким-то международным футбольным чемпионатом. Немец сразу почуял, что в Мексике ему, как блондину, будет хорошо - на блондина здесь смотрят как на высшее существо, - к тому же он обладал способностями к бизнесу. Он остался жить в Мексике, привез жену-чешку и стал кем-то весьма важным на телевидении. После чего построил виллу в нескольких километрах от нас. В деревне долго спорили, не убить ли его, поскольку он ведет себя с людьми как немец в польских фильмах про оккупацию. Избил, например, на дороге старую женщину, потому что ему так захотелось. В конце концов его оставили в живых, говорят, из жалости к его детям, но я думаю, что им просто лень было.
Немец дружит с el Gordo, это его человек в уезде, и у них общие дела в Пуэбле, нормально, как у мафиозо с мафиозо. Три года назад el Gordo был удостоен награды за выдающиеся заслуги в охране окружающей среды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Итак, мы с Сусанной гасим пожар - это, конечно, только так говорится, ибо что могут сделать два человека с двумя лопатами? Для нас было важно как-то действовать, не поддаваться, поскольку от пылающего поля нашу цистерну с бутаном отделяла только узкая дорога и низкая ограда. Цистерна, само собой, не герметична, и газ из нее улетучивается, она легко может превратиться в бомбу, а бомба - по соседству с домом. Если же загорятся придорожные деревья, то они припорошат огнем крышу, и так далее. Так что нужно хотя бы не пропустить огонь к дороге.
Я впервые играю в пожарного и узнаю на своей шкуре, что это означает. А именно: дышать невозможно, так как горят легкие, и от дыма задыхаешься. Приходится часто прерывать работу и отходить от пламени, чтобы хоть немного подышать. Раскаленный воздух обжигает глаза, от углей сгорают подметки. Сгорели бы и волосы, но у меня лысина, а на голове шапка (Сусанна обмотала голову полотенцем), зато опалены брови. От лопаты на ладонях появились болезненные волдыри, потому что мы пока еще городские. Но ужаснее всего остервенение, ярость, которая тебя охватывает. В таком состоянии человек ни с чем не считается и скорее погибнет, чем отступит.
Поэтому и мы не отступаем. Я еще молод, мне всего шестьдесят, и силен, лишь годом позднее меня забрали в больницу, из которой я вышел уже не таким, как прежде. Ну а пока мы еще не отступаем, продолжаем бороться.
На дороге, ведущей от деревни, появляется двухтонный "шевроле". Подобные пикапы, "шевроле" или "форд", являются частью мексиканского пейзажа. В кабине всегда виднеются три или даже четыре сомбреро, до полутора десятка мужчин в сомбреро всегда сидят сзади на бортах кузова. Сегодня чаще увидишь не сомбреро, а шляпы техасского типа, приблизительно такие же, как у ковбоя с рекламы сигарет "Мальборо", и - все чаще - бейсболки. Шесть лет тому назад преобладали традиционные сомбреро. Мужчины куда-то едут, но, похоже, их главная миссия - езда как таковая. Иногда это federales или, что еще хуже, judiciales, зловещая политическая полиция в штатском, а куда и зачем они едут - лучше не спрашивать.
Итак, "шевроле" подъезжает все ближе и останавливается. Человек пятнадцать мужиков выскакивают оттуда и - во главе с неким толстяком - идут по направлению к нам. Я испытываю огромное счастье, ибо теперь мы уже не одни, нам идут на выручку.
Толстяк в техасской шляпе возглавляет группу, остальные, в соломенных сомбреро, держатся в нескольких шагах позади. Толстяк подходит ко мне, его спутники останавливаются. Толстяк снимает свою белую шляпу, я - свою брезентовую охотничью шапку с наушниками, купленную в Париже. Толстяк протягивает мне руку, я - ему. Все торжественно, согласно обычаю. Мы пожимаем друг другу руки, после чего покрываем головы. На Сусанну толстяк не обращает внимания, поскольку Сусанна женщина; тоже согласно обычаю.
- От имени моей мексиканской отчизны, - произносит толстяк, - спасибо, senor, за участие в спасении экологического наследия нашей прекрасной страны. Мы высоко ценим твой труд и затраченные тобой, senor, усилия, ради благородного дела...
И так далее, и так далее. Мне была еще недостаточно знакома мексиканская риторика, потому я принимал его слова за чистую монету. Я лишь знал, что вежливость и торжественность здесь обязательны, и подумал - сначала ритуал, слегка напыщенный, само собой, но сразу же после этого они примутся за работу. Правда, время было дорого, пожар распространялся поразительно быстро, но ничего не попишешь, обычай есть обычай. Говорил он еще довольно долго, я слушал, не испытывая тревоги, ведь для двух десятков крепких мужиков справиться с огнем было пустяком. Наконец он снова снял шляпу, а я свою шапку, он протянул мне руку, а я ему - свою, затем - мужественное рукопожатие, он надел шляпу, я - шапку, он повернулся и начал удаляться в сторону машины, а группа - за ним, отставая на несколько шагов, как предписывало уважение к шефу, поскольку шефом чего-нибудь он несомненно был.
Ну вот, теперь они вернутся в деревушку за лопатами, подумал я. Но они не вернулись, а просто сели в машину и поехали дальше по дороге. И исчезли.
Позднее мы узнали, что толстяк - наш сосед и местный касик. Единственная в деревне лавочка принадлежит ему. Он обладает монополией на жареных поросят - у него собственная свиноферма. Воду из коммунального водопровода отвел на свои частные земли. Имеет партийно-доверительные связи в уезде и выше. И называют его именно так: Толстяк, el Gordo.
Также выяснилось, почему он с такой легкостью использует ученые слова, такие как "экология", "патримониум". Оказалось, что он официальный уполномоченный по вопросам экологии и в этом качестве нередко выступает по телевидению Пуэблы. (Пуэбла - большой город, столица нашего штата, Estado de Puebla). На телевидении он обделывает делишки с одним немцем, который приехал в Мексику несколько лет назад как журналист - спортивный комментатор, которого направила сюда одна из немецких ТВ-компаний в связи с каким-то международным футбольным чемпионатом. Немец сразу почуял, что в Мексике ему, как блондину, будет хорошо - на блондина здесь смотрят как на высшее существо, - к тому же он обладал способностями к бизнесу. Он остался жить в Мексике, привез жену-чешку и стал кем-то весьма важным на телевидении. После чего построил виллу в нескольких километрах от нас. В деревне долго спорили, не убить ли его, поскольку он ведет себя с людьми как немец в польских фильмах про оккупацию. Избил, например, на дороге старую женщину, потому что ему так захотелось. В конце концов его оставили в живых, говорят, из жалости к его детям, но я думаю, что им просто лень было.
Немец дружит с el Gordo, это его человек в уезде, и у них общие дела в Пуэбле, нормально, как у мафиозо с мафиозо. Три года назад el Gordo был удостоен награды за выдающиеся заслуги в охране окружающей среды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11