– Пророк Илья жил за девять столетий до рождества христова.
Илья Данилович сердито фыркает.
– Живучи!
– Как?
– Живучи, я говорю, эти побасенки. Да ведь между прочим и придумано-то нескладно. Вот, например, мой старший сын – майор, летчик. Это понятно, что он подымается в небо, но опять-таки на мощном самолете, а не на лошадях. Это же, извините, несообразность! Кто этому верит? Одни замшелые старухи?
– Ваша супруга верует, – тихо и упрямо говорит Макарий.
– А вы и рады? А старухи с собой ребят в церковь таскают, а этим ребятам при коммунизме жить! На што им, спрашивается, Илья пророк, который глотал огненный пламень? Вы вот, я извиняюсь, кушаете оладышки с медом, а он пламень ел?
– Всякому свое, – уклончиво говорит Макарий. – Однако если вы желаете крестить младенца, то, может быть, приступим?
– Я лично не желаю, – мрачно говорит Илья Данилович, – это моя старуха. Я даже сомневаюсь, не простудить бы…
– В физическом отношении для ребенка никакого вреда! – убежденно говорит Макарий.
– А для ребячьей души, стало быть, польза? – запальчиво спрашивает Илья Данилович. – Ну хорошо. Все равно, я деньги уже отдал, но вы хоть мне объясните в популярной форме, какая польза от того, что вы парнишку три раза окунете в водопроводную воду? Ведь всякое дело, всякая работа нуждается в критике…
– Это не работа. Это совершение обряда.
– Ах, вот то-то, что не работа! А зачем же…
– Папа!
…Илья Данилович едва не падает со скамьи. Что это? За забором толпа ребятишек с любопытными, оживленными физиономиями. В центре ее невестка с Илюшкой на руках… Эх, провалиться бы сейчас в преисподнюю или вознестись бы куда-нибудь, как пророк Илья, чтоб не переживать такого конфуза!..
– Папа, что вы здесь делаете? – спрашивает невестка, едва переводя дух от быстрой ходьбы.
Илья Данилович не умеет врать. Он густо краснеет и говорит:
– Вот, с попом спорю…
Белобрысенькая девочка без двух передних зубов забегает вперед и шепеляво говорит:
– Неправда! Неправда! Он Илюфку фобирался крифтить!
– Это верно? – спрашивает невестка.
Макарий узнает молодую женщину. Она – известный в городе хирург, а Макария уже давно наводит на грустные размышления правый бок, уж не аппендицит ли?… Он глубоко вздыхает и подымает глаза вверх, на скворечницу.
– Крещение не имело места, – говорит он. – Мы с вашим папашей беседовали на религиозные и антирелигиозные темы.
Илья Данилович облегченно вздыхает и думает: «Дипломат – поп. На его душе грех. Он замолит или так обойдется. По крайней мере мне не врать».
Вся компания во главе с Илюшей поворачивает от калитки. Макарий молча лезет рукой в глубокий карман своего подрясника за деньгами.
– Не беспокойтесь, – отводит его руку Илья Данилович. – Мы у вас все ж таки время отняли. Будьте здоровы.
Он догоняет компанию. Настроение у него самое хорошее. На время он даже позабыл, что придется отчитываться перед своей старухой.
1 2
Илья Данилович сердито фыркает.
– Живучи!
– Как?
– Живучи, я говорю, эти побасенки. Да ведь между прочим и придумано-то нескладно. Вот, например, мой старший сын – майор, летчик. Это понятно, что он подымается в небо, но опять-таки на мощном самолете, а не на лошадях. Это же, извините, несообразность! Кто этому верит? Одни замшелые старухи?
– Ваша супруга верует, – тихо и упрямо говорит Макарий.
– А вы и рады? А старухи с собой ребят в церковь таскают, а этим ребятам при коммунизме жить! На што им, спрашивается, Илья пророк, который глотал огненный пламень? Вы вот, я извиняюсь, кушаете оладышки с медом, а он пламень ел?
– Всякому свое, – уклончиво говорит Макарий. – Однако если вы желаете крестить младенца, то, может быть, приступим?
– Я лично не желаю, – мрачно говорит Илья Данилович, – это моя старуха. Я даже сомневаюсь, не простудить бы…
– В физическом отношении для ребенка никакого вреда! – убежденно говорит Макарий.
– А для ребячьей души, стало быть, польза? – запальчиво спрашивает Илья Данилович. – Ну хорошо. Все равно, я деньги уже отдал, но вы хоть мне объясните в популярной форме, какая польза от того, что вы парнишку три раза окунете в водопроводную воду? Ведь всякое дело, всякая работа нуждается в критике…
– Это не работа. Это совершение обряда.
– Ах, вот то-то, что не работа! А зачем же…
– Папа!
…Илья Данилович едва не падает со скамьи. Что это? За забором толпа ребятишек с любопытными, оживленными физиономиями. В центре ее невестка с Илюшкой на руках… Эх, провалиться бы сейчас в преисподнюю или вознестись бы куда-нибудь, как пророк Илья, чтоб не переживать такого конфуза!..
– Папа, что вы здесь делаете? – спрашивает невестка, едва переводя дух от быстрой ходьбы.
Илья Данилович не умеет врать. Он густо краснеет и говорит:
– Вот, с попом спорю…
Белобрысенькая девочка без двух передних зубов забегает вперед и шепеляво говорит:
– Неправда! Неправда! Он Илюфку фобирался крифтить!
– Это верно? – спрашивает невестка.
Макарий узнает молодую женщину. Она – известный в городе хирург, а Макария уже давно наводит на грустные размышления правый бок, уж не аппендицит ли?… Он глубоко вздыхает и подымает глаза вверх, на скворечницу.
– Крещение не имело места, – говорит он. – Мы с вашим папашей беседовали на религиозные и антирелигиозные темы.
Илья Данилович облегченно вздыхает и думает: «Дипломат – поп. На его душе грех. Он замолит или так обойдется. По крайней мере мне не врать».
Вся компания во главе с Илюшей поворачивает от калитки. Макарий молча лезет рукой в глубокий карман своего подрясника за деньгами.
– Не беспокойтесь, – отводит его руку Илья Данилович. – Мы у вас все ж таки время отняли. Будьте здоровы.
Он догоняет компанию. Настроение у него самое хорошее. На время он даже позабыл, что придется отчитываться перед своей старухой.
1 2