– спросила она. – Есть и более простое объяснение. Может, Сатана хочет договориться? Может, он так же отчаянно ищет кого-то вроде нас, как и мы его.
Фоули нервно крутил карандашом, чертя в воздухе желтые круги.
– Как раз об этом я и думал! – сказал он. – По правде сказать, я считаю, что он нас уже нашел.
– Что? – спросили одновременно трое собеседников.
Даже Томас отвлекся от своих мрачных мыслей и поднял глаза.
– Как предприниматель, я на опыте усвоил одну вещь – любая идея не приходит к одному человеку. Идея приходит одновременно к людям разных культур, разных языков, разных взглядов. Почему же идея о перемирии должна быть исключением? Что, если мысль о соглашении или переговорах пришла не только нам, но и Сатане?
– И вы утверждаете, что он нас нашел?
– А почему бы и нет? Мы разве невидимки? Деятельность «Беовульфа» продолжается по всему миру уже полтора года. И если Сатана хотя бы наполовину так умен, как мы думаем, он о нас слышал. И отыскал. И возможно, даже находится среди нас.
– Это абсурд! – закричали все.
Но дальше слушали внимательно.
– Придерживайся фактов, – потребовал Томас.
– Конечно факты… – сказал Фоули. – Факты ваши собственные, Томас. Разве не вы предположили, что Сатана может сойтись с каким-нибудь вождем, таким же отчаянным, таинственным, внушающим страх, вроде него самого? Наподобие того, в джунглях, которого отправился искать Десмонд Линч. Еще, помню, вы предположили, что Сатана, возможно, захочет основать колонию на поверхности земли, где-нибудь на виду, в государстве вроде Бирмы или Руанды, в краю таком глухом и суровом, что никто не смеет пересечь его границы.
– По-вашему, я и есть Сатана? – насмешливо спросил Томас.
– Вовсе нет.
– Слава богу. Тогда кто же?
Фоули напрягся.
– Десмонд, – ответил он.
– Линч? – рявкнул Гольт.
– Я вполне серьезно.
– Что ты говоришь? – запротестовала Дженьюэри. – Бедняга пропал. А вдруг его загрызли тигры?
– Быть может. А что, если он прятался среди нас? Подслушивал наши мысли? Ждал вот такого шанса, шанса встретиться с каким-нибудь правителем и заключить соглашение? Зачем ему тогда долгое прощание?
– Глупости!
Фоули аккуратно положил желтый карандаш рядом с блокнотом.
– Ну, посмотрите: кое в чем мы согласны. Сатана – обманщик. Мастер маскировки. Живет обманом и притворством. И старается заключить сделку – ради мира или убежища – не важно. Мы только и знаем, что сенатор Дженьюэри видела Десмонда последней, когда он направлялся в джунгли, туда, куда никто не решается забираться.
– Вы понимаете, что говорите? – спросил Томас. – Я сам его выбрал. Я знаю его десятки лет.
– Сатана терпелив. У него уйма времени.
– И вы считаете – Линч с самого начала нас обманывал? Использовал нас?
– Совершенно верно.
Томас был печален. Печален и решителен.
– Скажите это ему самому, – заявил он.
Иезуит поставил свою коробку на стол среди тарелок с фруктами и сыром. Под почтовой упаковкой оказались восковые печати дипломатической почты.
– Томас, что за срочность? – в недоумении спросила Дженьюэри.
– Доставили три дня назад, – сказал Томас. – Прислали через Рангун и Пекин. Именно потому я вас и созвал.
Голова Линча была покрыта какой-то смолой. Ему бы не понравилось, во что превратили его густую шотландскую шевелюру, которую он обычно аккуратно расчесывал на пробор. Под приоткрытыми веками белели камни.
– Ему выкололи глаза и вставили голыши, – пояснил Томас. – Возможно, он был еще жив. И наверное, был жив, когда они сделали еще кое-что. – Он вытащил связку человеческих зубов; на некоторых остались следы клещей.
– Зачем ты нам это показываешь? – прошептала Дженьюэри.
Мустафа уткнулся взглядом в тарелку. Фоули безвольно опустил руки на подлокотники. Персивел был поражен: у них с Линчем вечно происходили политические стычки. Теперь у сторонника социализма рот был закрыт, кустистые брови прилипли ко лбу, и Персивел понял, что до конца своих дней будет сомневаться в твердости своих убеждений. Каким храбрецом оказался его противник!
– И еще кое-что, – продолжал Томас. – Во рту у него были половые органы обезьяны.
– Как ты смеешь? – прошептал де л'Орме. Он почувствовал запах смерти и верно понял происходящее. – Здесь, у меня в доме, за столом!
– Да. Я принес это в твой дом, прямо к обеденному столу. Чтобы ты во мне не сомневался.
Томас встал, опираясь на стол костяшками больших рук. Голова Линча находилась между сжатыми кулаками.
– Друзья мои, – сказал Томас. – Вот и конец.
