– Пару лет назад я встречался с одной девчонкой, довольно прохладно ко мне относившейся. Она только что рассталась с другим парнем и всячески старалась отгородиться от меня. А я хотел проводить с ней все свое время, полагая, что если она действительно меня любит, то не станет отдаляться. Ты видела «Париж, Техас»?
Я начала было говорить: «Как же, к этому фильму еще Шепард написал сценарий», но вовремя прикусила язык и только кивнула.
– Ну так помнишь тот монолог, где Гарри Дин Стэнтон говорит о том, что собирается привязать коровий колокольчик к лодыжке своей жены – на тот случай, если она вдруг соберется удрать, а он тогда услышит, как она уходит?
– Обожаю этот монолог!
– Именно такие чувства я испытывал к своей бывшей подружке.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, дружище, – молвил «Мэссив Этэк», подняв бутылку и сделав большой глоток, а потом неслышно вышел.
– Так или иначе, – сказал «Эпкот», – это было какое-то безумие. Мне невыносима была сама мысль о том, что она может меня бросить. Я оказался во власти собственного страха. Ночи напролет лежал без сна в уверенности, что она меня обманывает. Иногда звонил ей для того только, чтобы убедиться, что она в своей постели. Это было довольно мерзко.
– Вот бедняга.
– Да уж. Так вот – прошло уже четыре года с тех пор, как она меня бросила, и теперь уже потихоньку перегорело. Между прочим, меня зовут Бен. А тебя как?
Я сделала глубокий вдох.
– Ариэль Стейнер.
Стакан в его руке затрясся.
– Господи? Ты шутишь? – Вынув из джинсов бумажник, я протянула ему свои водительские права. – Не шутишь. – Он покраснел и покачал головой. – Мне так неловко из-за всего, что я наговорил. То есть я вовсе не считаю, что вы с любовником новеллистом обречены. Может, все еще устроится. Думаю, я просто проецировал на вас свои собственные переживания.
– И все-таки боюсь, что ты прав. Думаю, мы, в конечном счете, обречены.
– Серьезные отношения требуют большой работы.
– Я знаю, но есть такое понятие, как «напрасный труд».
Держась за руки, вошли три симпатичные девчонки в модных топиках и сразу принялись составлять на холодильнике стихи, перемещая магнитики по его дверце и громко хихикая над творениями друг друга.
– Давай сбежим отсюда? – предложил Бен.
– А зачем?
– Не хочешь сходить куда-нибудь выпить?
Я колебалась. Этот Бен такой неуравновешенный, непостоянный, да к тому же романтик; поневоле подумаешь, что мы – родственные души. Всего-то и предлагает, что вместе выпить. В этом нет греха.
– Куда пойдем? – спросила я.
– В бар «Коуд», – ответил он. – На углу Первой и Пятой.
Бар находился под рестораном. Крошечный, с несколькими столиками и небольшими красными «диванчиками для влюбленных», стоящими по периметру зала. Все посетители были сплошь парами, и большинство парней и девиц лизались друг с другом. Это немного настораживало.
Он заказал мне «Джеймсон», а себе – мартини, и мы уселись на диванчик в углу. Стерео заиграло «Когда подступает тоска», и Бен стал подпевать.
– Ты фанат Дилана? – спросила я.
– Господи, конечно! Еще какой, просто одержимый. У меня есть четыре книги с описанием его жизни, альбом с фотографиями, кассета «Тарантул», а также все его лицензионные альбомы и примерно штук двадцать нелицензионных, которые я заказал по Интернету.
У меня затряслись коленки, и чтобы успокоиться, пришлось отхлебнуть спиртного. Когда я подняла голову, Бен сказал:
– Ух, ты! Какой у тебя здоровский шрам на подбородке. Где это ты так?
– Упала с велосипеда.
Он потянулся рукой к моему лицу и погладил шрам большим пальцем. Опустив голову, я взглянула на парня. Он не отнял руки, а просто скользнул пальцем к моей губе. Я приоткрыла рот и лизнула кончик его пальца. Потом закрыла глаза и стала сосать первую фалангу. Бен склонился ко мне. Когда он оказался примерно в двух дюймах от моего рта, я отстранилась. Одно дело – сосать палец, и совсем другое – целоваться. Обманывать на бумаге гораздо проще, чем в жизни. Несмотря на все, что сделал Адам. Несмотря на то, что он дал мне добро на свободный секс.
– Так не пойдет, – сказала я. – Я влюблена в человека, который, правда, собирается задвинуть меня подальше, но от этого я не стану любить его меньше.
– Понимаю, – сказал Бен. – Но можно мне, по крайней мере, оставить тебе свой телефон?
– Конечно.
