Волосы женщины были светлыми и волнистыми, как у белого вест-хайлендского терьера. Он держал себя в сносной форме – для пятидесятилетнего человека, который ведет малоподвижный образ жизни, любит хорошо поесть, частенько выпивает и много курит, забыл о физкультуре и имеет нарушенный обмен веществ. У женщины тоже были излишки веса.
Война вынул из капота пакет с муравьями и поднес его к уху.
– О, они уже щелкают челюстями. Видно, учуяли запах еды.
– Муравьи не чуют запахов, – поправил его я. – Они ищут еду по химическим следам, которые…
Тут меня заклинило, и я безвозвратно потерял мысль.
Мы перебрались через ограду и углубились в лес по следам пары. Деревья – в основном сосны и ели – росли очень плотно, поэтому пришлось идти гуськом. Впереди мелькали силуэты клиентов, которые пробирались между деревьями, поднимаясь по длинному склону. В лесной тиши звенел их веселый смех. Под шелестящими ветвями было прохладно и темно.
– Скоро они сделают привал, – объявил Смерть, упираясь костлявым пальцем в карту. – Тут неподалеку поляна.
Он ткнул куда-то в зеленое пятно между двумя линиями координатной сетки, где карандашом был нацарапан большой красный крест.
– Они придут на полянку, осмотрятся, пару минут будут целоваться, расстелят покрывало, разденутся и займутся сексом. На каком-то этапе этого процесса мы выпустим наших друзей. – Он ткнул пальцем в пакет. – И как только муравьи сделают свою работу, надо будет их всех до единого собрать.
Мы зашли в лес еще глубже – Смерть в авангарде, Война прикрывал тылы. Смех умолк, и только ветки трещали под ногами. Лесные сумерки сгустились, ряды деревьев уплотнились. Небо пряталось за высоким сводом ветвей.
– Едрить-колотить твою мать…
Я обернулся. Зажав рукой левый глаз, Война беспорядочно отмахивался от качающейся ветки.
– Сволочной задрюченный сучок, – продолжал он.
– Что случилось? – спросил я.
– Смотри себе под ноги.
По предложению Смерти, он возглавил шествие и двинулся вперед, прикрывая ладонью задетый глаз и преувеличенно резво уклоняясь от нависающих веток.
Я старался не думать о происходящем. Мы поднялись еще выше, углубились в лес еще дальше, и в голову полезла разная ахинея, как тогда, на складе. Я стал вспоминать все, что в «Энциклопедии всякой чепухи» говорилось на тему секса. Я убеждал себя в том, что это поможет лучше выполнить предстоящую задачу. Однако мне удалось вспомнить лишь разрозненные факты.
У самки кита соски расположены на спине.
В 1914 году на смену корсетам из китовой кости пришли бюстгальтеры.
У четвертого императора из династии Великих Моголов Джахангира было триста жен и пять тысяч наложниц.
Или наоборот?
Пенис гиены, как и человеческий, не имеет кости.
Сифилис передается половым путем, проникая через кожу и слизистые оболочки в кости, мышцы и мозг.
Кардинала Вулси обвинили в том, что он заразил сифилисом Генриха VIII посредством нашептывания на ухо.
И, кстати говоря, существует лишь один вид секса, доступный трупам, – некрофилия. Но всем известно, что мертвые не спариваются.
Ну и к чему это все?
* * *
Когда я вспоминал, что в 1772 году Донасьен Альфонс Франсуа де Сад был приговорен к смерти за «безнравственное поведение» (в своей книжке «Сто дней Содома» он описал около шестисот различных сексуальных техник), мы пробрались через заросли на поляну. Свет после тьмы, простор после плена, теплый ветерок после колкой прохлады. Аккуратная заплатка земли размером с небольшой домик, покрытая редкой травкой и устланная сухой потемневшей хвоей. Мы вышли на поляну, под яркие лучи полуденного солнца, которое, не создавая теней, делало все цвета более насыщенными.
Наша пара тем временем уже переплелась всеми конечностями. Ее руки обвивали его шею, его руки обнимали ее талию. Их лица тоже были тесно прижаты. Когда они отрывались друг от друга, рты их захлопывались, как маленькие розовые раковины, когда же они снова смыкались, губы их словно разрывались по швам. Они бессвязно лопотали, то и дело прерывая свои пневматические лобзания: мокрые десны, блики света на зубах, влажные языки, с которых экстатически стекала слюна.
– Отвратительно, – произнес Смерть мрачно, не обращаясь ни к кому конкретно. – Жалкие потуги избежать забвения.
– Не всегда, – сказал я ему. – Иногда это случается просто так.