Они удивились не меньше, чем если бы он достал еще одну голову.
– Конец? – переспросил Мустафа.
– Мы потерпели неудачу.
– Как ты можешь так говорить? – возразила Вера. – Ведь мы столько сделали!
– Видите беднягу Линча? – спросил Томас, поднимая голову. – Вы слышите себя? Он – Сатана?
Никто не ответил. Иезуит убрал ужасный предмет в коробку.
– Я виноват не меньше вашего. Да, я говорил, что Сатана может встретиться с каким-нибудь вождем, живущим в глуши, и мои слова увели вас в сторону. Но разве не мог Сатана захотеть встретиться с тираном совсем иного рода, скажем, с главой «Гелиоса»? И если все мы были с Купером в его исследовательском центре, не означает ли это, что один из нас Сатана? Например, ты, Брайан? Думаю, не означает.
– Ладно, я свалял дурака, – сказал Фоули. – Но одна дурацкая ошибка не должна бросать тень на все наше предприятие.
– Наше предприятие как раз и есть дурацкая ошибка, ответил Томас. – Мы слишком понадеялись на свою осведомленность. И теперь мы ничуть не ближе к постижению Сатаны, чем с самого начала. Все кончено.
– Вовсе нет, – сказал Мустафа. – Еще нужно многое узнать.
Такое же чувство выражали лица остальных.
– Я больше не могу подвергать вас опасности, – сказал Томас.
– Ты нас и не подвергаешь, – с вызовом ответила Вера. – Это наш выбор – с самого начала. Посмотри на нас.
Несмотря на пережитые ими испытания и преклонный возраст, перед Томасом были не те похожие на призраков фигуры, которых он собрал когда-то в музее Метрополитен и побудил к действиям. Лица их стали бронзовыми от солнца дальних стран, кожа огрубела от ветров и холода, глаза горели энтузиазмом. Они готовились умереть, а его призыв продлил им жизнь.
– Все хотят продолжить поиск, – сказал Мустафа.
– У меня есть кое-какие новые сведения, касающиеся ольмеков, – добавил Гольт.
– Шведы делают генетический анализ, – поддержала Вера. – Я с ними говорю каждый день. По их мнению, дело идет о новом биологическом виде. Завершение анализа – вопрос нескольких месяцев.
– Из подземья принят очередной отраженный сигнал, – сообщил Персивел. – От экспедиции «Гелиоса». Сообщение датировано восьмым августа. Я знаю, что прошло уже пять месяцев, но это – последнее, что нам удалось принять, с месячным отрывом от предыдущего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Фоули нервно крутил карандашом, чертя в воздухе желтые круги.
– Как раз об этом я и думал! – сказал он. – По правде сказать, я считаю, что он нас уже нашел.
– Что? – спросили одновременно трое собеседников.
Даже Томас отвлекся от своих мрачных мыслей и поднял глаза.
– Как предприниматель, я на опыте усвоил одну вещь – любая идея не приходит к одному человеку. Идея приходит одновременно к людям разных культур, разных языков, разных взглядов. Почему же идея о перемирии должна быть исключением? Что, если мысль о соглашении или переговорах пришла не только нам, но и Сатане?
– И вы утверждаете, что он нас нашел?
– А почему бы и нет? Мы разве невидимки? Деятельность «Беовульфа» продолжается по всему миру уже полтора года. И если Сатана хотя бы наполовину так умен, как мы думаем, он о нас слышал. И отыскал. И возможно, даже находится среди нас.
– Это абсурд! – закричали все.
Но дальше слушали внимательно.
– Придерживайся фактов, – потребовал Томас.
– Конечно факты… – сказал Фоули. – Факты ваши собственные, Томас. Разве не вы предположили, что Сатана может сойтись с каким-нибудь вождем, таким же отчаянным, таинственным, внушающим страх, вроде него самого? Наподобие того, в джунглях, которого отправился искать Десмонд Линч. Еще, помню, вы предположили, что Сатана, возможно, захочет основать колонию на поверхности земли, где-нибудь на виду, в государстве вроде Бирмы или Руанды, в краю таком глухом и суровом, что никто не смеет пересечь его границы.
– По-вашему, я и есть Сатана? – насмешливо спросил Томас.
– Вовсе нет.
– Слава богу. Тогда кто же?
Фоули напрягся.
– Десмонд, – ответил он.
– Линч? – рявкнул Гольт.
– Я вполне серьезно.
– Что ты говоришь? – запротестовала Дженьюэри. – Бедняга пропал. А вдруг его загрызли тигры?
– Быть может. А что, если он прятался среди нас? Подслушивал наши мысли? Ждал вот такого шанса, шанса встретиться с каким-нибудь правителем и заключить соглашение? Зачем ему тогда долгое прощание?
– Глупости!
Фоули аккуратно положил желтый карандаш рядом с блокнотом.