Он написал номер на спичечном коробке и отдал мне. Я встала и надела пальто.
– Ариэль, я страшно рад, что мы познакомились. Надеюсь, все образуется. Позвони, если будет настроение.
Я выскочила из бара и села в такси. Приехав домой, я сразу же включила компьютер. Мне посчастливилось наткнуться на piece de resistance. Бен вызвал у меня массу чувств – меня влекло к нему физически и эмоционально. Меня одолевало сильное искушение, сомнений в этом уже не оставалось. Присутствовали все необходимые элементы. Написать фрагмент про секс будет сущим пустяком. Это была идеальная подстава.
Начало колонки соответствовало действительности: как я встретилась с Беном на вечеринке, как рассказывала ему о наших с Адамом проблемах, как мы пошли в бар «Коуд». Только на бумаге я не отшатнулась, когда он наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
Я не успела еще ничего толком сообразить, как мы уже целовались, и рука Лена медленно ползла по моему бедру, прикрытому юбкой. Его губы почему-то не казались мне чужими, скорее – знакомыми, как раз то, что нужно. Мы долго сидели, прижавшись друг к другу, а потом он спросил, не хочу ли я поехать к нему.
– Да, – сказала я. – Очень хочу.
У него над кроватью, как и у меня, висел постер «Не оглядывайся». Едва это заметив, я подумала, что, может быть, мой «идеальный мужчина» должен быть гораздо большим почитателем Дилана, чем любовник-новеллист. Любимая певица Адама – Сара Маклаклан.
Бен подошел к музыкальному центру и поставил альбом «Кровь на тропинках». Когда зазвучали первые аккорды песни «Когда подступает тоска», Лен повел меня к кровати и стал расстегивать мои джинсы. Я стянула с него рубашку и легла сверху. Меня не покидало ощущение логичности всего происходящего, и я не успела еще ничего понять, как мы уже трахались. Но едва Лен оторвался от меня, нахлынуло чувство вины. Как же я могла так бездумно и жестоко предать любовника-новеллиста? Разве он совсем ничего для меня не значил? Разве наши отношения не были хоть чуточку священными? Я быстро оделась и выбежала за дверь.
В тот день я получила сообщения на автоответчик от отца и брата.
«Что происходит? – спрашивал отец. – Не хотел ничего говорить о колонке прошлой недели, но, прочитав сегодняшнюю, понял, что должен тебе позвонить. Допускаю, что ты могла это сделать, но сообщить об этом Адаму с такой опрометчивостью, губительной для тебя самой, – вот это уже на тебя не похоже».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Я начала было говорить: «Как же, к этому фильму еще Шепард написал сценарий», но вовремя прикусила язык и только кивнула.
– Ну так помнишь тот монолог, где Гарри Дин Стэнтон говорит о том, что собирается привязать коровий колокольчик к лодыжке своей жены – на тот случай, если она вдруг соберется удрать, а он тогда услышит, как она уходит?
– Обожаю этот монолог!
– Именно такие чувства я испытывал к своей бывшей подружке.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, дружище, – молвил «Мэссив Этэк», подняв бутылку и сделав большой глоток, а потом неслышно вышел.
– Так или иначе, – сказал «Эпкот», – это было какое-то безумие. Мне невыносима была сама мысль о том, что она может меня бросить. Я оказался во власти собственного страха. Ночи напролет лежал без сна в уверенности, что она меня обманывает. Иногда звонил ей для того только, чтобы убедиться, что она в своей постели. Это было довольно мерзко.
– Вот бедняга.
– Да уж. Так вот – прошло уже четыре года с тех пор, как она меня бросила, и теперь уже потихоньку перегорело. Между прочим, меня зовут Бен. А тебя как?
Я сделала глубокий вдох.
– Ариэль Стейнер.
Стакан в его руке затрясся.
– Господи? Ты шутишь? – Вынув из джинсов бумажник, я протянула ему свои водительские права. – Не шутишь. – Он покраснел и покачал головой. – Мне так неловко из-за всего, что я наговорил. То есть я вовсе не считаю, что вы с любовником новеллистом обречены. Может, все еще устроится. Думаю, я просто проецировал на вас свои собственные переживания.
– И все-таки боюсь, что ты прав. Думаю, мы, в конечном счете, обречены.
– Серьезные отношения требуют большой работы.
– Я знаю, но есть такое понятие, как «напрасный труд».
Держась за руки, вошли три симпатичные девчонки в модных топиках и сразу принялись составлять на холодильнике стихи, перемещая магнитики по его дверце и громко хихикая над творениями друг друга.
– Давай сбежим отсюда? – предложил Бен.
– А зачем?
– Не хочешь сходить куда-нибудь выпить?