– Но это же бессмысленно, – возразил он. – Люди – всего лишь звенья непрерывной цепи бытия. Цепи, в которой нет ни структуры, ни смысла. Твоя смерть ничего не значит. Где-нибудь выкуют новые звенья, и цепь продолжится. – Он поднял с земли сухой лист и разломил его надвое. – Жизнь так коротка, так зависит от случайностей и обстоятельств, которые неподвластны воле. Она просто иллюзия. – Он отбросил поломанный лист. – Не могу понять, как при этом вы еще и смеетесь.
– Бывают хорошие анекдоты, – сказал я.
– Слушайте, – прервал нас Война, который все еще держался за глаз, – сколько можно, к едрене фене? Муравьи жрать хотят.
– Еще пару минут, – ответил Смерть. – Уже скоро.
Бухгалтер счел, что наступил подходящий момент застелить лесной ковер одеялом. Руководитель проекта оценила, что у данной встречи, проводимой на взаимовыгодной основе, неплохие перспективы. Отказавшись делегировать партнеру ответственность по раздеванию, она сняла блузку, скинула туфли и расстегнула юбку. Он прикинул, что если последует ее инициативе по снятию одежды, то извлечет одну лишь выгоду, и сбросил рубашку, сандалии и широкие штаны. По обоюдному согласию выдержав паузу и решив, что дальнейшее обсуждение или пересмотр условий встречи излишни, они сорвали друг с друга нижнее белье.
Они сжимали и мяли друг друга, стонали, стенали, мычали, рычали, сцепившись, слепившись, скалились, валились, вились, содрогались, трахались, содрогались и трахались, трахались и содрогались. О своей мертвой коллеге они и не вспомнили. Им было все равно, что подстилка такая жесткая. Их не отвлекали иголки хвои, жгучее солнце и запах пота. На это они просто не обращали внимания, потому что в тот краткий, яркий, блаженный миг они жили по-настоящему.
Я смотрел на них, и от воспоминаний о похоти у меня потекли слюни. Я ощутил в паху неясное томление. Однако приснопамятный дефект моего тела отсекал любую надежду утолить это желание. И все у падали упало.
– Если мы их сейчас не выпустим, они прогрызут пакет к едрене фене.
В борьбе со жгучим полуденным солнцем силы парочки стали иссякать, а желание слабеть. Их стенание, мычание, содрогание и траханье замедлились. Ягодицы счетовода ярко розовели, бедра руководителя проекта дрожали от возбуждения. Они находились на грани между экстазом и рутиной.
– Пожалуй, ты прав.
Война потер глаз.
– Еще бы не прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Война вынул из капота пакет с муравьями и поднес его к уху.
– О, они уже щелкают челюстями. Видно, учуяли запах еды.
– Муравьи не чуют запахов, – поправил его я. – Они ищут еду по химическим следам, которые…
Тут меня заклинило, и я безвозвратно потерял мысль.
Мы перебрались через ограду и углубились в лес по следам пары. Деревья – в основном сосны и ели – росли очень плотно, поэтому пришлось идти гуськом. Впереди мелькали силуэты клиентов, которые пробирались между деревьями, поднимаясь по длинному склону. В лесной тиши звенел их веселый смех. Под шелестящими ветвями было прохладно и темно.
– Скоро они сделают привал, – объявил Смерть, упираясь костлявым пальцем в карту. – Тут неподалеку поляна.
Он ткнул куда-то в зеленое пятно между двумя линиями координатной сетки, где карандашом был нацарапан большой красный крест.
– Они придут на полянку, осмотрятся, пару минут будут целоваться, расстелят покрывало, разденутся и займутся сексом. На каком-то этапе этого процесса мы выпустим наших друзей. – Он ткнул пальцем в пакет. – И как только муравьи сделают свою работу, надо будет их всех до единого собрать.
Мы зашли в лес еще глубже – Смерть в авангарде, Война прикрывал тылы. Смех умолк, и только ветки трещали под ногами. Лесные сумерки сгустились, ряды деревьев уплотнились. Небо пряталось за высоким сводом ветвей.
– Едрить-колотить твою мать…
Я обернулся. Зажав рукой левый глаз, Война беспорядочно отмахивался от качающейся ветки.
– Сволочной задрюченный сучок, – продолжал он.
– Что случилось? – спросил я.
– Смотри себе под ноги.
По предложению Смерти, он возглавил шествие и двинулся вперед, прикрывая ладонью задетый глаз и преувеличенно резво уклоняясь от нависающих веток.
Я старался не думать о происходящем. Мы поднялись еще выше, углубились в лес еще дальше, и в голову полезла разная ахинея, как тогда, на складе. Я стал вспоминать все, что в «Энциклопедии всякой чепухи» говорилось на тему секса. Я убеждал себя в том, что это поможет лучше выполнить предстоящую задачу. Однако мне удалось вспомнить лишь разрозненные факты.