– Ну, посмотрите: кое в чем мы согласны. Сатана – обманщик. Мастер маскировки. Живет обманом и притворством. И старается заключить сделку – ради мира или убежища – не важно. Мы только и знаем, что сенатор Дженьюэри видела Десмонда последней, когда он направлялся в джунгли, туда, куда никто не решается забираться.
– Вы понимаете, что говорите? – спросил Томас. – Я сам его выбрал. Я знаю его десятки лет.
– Сатана терпелив. У него уйма времени.
– И вы считаете – Линч с самого начала нас обманывал? Использовал нас?
– Совершенно верно.
Томас был печален. Печален и решителен.
– Скажите это ему самому, – заявил он.
Иезуит поставил свою коробку на стол среди тарелок с фруктами и сыром. Под почтовой упаковкой оказались восковые печати дипломатической почты.
– Томас, что за срочность? – в недоумении спросила Дженьюэри.
– Доставили три дня назад, – сказал Томас. – Прислали через Рангун и Пекин. Именно потому я вас и созвал.
Голова Линча была покрыта какой-то смолой. Ему бы не понравилось, во что превратили его густую шотландскую шевелюру, которую он обычно аккуратно расчесывал на пробор. Под приоткрытыми веками белели камни.
– Ему выкололи глаза и вставили голыши, – пояснил Томас. – Возможно, он был еще жив. И наверное, был жив, когда они сделали еще кое-что. – Он вытащил связку человеческих зубов; на некоторых остались следы клещей.
– Зачем ты нам это показываешь? – прошептала Дженьюэри.
Мустафа уткнулся взглядом в тарелку. Фоули безвольно опустил руки на подлокотники. Персивел был поражен: у них с Линчем вечно происходили политические стычки. Теперь у сторонника социализма рот был закрыт, кустистые брови прилипли ко лбу, и Персивел понял, что до конца своих дней будет сомневаться в твердости своих убеждений. Каким храбрецом оказался его противник!
– И еще кое-что, – продолжал Томас. – Во рту у него были половые органы обезьяны.
– Как ты смеешь? – прошептал де л'Орме. Он почувствовал запах смерти и верно понял происходящее. – Здесь, у меня в доме, за столом!
– Да. Я принес это в твой дом, прямо к обеденному столу. Чтобы ты во мне не сомневался.
Томас встал, опираясь на стол костяшками больших рук. Голова Линча находилась между сжатыми кулаками.
– Друзья мои, – сказал Томас. – Вот и конец.
Они удивились не меньше, чем если бы он достал еще одну голову.
– Конец? – переспросил Мустафа.
– Мы потерпели неудачу.
– Как ты можешь так говорить? – возразила Вера. – Ведь мы столько сделали!
– Видите беднягу Линча? – спросил Томас, поднимая голову. – Вы слышите себя? Он – Сатана?
Никто не ответил. Иезуит убрал ужасный предмет в коробку.
– Я виноват не меньше вашего. Да, я говорил, что Сатана может встретиться с каким-нибудь вождем, живущим в глуши, и мои слова увели вас в сторону. Но разве не мог Сатана захотеть встретиться с тираном совсем иного рода, скажем, с главой «Гелиоса»? И если все мы были с Купером в его исследовательском центре, не означает ли это, что один из нас Сатана? Например, ты, Брайан? Думаю, не означает.
– Ладно, я свалял дурака, – сказал Фоули. – Но одна дурацкая ошибка не должна бросать тень на все наше предприятие.
– Наше предприятие как раз и есть дурацкая ошибка, ответил Томас. – Мы слишком понадеялись на свою осведомленность. И теперь мы ничуть не ближе к постижению Сатаны, чем с самого начала. Все кончено.
– Вовсе нет, – сказал Мустафа. – Еще нужно многое узнать.
Такое же чувство выражали лица остальных.
– Я больше не могу подвергать вас опасности, – сказал Томас.
– Ты нас и не подвергаешь, – с вызовом ответила Вера. – Это наш выбор – с самого начала. Посмотри на нас.
Несмотря на пережитые ими испытания и преклонный возраст, перед Томасом были не те похожие на призраков фигуры, которых он собрал когда-то в музее Метрополитен и побудил к действиям. Лица их стали бронзовыми от солнца дальних стран, кожа огрубела от ветров и холода, глаза горели энтузиазмом. Они готовились умереть, а его призыв продлил им жизнь.
– Все хотят продолжить поиск, – сказал Мустафа.
– У меня есть кое-какие новые сведения, касающиеся ольмеков, – добавил Гольт.
– Шведы делают генетический анализ, – поддержала Вера. – Я с ними говорю каждый день. По их мнению, дело идет о новом биологическом виде. Завершение анализа – вопрос нескольких месяцев.
– Из подземья принят очередной отраженный сигнал, – сообщил Персивел. – От экспедиции «Гелиоса». Сообщение датировано восьмым августа. Я знаю, что прошло уже пять месяцев, но это – последнее, что нам удалось принять, с месячным отрывом от предыдущего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145