Я колебалась. Этот Бен такой неуравновешенный, непостоянный, да к тому же романтик; поневоле подумаешь, что мы – родственные души. Всего-то и предлагает, что вместе выпить. В этом нет греха.
– Куда пойдем? – спросила я.
– В бар «Коуд», – ответил он. – На углу Первой и Пятой.
Бар находился под рестораном. Крошечный, с несколькими столиками и небольшими красными «диванчиками для влюбленных», стоящими по периметру зала. Все посетители были сплошь парами, и большинство парней и девиц лизались друг с другом. Это немного настораживало.
Он заказал мне «Джеймсон», а себе – мартини, и мы уселись на диванчик в углу. Стерео заиграло «Когда подступает тоска», и Бен стал подпевать.
– Ты фанат Дилана? – спросила я.
– Господи, конечно! Еще какой, просто одержимый. У меня есть четыре книги с описанием его жизни, альбом с фотографиями, кассета «Тарантул», а также все его лицензионные альбомы и примерно штук двадцать нелицензионных, которые я заказал по Интернету.
У меня затряслись коленки, и чтобы успокоиться, пришлось отхлебнуть спиртного. Когда я подняла голову, Бен сказал:
– Ух, ты! Какой у тебя здоровский шрам на подбородке. Где это ты так?
– Упала с велосипеда.
Он потянулся рукой к моему лицу и погладил шрам большим пальцем. Опустив голову, я взглянула на парня. Он не отнял руки, а просто скользнул пальцем к моей губе. Я приоткрыла рот и лизнула кончик его пальца. Потом закрыла глаза и стала сосать первую фалангу. Бен склонился ко мне. Когда он оказался примерно в двух дюймах от моего рта, я отстранилась. Одно дело – сосать палец, и совсем другое – целоваться. Обманывать на бумаге гораздо проще, чем в жизни. Несмотря на все, что сделал Адам. Несмотря на то, что он дал мне добро на свободный секс.
– Так не пойдет, – сказала я. – Я влюблена в человека, который, правда, собирается задвинуть меня подальше, но от этого я не стану любить его меньше.
– Понимаю, – сказал Бен. – Но можно мне, по крайней мере, оставить тебе свой телефон?
– Конечно.
Он написал номер на спичечном коробке и отдал мне. Я встала и надела пальто.
– Ариэль, я страшно рад, что мы познакомились. Надеюсь, все образуется. Позвони, если будет настроение.
Я выскочила из бара и села в такси. Приехав домой, я сразу же включила компьютер. Мне посчастливилось наткнуться на piece de resistance. Бен вызвал у меня массу чувств – меня влекло к нему физически и эмоционально. Меня одолевало сильное искушение, сомнений в этом уже не оставалось. Присутствовали все необходимые элементы. Написать фрагмент про секс будет сущим пустяком. Это была идеальная подстава.
Начало колонки соответствовало действительности: как я встретилась с Беном на вечеринке, как рассказывала ему о наших с Адамом проблемах, как мы пошли в бар «Коуд». Только на бумаге я не отшатнулась, когда он наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
Я не успела еще ничего толком сообразить, как мы уже целовались, и рука Лена медленно ползла по моему бедру, прикрытому юбкой. Его губы почему-то не казались мне чужими, скорее – знакомыми, как раз то, что нужно. Мы долго сидели, прижавшись друг к другу, а потом он спросил, не хочу ли я поехать к нему.
– Да, – сказала я. – Очень хочу.
У него над кроватью, как и у меня, висел постер «Не оглядывайся». Едва это заметив, я подумала, что, может быть, мой «идеальный мужчина» должен быть гораздо большим почитателем Дилана, чем любовник-новеллист. Любимая певица Адама – Сара Маклаклан.
Бен подошел к музыкальному центру и поставил альбом «Кровь на тропинках». Когда зазвучали первые аккорды песни «Когда подступает тоска», Лен повел меня к кровати и стал расстегивать мои джинсы. Я стянула с него рубашку и легла сверху. Меня не покидало ощущение логичности всего происходящего, и я не успела еще ничего понять, как мы уже трахались. Но едва Лен оторвался от меня, нахлынуло чувство вины. Как же я могла так бездумно и жестоко предать любовника-новеллиста? Разве он совсем ничего для меня не значил? Разве наши отношения не были хоть чуточку священными? Я быстро оделась и выбежала за дверь.
В тот день я получила сообщения на автоответчик от отца и брата.
«Что происходит? – спрашивал отец. – Не хотел ничего говорить о колонке прошлой недели, но, прочитав сегодняшнюю, понял, что должен тебе позвонить. Допускаю, что ты могла это сделать, но сообщить об этом Адаму с такой опрометчивостью, губительной для тебя самой, – вот это уже на тебя не похоже».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85