У самки кита соски расположены на спине.
В 1914 году на смену корсетам из китовой кости пришли бюстгальтеры.
У четвертого императора из династии Великих Моголов Джахангира было триста жен и пять тысяч наложниц.
Или наоборот?
Пенис гиены, как и человеческий, не имеет кости.
Сифилис передается половым путем, проникая через кожу и слизистые оболочки в кости, мышцы и мозг.
Кардинала Вулси обвинили в том, что он заразил сифилисом Генриха VIII посредством нашептывания на ухо.
И, кстати говоря, существует лишь один вид секса, доступный трупам, – некрофилия. Но всем известно, что мертвые не спариваются.
Ну и к чему это все?
* * *
Когда я вспоминал, что в 1772 году Донасьен Альфонс Франсуа де Сад был приговорен к смерти за «безнравственное поведение» (в своей книжке «Сто дней Содома» он описал около шестисот различных сексуальных техник), мы пробрались через заросли на поляну. Свет после тьмы, простор после плена, теплый ветерок после колкой прохлады. Аккуратная заплатка земли размером с небольшой домик, покрытая редкой травкой и устланная сухой потемневшей хвоей. Мы вышли на поляну, под яркие лучи полуденного солнца, которое, не создавая теней, делало все цвета более насыщенными.
Наша пара тем временем уже переплелась всеми конечностями. Ее руки обвивали его шею, его руки обнимали ее талию. Их лица тоже были тесно прижаты. Когда они отрывались друг от друга, рты их захлопывались, как маленькие розовые раковины, когда же они снова смыкались, губы их словно разрывались по швам. Они бессвязно лопотали, то и дело прерывая свои пневматические лобзания: мокрые десны, блики света на зубах, влажные языки, с которых экстатически стекала слюна.
– Отвратительно, – произнес Смерть мрачно, не обращаясь ни к кому конкретно. – Жалкие потуги избежать забвения.
– Не всегда, – сказал я ему. – Иногда это случается просто так.
– Но это же бессмысленно, – возразил он. – Люди – всего лишь звенья непрерывной цепи бытия. Цепи, в которой нет ни структуры, ни смысла. Твоя смерть ничего не значит. Где-нибудь выкуют новые звенья, и цепь продолжится. – Он поднял с земли сухой лист и разломил его надвое. – Жизнь так коротка, так зависит от случайностей и обстоятельств, которые неподвластны воле. Она просто иллюзия. – Он отбросил поломанный лист. – Не могу понять, как при этом вы еще и смеетесь.
– Бывают хорошие анекдоты, – сказал я.
– Слушайте, – прервал нас Война, который все еще держался за глаз, – сколько можно, к едрене фене? Муравьи жрать хотят.
– Еще пару минут, – ответил Смерть. – Уже скоро.
Бухгалтер счел, что наступил подходящий момент застелить лесной ковер одеялом. Руководитель проекта оценила, что у данной встречи, проводимой на взаимовыгодной основе, неплохие перспективы. Отказавшись делегировать партнеру ответственность по раздеванию, она сняла блузку, скинула туфли и расстегнула юбку. Он прикинул, что если последует ее инициативе по снятию одежды, то извлечет одну лишь выгоду, и сбросил рубашку, сандалии и широкие штаны. По обоюдному согласию выдержав паузу и решив, что дальнейшее обсуждение или пересмотр условий встречи излишни, они сорвали друг с друга нижнее белье.
Они сжимали и мяли друг друга, стонали, стенали, мычали, рычали, сцепившись, слепившись, скалились, валились, вились, содрогались, трахались, содрогались и трахались, трахались и содрогались. О своей мертвой коллеге они и не вспомнили. Им было все равно, что подстилка такая жесткая. Их не отвлекали иголки хвои, жгучее солнце и запах пота. На это они просто не обращали внимания, потому что в тот краткий, яркий, блаженный миг они жили по-настоящему.
Я смотрел на них, и от воспоминаний о похоти у меня потекли слюни. Я ощутил в паху неясное томление. Однако приснопамятный дефект моего тела отсекал любую надежду утолить это желание. И все у падали упало.
– Если мы их сейчас не выпустим, они прогрызут пакет к едрене фене.
В борьбе со жгучим полуденным солнцем силы парочки стали иссякать, а желание слабеть. Их стенание, мычание, содрогание и траханье замедлились. Ягодицы счетовода ярко розовели, бедра руководителя проекта дрожали от возбуждения. Они находились на грани между экстазом и рутиной.
– Пожалуй, ты прав.
Война потер глаз.
– Еще бы не прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65