– Умная. А между прочим дур больше любят.
– Тогда вы на меня не обижайтесь, но вы, вот именно, дура и есть! Придумали себе какое-то наваждение, каторгу, кабалу! Вместо того чтобы жить полной жизнью, радоваться самой, радовать других, вы, как та баба, которая купила себе порося…
– Он не порося, – говорит она обиженно. – А я, конечно, баба. Во всем остальном я – женщина, свободный, независимый человек, такой, какому позавидовать можно. А в этом… Да что говорить, разве с вами никогда так не бывало?
Бывало или не бывало, у меня не такой характер, чтобы рассказывать об этом. И я говорю твердо:
– Нет. Всегда можно договориться, выяснить. Если он не любит, будьте гордой, уйдите, выкиньте его из сердца. Ну, вот сейчас, душенька, давайте, позвоните ему при мне. Все равно я уже все знаю. Ну!
Она послушно берет трубку, крутит диск. Слушает. И внезапно взглядывает на меня большими, испуганными глазами. Я понимаю: у телефона он!
– Ну! – шепотом подбадриваю я.
Лицо у нее страдальческое. Она прижимает пальцы к губам, потом кашляет и говорит в трубку пропитым мужским голосом:
– Котельная?
И опускает трубку.
– Не могу.
Она ушла. Я перечитала все, что записала с ее слов. Я знаю, редактор скажет: «Не смешно».
Я и сама знаю, что не смешно. Чего уж тут смешного: перед женщиной открыты все пути, ей даны все права, чтобы быть счастливой, а она взяла и добровольно пошла в кабалу. И мучается, и страдает, и не может, и не хочет разорвать цепь, которой сама себя приковала… К кому? К чему? Может быть, действительно к бревну, неотесанному, липовому или дубовому…
Но я хочу сказать совсем другое. Про кабалу. Все дело в том, что одна только эта кабала и осталась. Другой никакой нету. А эта есть. И с этим иногда ничего не поделаешь.

1 2 3